Право вернуться

Негатин Игорь

— Как знать, как знать… — протянул Брэдли и подошел к окну. Прищурился, рассматривая обрывки слов. Чертыхнулся и осторожно сдул приставший пепел. — Хм… Не густо. Взгляни, Алекс, у тебя глаза моложе.

На обгоревшем и хрупком клочке бумаги виднелось несколько слов, которые, пусть и с большим трудом, но можно было разобрать: «из т… Брикс…» и «Вустер… суд…»

43

В город мы вернулись спустя сутки после этой заварушки. Притащили четверых пленных и приличное количество трофеев, не считая девяти лошадей. Поначалу их было двенадцать, но трех пришлось пристрелить — попали под шальные пули во

время перестрелки. Лошадей, как и в прошлый раз, продали Джекобсу. По пятьдесят марок за голову. Да, это недорого, но перед началом зимы цены на живой товар всегда падают. Хотел оставить одну лошадь себе, но Палмер их осмотрел, поморщился и покачал головой.

Остальные трофеи ушли в «универсальный магазин Пратчера» за приличную сумму в шестьсот марок. В общей сложности получилось около двухсот марок на каждого, не считая награды за трех убитых бандитов, чьи личности удалось установить. Еще по тридцать монет на брата. Деньги поделили между всеми участниками, включая Чака, который охранял покой Ривертауна.

Бандитов поселили в тюрьме, а мэр, обрадованный исходом операции, о которой даже не знал, побежал строчить начальству победные реляции. Странный он человек. Иногда мне кажется, что он собственную жену не пожалеет, если это будет нужно для карьеры. Вскоре пришел пароход, и мэр собственноручно передал капитану конверт с этим посланием. При этом он так светился, что капитан презрительно поморщился, видя проявление подобного лизоблюдства. Уж слишком мэр много говорил, передавая конверт. Я как раз дежурил на пристани, наблюдая за прибывающими в город гостями. Ну и за ужимками нашего мэра, разумеется.

Готов поспорить, что к этому рапорту прилагалось и письмо, вся суть которого сводилась к тому, что наш бравый мэр — исключительно из уважения к губернатору — лично участвовал в операции и своими липкими от пота ладошками душил бандитов, потому что «высокое доверие губернатора не оставляло ему ни единого шанса это доверие не оправдать». Тьфу, противно…

— Мистер Талицкий!

Я обернулся и увидел стюарда с парохода. Того самого шустрого и очень услужливого юнца.

— Да, приятель. Что-то случилось?

— Нет, сэр, ничего особенного! У меня посылка для вас.

— Посылка? — с удивлением спросил я. Вроде некому мне посылки передавать…

— Вы помните того старика из деревни? Сумасшедшего.

— Разумеется, помню. Он что, передал мне посылку? — недоверчиво покосился я.

— Нет, сэр! Посылку передала его хозяйка. Вы ее наверняка помните — Мэри Гриффитс. Старик умер неделю тому назад, но перед смертью вспоминал вас и попросил передать вот это…

Мальчишка вытащил из кармана и подал небольшой сверток. Размером с пачку сигарет, не больше. Я развернул и увидел… Георгиевский крест. Да, тот самый, который привлек мое внимание. Умер, значит, старик. Жаль. Поднял голову и увидел стюарда, который топтался на одном месте, как старая боевая лошадь, которая услышала звук оркестра. Да, конечно…

— Держи, приятель. — Я так удивился, что выдал ему серебряную марку.

— Спасибо, сэр!

— Не за что. На словах он ничего не просил передать?

— Нет, сэр!

— Ступай, а то получишь от своего капитана на орехи.

— Нет, капитан у нас добрый… — Стюард весело хмыкнул и подбросил полученную монету. Поймал, убрал ее в карман и закончил: — Вот буфетчик, это да… Зверь!

