Православно-догматическое богословие. Том II

Митрополит Макарий

§ 146.

Иисус Христос преподал закон новый, совершеннейший, взамен закона Моисеева.

Этот закон веры и деятельности, преподанный Христом Спасителем и всецело направленный к спасению человека, есть закон новый, совершеннейший закона Моисеева или ветхозаветного, и заменил его собою.

1) Есть закон новый. В чем убеждаемся:

а) из пророчества Иеремии: се дние грядут, глаголет Господь, и завещаю дому Израилеву, и дому Иудину завет нов, не по завету, егоже завещах отцем их, в день, в оньже емшу ми за руку их, извести я от земли Египетския(Иер. 31, 31. 32), т. е. не по завету синайскому, ветхозаветному. Что здесь идет речь о новом законе, данном Богом чрез Христа Спасителя, свидетельствует св. апостол Павел (Евр. 8, 6–13), и согласно утверждали учители Церкви [321] .

321

Ambros.Epist. ХLIV ad Horentian. n. 15; Chrysostom.de poenit, homil. VI, 4; Lactant.Divin. inst. IV, c. 20.

б) Из слов самого Господа Иисуса: заповедь новую даю вам, да любите друг друга, якоже возлюбих вы(Иоан. 13, 34), — новую по высоте и преизбытку той любви, какая заповедуется (якоже возлюбих вы), хотя заповедь о любви

к ближним была известна и в ветхом Завете (Лев. 19, 18).

в) Наконец — из того, что в учении Христовом встречаем, действительно, законы новые, каких не было в ветхом Завете. Так (— самый важный член веры!) Христос научил нас, что именно Он есть издревле обетованный Мессия (Иоан. 5, 39; Лук. 24, 27), единородный Сын Божий, воплотившийся для нашего спасения (Иоан. 3, 16), — и вслед затем: а) обязал всех веровать в Него: се есть дело Божие, да веруете в того, егоже посла он(Иоан. 6, 29); веруйте в Бога, и в мя веруйте(— 14, 1); веруяй в мя, имать живот вечный(6, 47); б) обязал любить Его и исполнять Его заповеди: будите в любви моей(Иоан. 15, 9); аще любите мя, заповеди моя соблюдите(14, 15); в) обязал воздавать Ему Божеское поклонение: да вси чтут Сына, якоже чтут Отца; иже не чтит Сына, не чтит Отца пославшаго его(Иоан. 5, 23). Таковы же законы Его: а) о совершении и необходимости для всех людей таинства крещения (Марк. 16, 16; Иоан. 3, 5), которое Он установил вместо ветхозаветного обрезания (Кол. 2, 11. 12) ; б) о совершении и необходимости для всех таинства Евхаристии (Иоан. 6, 53— 58), которое установил вместо ветхозаветных жертв и приношений (Мат. 16, 28; 1 Кор. 11, 25); в) о нерасторгаемости брака, по всякой вине, кроме случаев особенных, тогда как в ветхом Завете, по жестокосердиюИудеев, дозволено было им это (Мат. 19, 3–9; Марк. 10, 2–9); г) об учреждении новозаветной иерархии (Лук. 6, 13; Еф. 4, 11), вместо священников ветхозаветных, бывших из колена Левиина по чину Ааронову. А прелагаему священству, как утверждает Апостол, по нужди и закону пременение бывает(Евр. 7, 12).

2) Есть закон, совершеннейший закона Моисеева, ветхозаветного. Ибо:

а) Моисеев закон служил только приготовлением к евангельскому, был пестуном во Христа(Гал. 3, 24). Тем — одна сень грядущих благ, а в евангельском законе предлагается самый образ вещей(Евр. 10, 1); тем — только обетования о Мессии, пророчества, прообразования; здесь показывается самое исполнение обетований, пророчеств и прообразований [322] .

322

Мысли эти раскрывают: Ириней(adv. haeres. III, 12, n. 12; IV, 34, n. 2), Тертуллиан(adv. Marcion. IV, 1. 11. 21; V, 2), особенно — Евсевий(Demonstr. Evang. 1, 5. 6. 7) и друг.

