Правосудие Бешеного
Шрифт:
Тим Рот, срочно прилетевший на ассамблею из Москвы в Нью-Йорк, встал со своего места и подошел к небольшому экрану, висевшему на одной из стен зала. Он включил видеопроектор и начал свой доклад:
— Уважаемый Великий Магистр уже сказал вам, братья, что нам по силам противостоять желанию России участвовать в восстановлении Югославии. Мы можем это сделать с помощью наших людей в Госдуме России, которые преданы Великому Ордену. Прежде всего речь идет о Нугзаре Джанашвили. — На экране появилось фото Лысого Нуги, который стоял на трибуне думского зала заседаний. — Этот человек может реально влиять на фонды, которые Россия собирается выделить Югославии. Сейчас он всеми силами старается, чтобы запланированные
— Насколько это реально? — спросил Великий Магистр.
— Более чем, ваше святейшество! Позвольте я продолжу… До последнего времени все наши замыслы точно и планомерно развивались по намеченному нами плану, но неожиданно для нас в дело вмешался некий Амиран Варднадзе: «Вор в законе» — Амиран-Мартали, — на экране появилась его фотография, — который, в силу некоторых обстоятельств, претендует на место Нугзара Джанашвили в его финансово-промышленном объединении. По нашему мнению, этот человек не станет сотрудничать с Великим Орденом ни при каких условиях. В данном контексте его вмешательство в дела Джанашвили выглядит неприемлемым и, более того, опасным. По донесению давнего члена нашего Ордена банкира Велихова, Варднадзе близок к тому, чтобы взять под свой контроль все финансы Нугзара Джанашвили. Велихов, зная, какое важное значение наш Орден придает косовской проблеме, самостоятельно принял решение вызвать в Приштину Варднадзе и сделал запрос руководству Ордена о дальнейшей судьбе этого человека. Через три дня Варднадзе должен встретиться в Приштине с Велиховым. Мы, уважаемые братья, должны незамедлительно решить, как нам поступить с этим человеком, чтобы позиции Ордена в Югославии не были ослаблены: промедление может привести к существенным финансовым, и не только финансовым, потерям.
— Так в чем же проблема? Нужно решать — значит, решим! Кажется, мы полностью контролируем албанцев? — спросил Седьмой член Великого Магистрата.
— Да, уважаемый брат, — ответил Тим Рот, курировавший в Ордене всю Восточную Европу.
— Велихова лучше в это дело не впутывать, он нам нужен в Париже, — заметил Седьмой член Великого Магистрата, — пусть этим займется ОАК. А потом, как всегда, спишем их действия на сербов.
— Я уже об этом подумал, — признался Тим Рот, — мною проведены предварительные переговоры с руководством ОАК по поводу предстоящей операции. ОАК готова пожертвовать своим человеком, которому по силам устранить Варднадзе.
— Ну, значит, так и надо сделать! — вмешался Второй член Великого Магистрата. — Мы не можем позволять кому бы то ни было ставить под удар наши стратегические планы!
Так в тот день и решилась судьба Амирана-Мартали.
Его убийца, Абу Чохал, ненадолго пережил своих жертв: его труп, одетый в форму сербского милиционера, в тот же день был обнаружен неподалеку от взорванного им «Мерседеса». Более того, для окончательного уничтожения всех следов был убит и убийца Абу Чохала.
Западные газеты вскользь упомянули об этой трагедии несколькими строчками:
«Вчера в американском миротворческом секторе Косовского края тремя солдатами сербской дорожной милиции был по ошибке обстрелян и сожжен „Мерседес“ с русскими предпринимателями. Двое находившихся в автомобиле русских убиты. Во время нападения убит один из сербских милиционеров, двое других были захвачены в плен бойцами Освободительной армии Косово, которые случайно проезжали по шоссе в момент покушения. ОАК передала сербов в руки юристов, находящихся сейчас в Косове в составе американского миротворческого
О гибели своего соперника Джанашвили узнал в Ницце, где они с Велиховым дожидались Мушмакаева. Они сидели на веранде дорогого ресторана и пили превосходный коньяк «Хеннесси», когда зазвонил сотовый телефон Велихова. Банкир сказал всего два слова: «понятно» и «спасибо» и, отключив телефон, внимательно посмотрел на Джанашвили:
— Твой любезный друг Амиран-Мартали два часа тому назад трагически погиб в Косово…
— Слава Богу! — облегченно вздохнул Джанашвили и улыбнулся, но тут же состроил скорбную мину. — Давай, Аркадий, все же помянем его — мужик-то он был неплохой, но уж очень несовременный.
И они выпили не чокаясь, приняв соответствующий моменту скорбный вид, хотя в душе нисколечко не сожалели о содеянном. Амиран им откровенно мешал, а истинные и правоверные капиталисты, какими эти дельцы себя мнили, любыми способами устраняют препятствия, возникающие на их пути…
Вечерним рейсом из Стамбула прилетел Эльсон Мушмакаев. Встреча давних соратников произошла на небольшой яхте, зафрахтованной Велиховым. В уютной каюте повар-китаец сервировал изысканный восточный стол, за которым сидело четыре человека — Велихов, Джанашвили, Мушмакаев и некто в неброском, но дорогом костюме с небольшой бородкой и густой шевелюрой курчавых волос. Велихов и Джанашвили называли его Шура, а Мушмакаеву его представили как «большого государственного человека». Мушмакаев коротко доложил о рейде своего отряда в Дагестан, всячески -выпячивая свои подвиги и уничижительно отзываясь о боевиках Хаттаба («наемники, они наемники и есть»), на что Велихов снисходительно сказал:
— Но люди-то у Хаттаба обучены получше, чем твои горцы.
Мушмакаев обиделся и начал возмущаться дагестанцами, которые в массе своей не желают принимать истинный ислам. Но Велихов резко прервал его гневную речь:
— Деньги неделю назад переведены на твой номерной счет в известном тебе банке в Карачи.
— Сколько? — деловито поинтересовался Мушмакаев.
— Пятьсот.
— Но вы же обещали миллион, Аркадий Романович…
Тут в разговор вмешался Джанашвили:
— Не торгуйся, дорогой, все у тебя будет. Тебе предстоят еще большие дела. Сколько ты можешь выставить опытных проверенных бойцов?
— Человек пятьсот, а что?
— Так вот, половину из них отправишь в Косово — там они рассредоточатся по территории, где есть российские войска, и помогут албанцам в их справедливой партизанской войне. Твои бойцы имеют большой опыт войны с русскими, пусть и передадут его албанцам. Твоим людям пока в Чечне делать нечего. Наступает зима. Федералам придется приостановить активные боевые действия. Чтобы не давать им спокойно спать, хватит Хаттаба и Шамиля. А по весне мы в твой отряд подбросим тысячу албанских братьев мусульман. Эти ребята воюют как звери. Согласен?
Мушмакаев задумался. Велихов, словно читая его мысли, произнес:
— Ты лично получишь два миллиона, если выставишь триста человек, а бойцы по семьсот долларов за каждого убитого русского…
— Но в Чечне и Дагестане же платили по тысяче?
— Перестань попрошайничать. — Тон Велихова был строг. — В Косово вы будете на всем готовом и командировочные по пятьдесят долларов в день от… мирового сообщества. Ты понял?
— Я согласен, — объявил Мушмакаев.
Во время беседы «государственный человек» сосредоточенно поглощал королевские креветки, но в какой-то момент, пронзительно взглянув на Мушмакаева, безо всяких прелюдий спросил: