Право первой ночи

Красавина Екатерина

— Да… трагедия!

— Я думала, что умру… Он был таким высоким, красивым. У него были сильные руки…

— Как же ты это пережила? — Незаметно между нами устанавливается доверительный тон. Такого уже не было давно.

— Не знаю. Он ведь не сразу обратил на меня внимание. — И какое-то подобие улыбки трогает материнские губы. — Раньше он встречался с Нинкой. Но потом влюбился в меня.

— Какой Нинкой? Мать морщится.

— Ты ее не знаешь. Моя подружка. Закадычная. Она работала тоже медиком. Акушером

в больнице, где родились вы с Никой. — Взгляд у матери туманится. — Не могу я об этом даже думать. Не могу! — Она делает жест руками, как бы что-то отпихивая от себя.

Раздается звонок в дверь! Как некстати! И кого принесла нелегкая в этот момент? Папашу или Нику? Оказалось, папашу. Он заявляется в кухню собственной персоной, окидывает нас подозрительным взглядом и спрашивает своим скрипучим голосом:

— Что-то случилось?

— Нет. Ничего, — бойко отвечаю я.

— Как ничего? У матери глаза на мокром месте. Довела опять?

— Да нет, — тихо говорит мать. — Это я чего-то расслабилась.

— Ужин готов? — спрашивает отец.

— Да. Есть котлеты и макароны.

Я тихо выскользнула из кухни и пошла в свою комнату.

Я смотрела в зеркало и чувствовала, как мои щеки горели. Я немного приоткрыла дверь, куда раньше вход был мне воспрещен. Я узнала о матери то, что она тщательно скрывала от нас с Никой. У нее было свое прошлое, своя трагическая история, своя жизнь…

По зеркальной поверхности пробежала легкая рябь. Меня охватило знакомое чувство ужаса и страха. Надвигалось Нечто. Я стояла как вкопанная. Темнота, хаос постепенно превращались в океан. Вода поднималась все выше и выше. Я начала задыхаться. Два облачка, плывущие в темной воде…

Я зажимаю себе рот и сдерживаю крик. Я закрываю глаза. Все исчезает.

И в этот момент я впервые усомнилась в том, что смогу найти все концы и начала той истории, которую мне во что бы то ни стало хотелось разгадать…

Губарев подумал, что пришла пора побеседовать с Русланом. Близким другом Анжелы. Алина сказала, что у него с Викентьевым были дела по бизнесу. Губарев позвонил в приемную президента «Алрота» Авроре Сеульской в надежде, что, возможно, она знает координаты Руслана.

— Руслана Мансурова? — переспросила секретарша неестественно высоким голосом.

— Да, очевидно, его. Молодой человек с темными волосами. Рост выше среднего, худой…

— Сейчас дам его телефон. Мобильный.

— У него совместный бизнес с Вячеславом Александровичем?

— Об этом мне ничего не известно.

— Спасибо.

На допросе Руслан Мансуров держался спокойно. Уверенные манеры, чувство собственного достоинства. Проницательный взгляд. С ним ухо надо востро держать, подумал Губарев. Такого с налету не расколешь. Себе на уме. И выдержка

отменная. Психовать и дергаться не станет.

— Вы — Руслан Магомедович Мансуров, 1976 года рождения?

— Да.

— Какие отношения вас связывали с Анжелой Викентьевой?

— Мы были друзьями.

— Любовниками?

— Да.

— Как давно вы знали Анжелу?

— Около полутора лет.

— Вы ссорились, ругались?

Легкая ирония скользнула по лицу Руслана.

— Нет. Мы не ссорились. Просто когда между нами случались… недоразумения, мы прекращали общение. На некоторое время.

— Что было причиной ваших недоразумений?

— Разные обстоятельства.

— Например?

— Они носили чисто личный характер и никакого отношения к следствию не имеют.

— Позвольте мне решать, что имеет отношение к следствию, а что нет.

Мне не всегда нравилось, что Анжела возражала мне. Спорила. Иногда капризничала. Я этого не люблю. И не привык к такому поведению.

— Какие отношения были у вас в последнее время?

— Нормальные. Как всегда.

— Вы в курсе конфликта между Анжелой и племянницей Натальи Родионовны — Фонаревой Алиной?

— Да. Она говорила об этом.

— Это послужило причиной ее бегства из родительского дома?

— Не только. Она всегда хотела жить отдельно. Просто появление в доме Алины явилось толчком.

— Она рассказывала вам о своем отношении к Фонаревой?

— Да.

— И что конкретно?

Усмешка скользнула по губам Руслана и тут же пропала.

— Ничего хорошего.

— А что она говорила о матери?

— Жалела ее.

— Как она относилась к отцу из-за этой любовной истории?

— Злилась на него. Но до прямых ссор дело не доходило.

— Почему?

Руслан выразительно посмотрел на Губарева.

— Деньги, — кратко сказал он. — Она жила за счет отца.

— Какие дела связывают вас с Викентьевым?

— Мы бизнес-партнеры. Являемся пайщиками сети предприятий в Краснодарском крае.

— Как давно вы работаете с Викентьевым?

— Где-то года полтора. Если быть точным: год и восемь месяцев.

Вы познакомились и подружились с Анжелой из-за того, что она — дочка вашего компаньона? — спросил Губарев, многозначительно выделяя слово «подружились».

— Нет. Она понравилась мне сама по себе. Отдельно от отца.

— Как Викентьев относился к вашей… дружбе?

— Нормально. Мы не говорили на эту тему.

— Вы хорошо знаете круг знакомых Анжелы?

— Нет. У нее была своя жизнь и свой круг. Мы просто иногда встречались и проводили время вместе.

— Как часто вы встречались?

— По-разному. Когда раз в неделю, когда — чаще. Были перерывы. О чем я уже говорил.

— Вы знали, что она употребляла наркотики?

— Да.