Право на Одиночество
Шрифт:
Она подняла на него свой взгляд.
— Ты выйдешь за меня?
— Мне кажется, это плохая идея… Вспомни, чем всё закончилось в первый раз.
Она глубоко вздохнула, но постаралась улыбнуться.
— Я люблю Вас, господин Губернатор…
— Ты даже не можешь себе представить, как сильно я люблю тебя! Давай поедем домой. Прямо сейчас.
В этот момент гром бабахнул так, что показалось, крыша дачи подпрыгнула.
— Поедем. Только не сейчас. Приезжай за мной в субботу. Ближе к полудню. И поедем домой. Вместе. Ты и я.
— Почему в субботу?.. Ань, я не оставлю тебя… здесь… это подобно казни… нет, нет, нет…
— Всего один день. Одна пятница. И мы всегда и вечно будем вместе. Я прошу тебя. Это
— Тебе легко говорить… не переживай… не убежишь…
— Знаешь, что я поняла. Я умру без тебя. Мне надо было это давно понять… Я даже не думала, что любовь она такая… Я… была так слепа…
— Прости… Прости меня за всё… — Прошептал он, снова осыпая ее поцелуями. — Я так тебя люблю…
Она смотрела ему в лицо, сходя с ума от любви и счастья. Это было так откровенно. И столь же прекрасно. Видела, как он изменился. Новые морщинки расползались лучиками от его уставших глаз. На его лице отпечатались страдания. Лишь глаза, такие родные, наполненные любовью до самых краев. От этого по телу побежали колкие мурашки. Как же она жалела о своих ошибках. Сейчас совершенно не понимая. Как можно сравнивать легкое влечение с таким огромным, горячим чувством? Оно, как раскалённый шар полыхало в самом сердце и растекалось по всему телу. Она любила. Любила по-настоящему. Сильно. До одури и дрожи в коленках. У людей это называется бабочки в животе… У неё же это были яркие, огненные бабочки, неимоверных размеров. Уткнулась в его грудь под очередной раскат грома. На его шее цепочка с крестом. И только сейчас она обратила внимание, что ещё на цепочке висит ее кольцо. Вопросительно посмотрела на мужчину. Он улыбнулся влюблёнными глазами.
— Оно всегда было со мной.
Ответил он. Анна дрожащими пальцами сняла его. Надела. Было ей немного велико. Легко поцеловала мужскую руку. И грустно вздохнула. Как мучительно долго она шла к себе. Не нужно было ничего. Лишь одно желание, остаться с ним навек в этом вечере. Сокольский не мог уснуть. Слушал тихое дыхание рядом. С трудом сдерживал непреодолимое желание целовать и целовать ее. Боялся нарушить хрупкий сон. Утром всё же постарался бунтовать. И признаться, Аня и сама задумывалась уехать с ним. Появилась непонятная тревога. Она так боялась его потерять. Но всё же осталась при своём. Провожала его. У машины он целовал ее так крепко, все еще не веря своему счастью. И не хотел выпускать ее из своих объятий.
Ехал в город, улыбаясь. Просто счастливо улыбаясь. Он не мог сдержать своего счастья, он излучал его, озаряя всё вокруг. Его потрясывало от избытка эмоций. Мила, сдерживая довольную улыбку, постаралась сделать вид, что ничего не происходит. Сокольский подхватил ее и прокружил. Сотрудники удивлённо переглядывались. Потом вошёл в свой кабинет, пританцовывая. И ему, в кои-то веки, было наплевать на то, что о нем подумают. Пятница пролетала стремительно. Он даже не заметил, как день подошел к концу. Телефонные звонки, обыкновенная суета. Вечером впервые вернулся в их квартиру. И прошел по ней. Было немного некомфортно, это было связано с последними случившимися здесь событиями. Остался здесь ночевать. Но уже твёрдо решил, что квартиру нужно поменять. Новая жизнь с чистого листа.
Астахов же был раздавлен. Пятница для него не была такой радужной. Мрачнее тучи. Не разговаривал ни с кем. Только сейчас он смог переварить всю информацию. Но, к несчастью, принимать это, как должное, он и не собирался. Всерьёз раздумывал о том, что можно сделать, чтобы все-таки разрушить этот ненавистный союз. Он уже не хотел, чтобы она принадлежала ему, была его… Лишь бы не с Сокольским. Пусть не достанется никому. Только об этом он думал. Твёрдо решил, что поедет туда завтра, чем бы это не закончилось.