б) В евангельском законе несравненно полнее и яснее раскрыты важнейшие истины веры: о таинстве Пресв. Троицы, о таинстве воплощения, искупления, возрождения, освящения нас благодатию Духа Святого, и о жизни загробной, о которых в ветхом Завете были только намеки.

в) В евангельском законе, и особенно в нагорной беседе Спасителя, гораздо полнее и возвышеннее, нежели в ветхом, изображены истины нравственные и добродетели, каковы: благодушное перенесение и прощение обид, любовь ко врагам, самоотвержение и смирение, сыновняя преданность Богу, как всеблагому Отцу, целомудрие не только телесное, но и духовное (Матф. гл. 5–7; 11, 29), взаимная любовь Христиан по высочайшему образцу любви к ним самого Спасителя (Иоан. 13, 34) и др.

«Закон возбраняет, пишет св. Григорий Богослов, совершение грехов, а нам обращаются в вину и причины, почти как действия. Закон говорит: не прелюбы сотвориши(Матф. 5, 27). А ты не имей и вожделения, не возжигай страсти любопытным и внимательным воззрением. В законе сказано: не убиеши(21). А ты не только не мсти за удар, но даже отдай себя в волю биющему. Столько последнее любомудреннее первого!… Закон говорит: не совокупляй дом к дому, и село к селу(Ис. 5, 8), убога насильствуя(Иезек, 22, 29). А ты отдай с готовностию и приобретенное правдою, обнажи себя для нищих, чтобы с легкостию взять тебе крест и обогатиться невидимым» [323] .

323

Слов. на пасху, в Тв. св. Отц. ІV, 170–171. Тоже замечает св. Иоанн Златоуст: «Его (И. Христа) учение не уничтожало прежнего закона, но возвышало и восполняло оный. Так, например, заповедь: не убий, не уничтожается заповедию: не гневайся;напротив последняя служит дополнением и утверждением первой. Сие же самое должно сказать и о всех прочих… Так, например, не только повелевает быть милостивым, но еще отдавать с себя и срачицу; не только быть кротким, но хотящему ударить в ланиту подставить и другую» (на Ев. Матф. бесед. XVI, п. 3, в т. 1, стр. 309. 311). То же говорит и блаж. Феодорит: «древний закон осуждает прелюбодеяние (Исх. 20, 14); а евангельский закон даже преступное пожелание, рождающееся от сладострастного взгляда, называет любодеянием (Матф. 5, 28). Древний закон возбраняет клятвопреступление (Матф. 5, 33), а новый даже клятву (Матф. 5, 34). Древний закон повелевал мужу отпускать жену, если он не возлюбит ее (Втор. 24, 1); а новый — отпущение жены, разве словесе любодейного, называет прелюбодеянием» (Крат. Изл. Бож. догм. гл. 16, в Хр. Чт. 1844, IV, 332).

г) Наконец, в евангельском законе предложены и гораздо высшие, чистейшие побуждения человеку к исполнению воли Божией, нежели в законе Моисеевом. Последний, по крайней мере, понимаемый буквально, ограничивался, в этом случае, обетованием благ временных (Исх. 20. 12; Лев. 26, 3; Втор. 28, 2), тогда как евангельский закон указывает преимущественно и даже исключительно на блага вечные, духовные, на жизнь загробную (Мат. 5, 1–12 19. 20; 19, 28. 29; 25, 34).

«Здесь обещается уже, говорит св. Иоанн Златоуст, не земля текущая медом и млеком, не маститая старость, не многочадие, не хлеб и вино, ни стада овец и волов; но небо и блага небесные, усыновление и братство с Единородным, соучастие в наследии, в славе и царствовании, и другие бесчисленные награды» [324] . С другой стороны, нравственный Моисеев закон, как неразрывно соединенный с гражданским, угрожая за нарушение почти каждой из десяти заповедей смертию, или другою казнию, возбуждал человека к добру более страхом, так что Иудеи, по выражению Апостола, находились под игом работы(Гал. 5, 1), и водились духом рабства.Напротив, евангельский закон, чисто нравственный и религиозный, возбуждает человека к добру, по преимуществу, любовию (Иоан. 3, 16–17; 15, 9. 13–15): не приясте, говорит Апостол Христианам, сравнивая их с Иудеями, духа работы паки в боязнь: но приясте духа сыноположения, о немже вопием: Авва Отче(Рим. 8, 15); темже уже неси раб, но сын: аще ли сын, и наследник Божий Иисус Христом(Гал. 4, 7).

