Правофланговые Комсомола
Шрифт:
И сталевары нового поколения, идя на смену, невольно замедляют шаг, когда проходят через сквер, где несет свою вахту бронзовый сталевар.
Комсомольцы — здесь. Место им готово. И у двух сердец шелест двух путевок. Здесь расскажут им о конце Мазая — какИлья ПЕШКИН
Паша АНГЕЛИНА
…Над селом разбушевалась гроза. Из края в край перекатываются, оглушительные раскаты грома, слепящие молнии рвут в клочья низко нависшие облака. На разные голоса воет, охает, стонет степь.
Село будто вымерло. Наглухо закрыты ставни, погашены огни. Кто решится высунуться на улицу в такую погоду? Даже собаки, напуганные разбушевавшейся стихией, попрятались по своим конурам и тихонько повизгивают…
Но вот скрипнула калитка на самом краю села. Маленькая девичья фигурка метнулась через дорогу. Испуганно приседая при каждом ударе грома, девочка прижалась к стене соседней избы, нетерпеливо забарабанила в окно:
— Наташа, не спишь? Открой скорее…
— Ты, Паша? Чего тебе?
— Ой, Наташенька, что на дворе делается! А телята наши одни на ферме, перемерзнут совсем. Бежим к ним, а?
— Что ты! В такую непогодь? Страшно…
— Боишься? Эх, ты… А еще пионерка. Ну тогда я сама…
Утопая по колено в лужах, не разбирая дороги во тьме, Паша побежала к ферме.
Мокрые, оглушенные раскатами грома, телята сбились в кучу, терлись спинами о перегородку. Почуяв свою хозяйку, они потянулись к ней мордочками, жалобно замычали.
Гроза не утихала. Неожиданно сквозь вой ветра послышались приглушенные мужские голоса. Кто-то подошел к хлеву, пошарил рукой задвижку, злобно выругался:
— Голодранцы, даже запоров путных не имеют, Коммуния!..
— Тихо, не ори… — глухо отозвался другой голос. — Нож-то не потерял?
Жалобно скрипнули ворота. Вошли двое. Один чиркнул спичкой, второй ухватил за шею ближайшего теленка, занес над ним нож… Вдруг чья-то тень метнулась из угла к ночному гостю, острые зубы впились в его руку. Дико взвыв от боли и страха,
Его напарник кинулся следом, но в темноте зацепился за ведро и со всего маху грохнулся в открытую яму, в которую складывали корм для скота. Не успел он опомниться, как крышка люка наглухо закрылась. Попробовал плечом — не поддается. Сверху кто-то навалился, торопливо накинул крючок.
«…Всю ночь провела я на ферме неспокойно. Кулацкий прихвостень, сидевший в закрытом подвале, то кричал, то угрожал, то слезно просил выпустить его. Я не отвечала и с волнением ждала наступления утра… Не могу передать, какое чувство владело мною в тот день. Впервые в жизни довелось мне лицом к лицу столкнуться с врагом и помочь обезвредить его».
Так через много лет вспоминала об этом эпизоде из своего детства прославленная трактористка, кавалер трех орденов Ленина и ордена Трудового Красного Знамени, дважды Герой Социалистического Труда, лауреат Государственной премии СССР, бессменный депутат Верховного Совета СССР Прасковья Никитична Ангелина в своей книге «Люди колхозных полей».
Потом в ее жизни было немало других столкновений с открытыми и затаившимися врагами, была трудная бескомпромиссная борьба с рутиной, с застоявшимися понятиями и представлениями, с формалистами и волокитчиками. И всегда так же, как в раннем детстве, отчаянно, не раздумывая, бросалась она в драку, бесстрашно и упрямо добивалась своего, если дело шло о народном добре, о пользе для народа. Вся ее жизнь — яркий нравственный урок гражданственности, общественной принципиальности, честного и открытого служения людям.
В 1948 году, когда имя героини колхозных полей уже гремело по всему миру, редакция издающейся в Соединенных Штатах Америки «Мировой биографической энциклопедии» прислала Прасковье Никитичне обширную анкету, сообщив, что ее имя включено в список выдающихся людей всех стран. Вот как рассказала она о себе в полученной из Нью-Йорка анкете:
«Ангелина Прасковья Никитична, год рождения — 1912, место рождения (оно же место службы и резиденция) — деревня Старо-Бешево Сталинской области Украинской ССР. Отец — Ангелин Никита Васильевич, колхозник, в прошлом батрак. Мать — Ангелина Евфимия Федоровна, колхозница, в прошлом батрачка. Начало «карьеры» — 1920 год: батрачила вместе с родителями у кулака. 1921–1922 годы — разносчица угля на шахте Алексеево-Раснянская. С 1923 по 1927 год снова работала у кулака. С 1927 года — конюх в товариществе по совместной обработке земли, а позже — в колхозе. С 1930 года до настоящего времени (перерыв два года — 1939 — 1940: училась в Сельскохозяйственной академии имени Тимирязева) — трактористка».
Она начала трудиться раньше, чем овладела азбукой. Паше не было еще и восьми лет, когда отец отвел ее к кулаку Панюшкину. Все старшие братья и сестры вместе с родителями давно уже от зари до зари трудились на чужой земле, но не было в доме достатка. Пришлось и Паше за кусок хлеба пасти чужих гусей, убирать чужой хлев…
Когда волна Октябрьской революции докатилась до Старо-Бешева, вихрь новых событий ворвался и в семью Ангелиных. Отец пропадал целыми днями: сельские бедняки решили объединиться в артель, Никиту Васильевича избрали председателем правления. Редко стал появляться в доме и старший брат Николай. Он вожак комсомольской ячейки, главный заводила молодежи на селе. По его инициативе комсомольцы приспособили старый амбар под клуб, вечерами устраивали там самодеятельные концерты, игры, проводили беседы.
Как-то Паша подошла к брату:
— Коля, а меня в комсомол примут? Николай критически осмотрел сестру:
— Подрасти еще надо. Куда тебе в комсомол. Сначала походи в пионерах…
Хотя Паша была самой старшей в отряде — ей в ту пору уже исполнилось пятнадцать лет, девочка с гордостью носила пионерский галстук, старательно выполняла все поручения…
В воздухе запахло весной. Потемнел снег на полях, налились соками деревья, на лесных опушках проклюнулись первые цветы. По ночам слышалось шумное гоготанье диких гусей, возвращавшихся после зимовки в родные края.