Право на выбор

Михеева Рина

В таких прудах обитали чистяки — Полине довелось их увидеть, когда Сай демонстрировал ей замок княгини Леяны. Чистяки тогда вызвали у Полины отвращение, хотя она отлично понимала, насколько это полезные создания. Они были похожи на толстых морских угрей, слегка фосфоресцирующих и совершенно слепых. Чистяки поедали любые отходы и вообще — практически что угодно. Там где они жили, вода превращалась в идеально чистую жидкость, которую не следовало пить как раз потому, что она была слишком чиста и в ней не оставалось ничего полезного, как и вредного, впрочем. Чистяков держали только в изолированных водоемах, если бы они попали в реки,

с рыбой можно было бы проститься навсегда.

Когда водные процедуры были окончены, Полина с наслаждением вытянулась на широкой кровати, занимавшей большую часть комнаты. Белье самое простое — из небеленого полотна, но чистое и приятно пахнущее травяным мылом. За окном еще не стемнело, внутрь проникали последние розовые отблески заката и изредка голоса тетушки Мелисы и ее домашних — окно выходило на задний двор. Верен задернул тяжелую штору и осторожно опустился рядом, словно боялся спугнуть Полину.

Она протянула руку, тут же завладев его ладонью.

— Теплая, — улыбнулась Полина.

— Благодаря тебе, — тихо и серьезно ответил он, глядя на нее с такой нежностью, что перехватывало дыхание, а сердце сладко ныло и будто хотело вырваться из груди, чтобы прильнуть к тому, кто стал для него необходим, без кого теперь и дышать тяжело, не только жить.

Их губы встретились, руки переплелись, и окружающий мир, кружась и качаясь, уплыл куда-то, оставив двоих любящих где-то за пределами повседневной реальности, вне времени, вне пространства. Все тревоги и страхи таяли и исчезали в этом мире, созданном любовью двоих, созданном из их любви и для нее. Там вспыхивали невиданные звезды, едва слышный шепот звучал ангельской музыкой, сердца бились вместе, тела растворялись и плавились от ласк, качаясь в волнах наслаждения, а души соединились в одну, сияющую счастьем немыслимой полноты.

Они заснули, не размыкая объятий, не в силах насытиться друг другом, даже во сне они оставались одним первозданным существом и видели общий сон, в котором были вместе, были единым целым.

Только ближе к утру Полину потревожил кошмар. Она видела двоих младенцев — совсем крошечных. Они лежали в общей колыбели, и Полина знала, что это мальчик и девочка, брат и сестра. С другой стороны к колыбели приближалась тень. Нет, не так. К колыбели приближалась Тень. В ней ничего нельзя было разобрать, но вполне хватало ее зловещего вида и чувства ужаса, которое она вызывала. В Тени скрывалось нечто ужасное, и оно хотело погубить младенцев.

Дети тянули ручки к Полине, смотрели на нее ясными и чистыми голубыми глазами, они надеялись на нее. Полина хотела подойти к колыбели, чтобы отнести ее подальше от медленно и неотвратимо надвигающегося кошмара, но ноги ее отяжелели и никак не двигались с места. Тень уже касалась края колыбели, из темноты показалась бледная рука — вроде бы вполне человеческая, но, увидев ее, Полина закричала, настолько силен был страх — она не успеет спасти малышей. Это чудовище точно хочет убить их.

Свой крик — короткий и отчаянный — она услышала будто со стороны и проснулась с лихорадочно колотящимся сердцем. Верен уже не спал, гладил ее по плечу, заглядывал в испуганные глаза.

— Ты тоже слышала? — спросил он.

— Что?

— Кажется, кто-то кричал. Короткий женский крик…

— Надо посмотреть, что там, — вскинулась Полина, тут же поднимаясь. — Мне такой страшный сон приснился… Я очень испугалась. Может, это не простой сон… — она слегка

смутилась, ожидая недоверия или даже насмешки, но Верен взглянул на нее серьезно, быстро встал и начал одеваться. Полина последовала его примеру.

— Все равно скоро уже рассветет, — как бы оправдываясь, бросил ворон. — Ты побудь здесь, а я посмотрю, что там такое.

Полина машинально кивнула, но как только Верен приоткрыл дверь в коридор, она тут же оказалась за его спиной.

— Я же просил… — проворчал Верен, но тут какой-то подозрительный звук на лестнице привлек его внимание, и он двинулся вперед бесшумно и мягко, как кот.

Полина замешкалась на секунду, а потом привычно перекинулась в суслика — так она чувствовала себя спокойнее. Суслику легче прятаться и проще убежать, если его все-таки заметят.

На лестнице действительно происходило что-то глубоко неправильное: четверо мужчин, двигаясь друг за другом, волокли парня и девушку, удерживая их за ноги и за плечи, причем первым делом Полине бросился в глаза большой живот пленницы, а потом ее огромные испуганные глаза. Уж не двойню ли она ждет и не эти ли дети фигурировали в том страшном сне? И что кажется ей сейчас таким странным и неправильным… Помимо происходящего похищения, разумеется. Ну конечно… пленники в сознании, судя по широко раскрытым глазам, но совершенно не сопротивляются, словно… парализованные.

Верен полностью использовал фактор внезапности и преимущества неширокой лестницы, где у четверых похитителей катастрофически не доставало места для маневра. Полина даже в животной ипостаси не могла уследить за его стремительными движениями. Он вроде бы только коснулся шеи замыкающего, тут же подхватил девушку под плечи, не позволяя ей с размаху удариться о лестницу, моментально ударил ногой второго похитителя, державшего жертву за ноги, и тот, в свою очередь, упал на третьего.

Верен ужом проскользнул ниже и добавил третьему уже от себя, но тут снизу поплыл черный дым, разрываемый сполохами пламени. Верена однако это не остановило ни на мгновение, он исчез за сплошной стеной дыма, а Полина прижалась к полу, чувствуя, что задыхается. Уже через несколько секунд дым исчез, словно его и не было, — четвертый похититель, обратившись крысой, метнулся прочь.

— Это морок, — сказал Верен, проверяя отключившихся.

Первые два не подавали признаков жизни, но третий быстро пришел в себя.

— Что ты себе позволяешь? — визгливо спросил он, не успев еще подняться на ноги.

Верен в это время осматривал юношу и девушку, не выпуская, впрочем, очнувшегося из поля зрения.

— Могу то же самое спросить у тебя, — спокойно ответил он, зачем-то ощупывая шеи все еще неподвижной пары. — Ну конечно… ошейники…

— Что с ними? — спросила осмелевшая Полина, обращаясь человеком.

— Эти ошейники называют Рукой Смерти. Очень редкий артефакт, требующий большого мастерства… Темного мастерства. Отступнику вполне по силам… Не волнуйся, они живы и здоровы, но не могут ни пошевелиться, ни подать голос. Впрочем… я сомневаюсь, что подобное "украшение" полезно для беременных… Эй ты, — Верен одним движением выбил из руки похитителя кинжал, который тот старательно и, как ему казалось, незаметно сначала извлекал, а потом готовился применить, схватил мерзавца за ворот плаща — все тем же непрерывным движением — и притянул поближе. — Сними это, — голос ворона прозвучал низко с рычащими нотами. — Немедленно.