324

На Ев. Матф.

бесед. XVI, п. 5, в т. 1, стр. 317.

3) Заменил собою закон Моисеев. Об этом заменении закона Моисеева, собственно обрядового и гражданского, законом новым, совершеннейшим, евангельским —

а) Предсказано было еще в ветхом Завете. Например, в следующих словах Божиих с Иудеям: и в вас затворятся двери, и не возгнетите огня олтареви моему туне: несть воля моя в вас, глаголет Господь Вседержитель, и жертвы не прииму от рук ваших. Зане от восток солнца и до запад имя мое прославися во языцех, и на всяком месте фимиам приносится имени моему, и жертва чиста(Малах. 1, 10. 11). Здесь, очевидно, изображается, как и замечали св. Отцы и учители Церкви, упразднение ветхозаветных жертв, и след. закона, по которому приносились они только в иерусалимском храме, и установление, взамен их, иной, чистой жертвы, а след. и иного закона, по которому будет приноситься она во всех странах мiра [325] . См. также Иер, 31, 31–35; Дан. 9, 27 и след.

325

Justin.Dialog. cum Tryphon, c. 41; Chrysost.contr. Judaeos, orat. V, n. 12; Augustin.de civit. Dei XVIII, 35, n. 3.

б) Ясно засвидетельствовал словом и делом Христос Спаситель. Он, хотя Сам подчинялся закону Моисееву (Лук. 2, 21. 23, 89; 22, 9–16) [326] , и был под законом, да подзаконныя искупит(Гал. 4, 5), но в тоже время премудро приготовлял отменение этого закона: а) когда называл Себя господином и субботы(Мат. 12, 8; Иоан. 5, 17) [327] ; б) когда изрек жене Самарянке: жено, веру ми ими, яко грядет час, егда ни в горе сей, ни во иерусалимех поклонитеся Отцу…, грядет час, и ныне есть, егда истиннии поклонницы поклонятся Отцу духом и истиною: ибо Отец таковых ищет поклоняющихся ему(Иоан. 4, 21. 23); в) когда, наконец, на последней вечери, установляя таинство Евхаристии, сказал: сия чаша, новый завет моею кровию, яже за вы проливается(Лук. 22, 20; снес. Исх. 24, 8).

326

«И все законное исполнил, как думаю, для того, чтобы воздать закону и награду, как воспитателю, и погребальную честь, как отменяемому» (Григор. Богосл.Слов. о завет. и о пришествии Христ., в Тв. св. Отц. IV, 249).

327

«И нарушая субботу, Он не вдруг ввел такое законоположение, но наперед представил многие и различные причины. Если же, намереваясь отменить и одну заповедь, употребляет такую осторожность в словах, чтобы не устрашать слушающих: то тем более, когда присоединял к целому, прежнему закону, целый новый, имел нужду предуготовлять слушателей своих и применяться к их состоянию, дабы не возмутить их… Намереваясь восполнить закон, приступает к сему с великою осторожностию» (Златоуст.на Ев. Матф. бесед. XVI, п. 2, в т. 1, стр, 307).

в) Засвидетельствовали также св. Апостолы, хотя и они, по примеру Спасителя, действовали в отменении закона Моисеева с мудрою постепенностию, пока, наконец, торжественно не совершили сего на Соборе иерусалимском (Деян. 15, 28). Подробнейшее раскрытие мысли о заменении закона Моисеева Христовым представлено в посланиях св. Павла к Римлянам, Галатам, Ефесеям и Евреям, где ясно утверждает Апостол: несмы под законом, но под благодатию(Рим. 6, 14); о Христе Иисусе ни обрезание что может, ни необрезание, но вера любовию поспешествуема(Гал. 5, 6).