Суббота. Для каждого своя. Александр бегал по квартире, как заведенный, причём
Громов был спокойно счастлив. Попил кофе. И был готов к поездке.
Максим же ломал пальцы от нервного напряжения. Бессонная ночь. Сигареты. И непрекращающийся поток мыслей.
И дорога у всех была одна. Настроение разное. Это был день, когда все точки над “i” были расставлены. Сокольский не мог не улыбаться. Эта щенячья радость захлестывала его. Всего несколько часов и они вновь будут только вдвоем. А остальное не имело значения. Выбирал одежду. Потом раздумывал о цветах. В своей волнительной суете ничего не замечал. Звук его телефона был убавлен с вечера. Все «нужные» люди знали, что сегодня его беспокоить бессмысленно. Смотрел на себя в зеркало и поймал на мысли, что собирается, как на свадьбу. Скорчил сам себе гримасу. И вышел в подъезд, не было больше сил откладывать поездку, выжидать время. Удивительно долгой сегодня была дорога за город. Заговор. Все светофоры на пути красные. Пробка на выезде. Нервничал. Невольно. Постоянно смотрел на часы. И бубнил себе под нос ругательства.
Громов приехал первым. Хотя они все приехали с разницей в пару-тройку минут. Плюс, минус. Ворота были закрыты. Захар поздоровался со всеми. Александр был просто бессовестно счастлив. Эта волна сбивала с ног, всех присутствующих. И даже мрачное лицо Астахова, как и его присутствие здесь, не могли омрачить настроения Губернатора. Он теперь не боялся ни конкуренции, не обид прошлого. Он был выше всего этого. Ведь она любила Его, именно его, а не кого-то другого. Адвокат ненавидел соперника всей душой, до мозга костей. Его потрясывало от этой довольной физиономии. Но он дал себе слово держать себя в руках. Громов в очередной раз поразится твердолобости Максима. Хотя и держал нейтралитет. Ему было невыносимо сложно. Но он старался. Открыл ворота. Тихий двор. И у каждого своё настроение. Вошли в дом. Их встретила оглушающая тишина. И нет ни единой мысли. Громов прошёл в кухню. Астахов остался в коридоре, в прихожей. Он был не готов ни к чему. Вернее, оказался не готов. Александр оглядывался вокруг. Он искал ее. Ее одну. Он вошёл в зал. И снова тишина. Она спала на том же диване, где они были вдвоём позапрошлой ночью. Улыбнулся. И тихонечко подошёл к ней. Ему так не хотелось потревожить ее сон. Пелена невесомой любви застилала его глаза. Астахов тихонечко решился пройти в зал, и оставался в дверях. Тишина вдруг показалась ему настолько странной. И от этого ощущения вдруг неожиданный страх коснулся его мыслей. Сокольский мягко коснулся ее плеча. По всему телу бежали волнительные мурашки. Но ответа не последовало.
— Родная моя…
Прошептал мужчина, вновь едва касаясь ее плеча. В этот момент не было ответа. И Александр обернулся на Максима, в их глазах недоумение. Сел на край дивана, и повернул ее к себе, укладывая на спину. Он что-то шептал. Но ее глаза были по-прежнему закрыты. Девушка ни на что не реагировала. Максим сглотнул накопившуюся слюну. И теперь с неподдельным ужасом смотрел на соперника. Губернатор всё настойчивее старался разбудить её. Его шепот переходил в отчаянный крик, в надежде достучаться до неё. Громов остолбенел. Тело ее вторило движениям Сокольского. Он старался привести ее в чувство. А ужас уже охватывал, накрывая с головой. Вызывал панику.
— Скорую… Скорую…
Кричал Сокольский не своим голосом. В глазах беспомощное отчаяние. Максим трясущимися руками набирал 112. Громов подошел к дивану. С трудом оттащил Сокольского, который трясся всем телом, твердя одно и тоже, не прекращая, как заклинившая пластинка. Прижал пальцы к шее девушки, чтобы нащупать пульс. Ему едва удавалось сохранять самообладание. Прикоснувшись к своей гостье, он опустил голову, не веря в происходящее.
— Ну, что ты стоишь?!!! Сделай же что-нибудь!!!! — Кричал Александр, оглушая сам себя.