Право на отцовство
Шрифт:
На парковке закуриваю. Останавливаюсь возле автомобиля, делаю глубокую затяжку, наполняя никотином лёгкие и шумно выдыхаю. Становится легче? Нет. Отпускает? Немного. Я понимаю только одно, что силой взять Соню никак не получится, а я совершенно не привык действовать романтично и ласково, как её жених-проныра.
Замечаю нервное телодвижение у стены. Прищуриваюсь, определяю, что это Степан Анатольевич притаился, наш бывший зам. Знаю, что он появлялся сегодня в офисе и оставлял заявление об увольнении по собственному
Так что же он делает здесь? Караулит кого-то?
Выбрасываю окурок, забираюсь на водительское место и завожу двигатель. Мне хватает минуты, чтобы набрать скорость и подъехать к стене, где что-то щёлкая на телефоне стоит Степан. Его глаза испуганно расширяются, когда он замечает меня и понимает, что я не собираюсь сбавлять скорость.
– Не тронь! – кричит нечеловеческим голосом и прикрывает голову руками, роняя телефон.
Я жму педаль тормоза в нескольких сантиметрах от него, слушая противный визг шин. Открываю дверцу автомобиля, спрыгиваю на асфальт и подхожу к Степану, хватая его за глотку.
– Чтобы я не видел, что ты ошиваешься здесь. Понял меня? – спрашиваю, встряхнув зама. – Не слышу?
– Понял. Да понял я! – хрипит и испуганно барахтается. – Пусти.
Он уезжает раньше меня, а я ещё курю в салоне, провожая его взглядом. Сожалею о том, что мало ему вмазал, потому что агрессия всё ещё ломает тело.
Набрав номер тренера, держу курс в зал. Там можно снять напряжение в спарринге и с грушей. Там точно окончательно отпустит. Я знаю это не понаслышке.
Глава 33.
***
После трехчасовой тренировки я возвращаюсь в пустую квартиру и от нечего делать набираю номер сестры. Она коротко рассказывает о том, как идут дела и напоминает, что у Карима и Дины в эту субботу годовщина свадьбы. Брат хотел бы меня пригласить, но после нашего последнего разговора опасается мне звонить. Дожили.
Благодарю сестру за приглашение и обещаю, что буду. Все равно выходные у меня относительно свободны, а проводить их в гордом одиночестве не очень-то хочется.
Я приезжаю в родительский дом с утра пораньше. Карим уже готовит мясо, мать с невесткой накрывают на стол, а племянники носятся по участку играя в догонялки. Лишь Карина ещё не вернулась. Брат сообщает, что у неё важная сделка, которую она никак не могла перенести.
Подключившись к приготовлению мяса, пытаюсь вести себя невозмутимо. Мы разговариваем о рыбалке, уровне инфляции и налогах и старательно обходим тему моей дочери и делаем вид, что почти всё осталось, как и прежде. Так проще для всех, наверное. Им всё равно никогда меня не понять, а копить обиды, как я уже говорил, не люблю и не умею.
Ближе к обеду приезжает Карина. В строгом деловом костюме черного цвета, с собранными в пучок волосами.
– Рада, что ты приехал, - улыбается сестра.
Если кто-то в этом доме на моей стороне, то только она. И так, пожалуй, было всегда, пусть даже Карина не часто озвучивала это вслух. Просто я априори об этом знал и отвечал ей тем же.
– Всё носишься как угорелая со своими сделками, - ворчит мама, занимая место рядом с невесткой. – Бери пример с Дины. Хозяйственная, домашняя, трудолюбивая. А ты тарелку утром не успела помыть, так спешила на работу.
– Прекрати, - прошу её спокойным, но твёрдым голосом.
– Разве это плохо, что твоя дочь занимается любимым делом?
Не люблю превращать семейные обеды в балаган. Мать замолкает, но ненадолго. Заметил, что с возрастом её ворчливость и недовольство стали почти хроническими.
– Может расскажешь что-нибудь о дочери? – спрашивает мама, поджимая губы. – Карим сообщил, что её зовут Саша.
– Я не хочу о ней говорить, - отвечаю коротко.
– И так теперь будет всегда? – удивляется она. – Перестань вести себя словно обиженный мальчик, Амир.
– Я не обижен, просто не считаю нужным рассказывать. Вот и всё. Так бывает, - откладываю столовые приборы в сторону и думаю о том, что приехать на сюда всё же было плохой идеей. – Она моя и я хочу оградить дочь от всего, что может её ранить. От твоего любопытства в том числе.
Поднявшись с места, отхожу к беседке. Отсюда меня не видно, зато открывается красивый вид на реку. Ту самую, где у нас с Соней всё случилось. Молодой был, глупый, совершенно без башки. Действовать одними эмоциями было почти нормой, а также брать всё то, что захочу. Последнее качество, кстати, до сих пор осталось – его мне кажется не искоренить.
Чиркаю зажигалкой, глубоко затягиваюсь. Слышу за спиной шаги и, обернувшись, замечаю Карину. Она ступает по выложенной из камня дорожке неуверенными шагами, словно боится, что я её прогоню.
– Садись, малышка. Я не кусаюсь, - усмехаюсь, глядя на сестру. – Разве что иногда.
Она занимает место напротив, складывает перед собой руки и долго на меня смотрит. При этом молчит, но её молчание мне безумно нравится. Мы всегда понимали друг друга без лишних слов.
– Я боюсь, что однажды ты вовсе перестанешь приезжать сюда, - произносит Карина.
– Этого не будет, потому что ты здесь есть.
– Спасибо, что заступился, Амир, - улыбается она.
– Мать бесится, что мне замуж скоро, а я веду себя совсем не как покорная жена. Это всё не моё, понимаешь? Дети, готовка, быт. Я работать хочу, а она боится, что в свои двадцать семь, я упущу последний шанс выйти замуж.