Должно присовокупить, что отменение обрядового и гражданского закона Моисеева Христом Спасителем было неизбежно. Обрядовый закон, как имевший смысл только прообразовательный, естественно, потерял свое значение, когда, с пришествием Мессии, исполнился: на что сень, когда явился самый образ вещей?(Евр. 10. 1) [328] . А кроме того, обрядовый закон был неразрывно связан с иерусалимским храмом, точно так, как гражданский применен к одному народу иудейскому и Палестине; след. ни тот, ни другой не могли иметь приложения вне Иерусалима и Палестины, не могли соделаться общими и обязательными для всех народов [329] . Между тем, Христос пришел возвестить Евангелие царствия для всех людей и на все времена. Один нравственный закон Моисеев, как основывающийся на самой нравственной природе человека, и как совершенно сходный, по существу своему, и даже тождественный с законом Христовым (Втор. 6, 5; Марк. 12, 30), мог соединиться с последним и сохранить в нам свое значение. «Как матери, говорит блаж. Феодорит, — только что родившихся младенцев кормят грудью, потом легкою пищею, и наконец, когда они сделаются отроками или юношеми, дают им пищу твердую: так и Бог всяческих, время от времени, давал людям совершеннейшее учение. Но, при всем том, мы уважаем и ветхий Завет, как матерние сосцы, только не берем оттуда мека; ибо для совершенных излишне меко доилицы, хотя они и должны уважать ее, потому что от ней они получили воспитание. Так и мы, хотя и не соблюдаем теперь обрезания, субботы, жертвоприношений, окроплений; но, при всем том, почерпаем из ветхого Завета другую пользу: ибо он совершенным образом научает нас и благочестию, и вере в Бога, и любви к ближнему, и воздержанию, и справедливости, и мужеству, и, сверх того, представляет для подражания примеры древних святых» [330] .

328

«Как для воспитателя самою великою похвалою будет то, что воспитанный им юноша уже не имеет нужды в его надзоре для сохранения целомудрия, потому что уже довольно укрепился в этой добродетели: так и для закона величайшею похвалою будет то, что мы уже не имеем нужды в его помощи. Ибо этим–то самым мы и обязаны закону, что душа наша сделалась довольно способною к принятию высшего любомудрия» (Златоуст.Слов. против Иудеев II, п. 3, в т. III, стр. 488, по русск. перев. изд. при Спб. Дух. Акад. 1850 г.).

329

«Бог отклонил (Иудеев) от жертв, разрушив самый город и сделав его для всех недоступным. Ибо, если Он не это имел в виду, то для чего и заключил все богослужение в одном месте, будучи вездесущим и все наполняя? Для чего же Он, соединив богослужение с жертвами, жертвы с местом, место со временем, время с одним городом, потом разрушил этот самый город? И вот что удивительно и странно: вся вселенная открыта Иудеям, и нигде на ней не позволено приносить жертв; один Иерусалим недоступен, а в нам только и позволялось им приносить жертвы. Итак, не ясна ли, не очевидна ли, даже для самых несмысленных, причина разрушения Иерусалима? Если домостроитель, положив уже основание, выведши стены, устроив свод и прикрепив его с одному, положенному в средине камню, отнимет этот камень, то разрушит весь состав здания: так и Бог, сделав город как бы связию (иудейского) богослужения, и потом разрушив его, этим самым разрушил и все остальное здание того богослужения» ( Златоуст.слов. прот. Иуд IV, п, 6, стр. 536–537 в том же томе; снес. слов. прот. Иуд. III, п. 3, стр. 503).

330

Кратк. Изл. Бож. догм. гл. 17, в Хр. Чт. 1844, IV, 337–338. Довольно обстоятельно и раздельно об этом упразднении, но не уничтожении, закона ветхозаветного, рассуждает патр. Фотий в одном из своих писем (PhotiiEpist. ed. Londini 1651, epl. L. p. 103–105).