— Беги уж… мучитель зверей…

Парень повернулся и побежал к пароходу, где на палубе вышагивал толстяк в фартуке и наглаженной форменной тужурке. Судя по его хмурому взгляду, тот самый буфетчик.

Жаль старика…

Не

потому, что оборвалась еще одна ниточка к тайнам мира-«призрака», а просто по-человечески. Не будь он слегка блаженным, я бы охотно с ним пообщался. Мне кажется, он рассказал бы очень интересную историю о своей жизни. Все-таки вспомнил незнакомца, который заговорил с ним по-русски. Земля вам пухом, драгун Григорий Сидоренко! Вы были бравым воином! Покойтесь с миром…

Я еще немного постоял на пристани, убедился, что среди пассажиров нет откровенно бандитских физиономий, и посмотрел на часы. Два часа пополудни. Пора обедать, Талицкий! Война войной, а обед — по расписанию! Была суббота, и я после нескольких секунд раздумий направился в ресторанчик на площади. Помните, где мы впервые говорили с шерифом о моей работе? Вот именно. Тот самый.

Небольшой, но очень уютный. Кормят здесь прилично и недорого. Так как у меня нет привычки пить за обедом бренди, то обед из трех блюд и чашки кофе обойдется в сорок пять центов и еще пять центов на чай официанту — молодому парню, влюбленному в девушку из аптекарской лавки. Он так влюблен, что вечно застывает у ресторанного окна, наблюдая за соседней витриной. Нет, я не завидую. Просто неохота есть холодный суп.

— Добрый день! — кивнул я и приподнял шляпу.

— Добрый день, мистер Талицкий!

За соседним столом устроилась женская компания, которая, пользуясь погожим днем, решила прогуляться по магазинам. Там была и Катрин Фишер. Ее спутницы, среди которых была и жена нашего доктора, обсуждали последние городские новости, а точнее, сплетни. И не говорите мне, что подслушивать неприлично. Сложно оставаться глухим, если эти дамы способны раскачать люстру своим шепотом.

Супруга аптекаря окинула меня пронизывающим взглядом, мило улыбнулась и уже через несколько секунд рассказывала товаркам про окровавленного парня, которого притащили шерифы. Если быть точным, то не таким уж и окровавленным был Сержио Моретти. Поймал пулю в левую руку, и все. Пальто испачкал, но ничего серьезного. Даже к врачу не обратился. Пуля прошла навылет, а рану обработали мы сами. Эх, женщины, женщины… Вам бы только крови побольше…

Послышался звон колокольчика на входной двери, и в ресторан вошел Палмер. Увидел меня и радостно махнул рукой:

— Привет Алекс! Что сегодня на обед в этом богоугодном заведении?

— Как всегда. Холодный суп из кукурузы с телятиной и жаркое.

— Если этот парень не сделает предложение своей девчонке, — Стив усмехнулся и кивнул в сторону официанта, — надо будет женить их насильно. Иначе мы просто обречены питаться холодной похлебкой!

Колокольчик звякнул еще раз, и в ресторан вошли двое мужчин. Судя по саквояжам, они только что с пристани. Невысокие, плотные, темноволосые. У обоих короткая стрижка и аккуратные усики, подстриженные по столичной моде — кончики загнуты вверх. Судя по блеску, напомажены воском.

Какие-нибудь чиновники или искатели приключений. Нет? Может, и так, не буду спорить. Как вариант — карточные игроки. Почему? Уж слишком руки ухоженные. Одежда дорогая, от хорошего портного. Мягкие шляпы с черной шелковой лентой вокруг тульи. Серые сюртуки с черными воротниками, белые воротнички и цветастые галстуки. На пальце одного из них — золотой перстень с бриллиантом, но камень слишком крупный для настоящего.

Просто братья-близнецы, которые ходят в одни и те же магазины. Под сюртуками видны широкие пояса с револьверами. Кобуры открытые, под «сильную» руку. Парни на несколько секунд застыли, осмотрелись по сторонам и направились к барной стойке.