Православие и «Нагуализм»

Смирнов Терентий

«Глядя на батюшку, мы видели на его лице свет и чистоту».

«Отца Иоанна сразу узнал, ведь он СВЕТИЛСЯ, светился тем божественным нетварным светом, который, наверно, исходит только от святых» [6] .

Примеров подобной «светоносности» православных святых очень много…

«Я (посетитель) увидел старца (прп. Иосифа Оптинского), измождённого беспрерывным подвигом и постом… Мы поздоровались, через мгновение я увидел необыкновенный свет вокруг его головы четверти на полторы высоты, а также широкий луч света, падающий на него сверху, как бы потолок келлии раздвинулся.

Луч света падал с неба и был точно такой же, как и свет вокруг головы, лицо старца сделалось благодатным, и он улыбался… Он, по своему глубочайшему христианскому смирению и кротости, — это отличительные качества старца — стоит и терпеливо ждёт, что я скажу, а я, пораженный, не могу оторваться от этого, для меня совершенно непонятного видения… Свет, который я видел над старцем, не имеет сходства ни с каким из земных источников, подобного в природе я не видел. Я объясняю себе это видение тем, что старец был в сильном молитвенном настроении, и благодать Божия видимо сошла на избранника своего…

6

«Светлый старец отец Иоанн Крестьянкин», жизнеописание. Воспоминания, М-2007 г., с. 41–42, 44, 68, 148.

Мой рассказ истинен уже по тому, что я после сего видения чувствовал себя несказанно радостно, с сильным религиозным воодушевлением, хотя перед тем, как идти к старцу, подобного чувства у меня не было… Всё вышесказанное передаю, как чистую истину: нет здесь и тени преувеличения или выдумки, что свидетельствую именем Божиим и своей человеческой совестью» (из эл. сборника «Православные старцы XX века»).

О святой женщине-молитвеннице:

«Иерей Николай свидетельствовал, что однажды ночью в доме старицы Макарии (покинула мир 1993 г.), он внезапно проснулся в три часа и увидел удивительный свет в той части комнаты, где молилась схимонахиня.

Сначала Свет был неяркий, но потом всё в доме залил яркий-яркий золотисто-огненный свет, слепящий глаза, даже смотреть невозможно… яркий-яркий свет!» (из эл. кн. «Блаженные старицы XX века» — обратите внимание, этот неописуемый Свет доступен и до сих пор, и будет доступен и в будущем веке для всех на христианском пути!)

В обоих учениях имеются параллели и эзотерическое знание и о Духе — в каждом вольюме и вне его незримо присутствует Дух. Дух пронизывает всё и вся во вселенной… В православии это Бог, в учении дона Хуана — «абстрактный Дух», «Намерение», «нагуаль».

Таким образом, соответствия очевидны:

«Православие» — «Нагуализм»

Дух (Бог) — Дух (Нагуаль)

Духовное сердце — энергококон

Свет И. Христа — внутреннее свечение (в энергококоне)

внимание, ум — точка сборки

душа — энергетическое тело (тело сновидений)

физическое тело — физическое тело

духовное тело (тело Света) — дубль (тело Света)

Очевидно, что по всем главным позициям (в данной теме) «дон-хуанизм» и православие несомненно сходятся! Сходятся в главном, ключевом в нашем ракурсе рассмотрения.

Однако родство рассматриваемых учений на этом ещё не заканчивается. Нас ожидает ещё целый ряд совпадений в общих идеях и отдельных положениях, тезисах…

3. Идея смерти

Неоспоримый факт — смерть ожидает каждого человека, но мало кто из людей выводит этот закон на передний план (своего мировоззрения), осознаёт его. Человеку претит задумываться вообще о смерти и, тем более, о своей собственной кончине.

Он загоняет опасную мысль о своём будущем исходе далеко в подсознание. Так спокойнее, это психологически защищает. Правда, защита эта весьма шаткая, ненадёжная, иллюзорная, и уподобляется страусиновой голове, погруженной в песок.

Духовное развитие — есть открытость смерти, честность по отношению к себе самому. Духовный путник не просто встречает смерть «с открытым забралом», но выводит её на передний план (своего мировосприятия), максимально осознаёт её…

Потому что глубокое понимание смерти — а этот процесс осмысления весьма длительный, нельзя сразу взять и за один час или день осознать свою смерть — настоящее понимание смерти даёт человеку небывалое качество бытия и является очень сильным толчком или стимулом к тому, чтобы осуществить прорыв, радикальный скачок в духовном развитии. Дело в том, что жизнь и смерть, эти две взаимоисключающие друг друга категории и плоскости бытия, всё-таки невидимо связаны; а смерть может быть проникновением в уникальные тайны существования.

Именно поэтому практически во всех мало-мальски целостных духовных учениях идея смерти становится тем самым фундаментом, одной из основ всего созданного определённым духовным учителем («первостроителями», учителями) здания. И именно поэтому мы решили этот вопрос привести в несколько развёрнутом виде, и знакомиться с этой, очевидно далеко не новой идеей, лучше медитативно — читать желательно не спеша, со вниманием, расстановкой и погружением. С духовной для себя пользой. И не торопитесь считать, что по этому поводу вам всё уже ясно, что всё это вы уже знаете, поняли, читали об этом ранее. Это не так. А явные параллели следуют…

«Только мысль о смерти может дать человеку отрешённость, достаточную для того, чтобы принуждать себя к чему бы то ни было, равно как и для того, чтобы ни от чего не отказываться… Маг знает, что смерть следует за ним по пятам и не даст ни за что зацепиться, поэтому он пробует всё, ни к чему не привязываясь» (К. Кастанеда, из кн. 2, гл. 10, с. 324).

«Страх Божий всегда должен быть пред очами нашими; также память о смерти и неприязненное отвращение к миру и всему мирскому.

Умирай каждый день, чтобы жить; ибо кто боится Бога, тот будет жить во веки.

Смерти избежать невозможно и нет способов. Зная сие, истинно умные люди, опытно навыкшие добродетелям и боголюбивому помыслу, встречают смерть без стенаний, страха и плача, имея в мысли, что она, с одной стороны, неизбежна, а с другой, — избавляет от зол, каким подвергаемся мы в жизни сей.

Когда восприимешь мечтание о каком-либо чувственном удовольствии, поберегись, чтоб не быть тотчас увлечену им; но несколько отстранив его, вспомни о смерти и помысли, сколько лучше сознать себя тогда победившим эту прелесть сластолюбия» (из наставлений Антония Великого, Добротолюбие, т. 1).

«Смерть — наш вечный попутчик… Она всегда находится слева от нас на расстоянии вытянутой руки…

Когда ты в нетерпении или раздражён — оглянись налево и спроси совета у своей смерти. Масса мелочной шелухи мигом отлетит прочь, если смерть подаст тебе знак…

Единственный по-настоящему мудрый советчик, который у нас есть, — это смерть. Каждый раз, когда ты чувствуешь, что всё складывается из рук вон плохо и ты на грани полного краха, повернись налево и спроси у своей смерти, так ли это. И твоя смерть ответит, что ты ошибаешься и что кроме её прикосновения нет ничего, что действительно имело бы значение. Твоя смерть скажет: “Но я ещё не коснулась тебя!» (К. Кастанеда, из кн. 3, гл. 4, с. 483, 484).