Правосудие в Калиновке
Шрифт:
Наконец, в дверях показался прапорщик Новиков. Не один, в компании пенсионного возраста мужчины в затасканном белом халате. Я здорово сомневался, будто вижу врача, скорее, какого-нибудь завгара или завхоза. Предположение подтвердилось, когда они подошли, и незнакомец вежливо поздоровался с Терещенко. Неудивительно, заместитель районного прокурора — не последний человек, как для провинции.
— Завхоз говорит, не было тут с утра никакого грузовика, — буркнул прапорщик. На его хмурой изможденной физиономии было написано: говорил я вам…
— Я с семи утра на рабочем месте, Станислав Казимирович, — поспешил подтвердить завхоз-завгар. — Обязательно обратил бы внимание, если бы
— А переставить ее никто никуда не мог? — не сдавался Терещенко.
— Без моего ведома? — удивился завхоз-завгар. — Нет, Станислав Казимирович. Исключается.
— Водителей опросил? — заместитель прокурора обернулся к прапорщику. — Медсестер? Уборщиц? Врачей, что на дежурстве?
— У кого интересовался, никто зеленого армейского грузовика не помнит.
Прапорщик мельком зыркнул на меня, ну погоди, мол, сочтемся в отделении, читалось на его лице. Вернулся Степан.
— Ну, что? — уже без энтузиазма, предвкушая ответ, осведомился Терещенко.
— У охранников пересменка была в девять утра. Утверждают, такая машина с территории больницы не выезжала…
— И не въезжала? — перебил Терещенко.
— Это неизвестно, — Степа, в который раз, развел руками. — Предыдущую смену надо опрашивать.
— А журнал въезда-выезда где?
— Они журнала не ведут…
— Понятно, — Терещенко закусил губу.
— Не было у нас сегодня такой машины, Станислав Казимирович, — вставил завхоз-завгар.
— А джип был? — неожиданно посуровел прокурор, и я понял — он не упустил ни крупицы из моих показаний, просто пока многое держал при себе.
Глаза завгара забегали, как маятник в больших механических часах. Только, пожалуй, быстрее.
— Джип? — переспросил он, бледнея.
— Джип, — кивнул Терещенко, — большой такой, черный «Форд» с номерными знаками серии «ОО».
— Да я как-то…
— Не заметили?.. — услужливо подсказал Терещенко.
— Ага. Точно… именно так, — ухватился за идею завгар. — Не заметил.
— Так, может, вы и грузовик проглядели? — брови прокурора сошлись на переносице.
Я не представлял, чего он добивается от завгара. По всему выходило, Терещенко не верит ни одному, сказанному им слову. Это, конечно, вовсе не значило, что прокурор на моей стороне, и, тем не менее, внушало определенные надежды. Пускай, зыбкие, хлипкие и даже химерные. Я готов был возрадоваться и таким.
— Какие у вас вообще на территории имеются автомобили? — продолжил Терещенко, теперь уже точно голосом следователя, ведущего допрос.
— Вот эти, — завгар повел рукой по кругу.
— Эти я и без вас вижу, — отрезал Терещенко. — На всей территории, я имею в виду. В автохозяйстве.
— Грузовиков нет, — завгар шумно сглотнул.
— Идемте, покажете, — распорядился прокурор.
Наша маленькая процессия двинула мимо корпусов госпиталя к подсобным строениям вдали. Помните, в первый свой визит я обнаружил там даже автономную котельную. Возблагодарил Господа, что послал мне прокурора Станислава Терещенко. Все верно, раз могли позволить себе котельную, то и отдельно расположенные мастерские, скорее всего, существовали. Где-то ведь они ремонтировали свои красно-белые кареты с мигалками, вряд ли, на стороне. Если кому-то, скажем, подручным доктора Афяна, зачем-то понадобился грузовик Григория Ханина, допустим, как составляющая часть доказательной базы, которую было бы не кисло слить в выгребную яму, подобные мастерские могли стать самым подходящим местечком. Грузовик отстоится там пару дней, пока не уляжется кипеж. Пару дней, перед тем, как вездеход угонят в горы и упокоят на самом дне какого-нибудь недоступного ущелья.
***
Скажу
Всего на мгновение. Знаете, как бывает, когда ночью, по пути в туалет, заметишь собственное отражение, скользнувшее в зеркале. И, спросонья, успеваешь вздрогнуть до того, как соображаешь, что это такое. Едва первый испуг прошел, я понял, это не наша машина. Ведь я видел «Вектру» Пугачева далеко отсюда, в горах, еще на рассвете сегодняшнего дня. Спрашивается, кто бы ее пригнал, если я оставил на хуторе одних покойников. Кроме того, у нашей машины после переворота были помяты правый борт и крыша. Ту, что стояла в гараже, ударили сзади, вероятно, грузовиком, судя по масштабам повреждений.
Мое замешательство не ускользнуло от Терещенко. Он, похоже, вообще, все схватывал на лету. Подозвав завгара, заместитель прокурора осведомился, что за техника обслуживается в мастерских, и потребовал предъявить документы. Завгар, с физиономией, разукрасившейся пунцовыми пятнами, сообщил, что толком не знает, и, никаких документов у него, соответственно, нет.
— Как это, не знаете? — изумился Терещенко, полагаю, на этот раз — не совсем неискренне. И это понятно. Ведь ни для кого не секрет, при нынешних куцых официальных зарплатах начальство зачастую смотрит сквозь пальцы на халтурки, которыми балуются подчиненные, лишь бы отстегивали часть доходов. «Вектру», как, впрочем, и другие автомобили, находившиеся в гараже, вполне могли пригнать на ремонт совершенно нормальные, честные люди, которым не по карману обслуживать машину на сертифицированной СТО. Никаких документов при подобном раскладе не спрашивают, отношения, как бы это сказать, строятся исключительно на устных договоренностях. Ни фискальных чеков, ни гарантийных талонов, ни прочей аналогичной лабуды. Терещенко, конечно же, полагалось знать это не хуже меня, ведь не вчера же он на свет появился?
Пока завгар, вибрирующим от волнения языком почти слово в слово повторял вслух мои мысли о внеурочных работах, которыми грешат его подчиненные, чтобы хоть как-то сводить концы с концами, я, сделав над собой усилие, двинулся к «Опелю». Обошел машину по кругу, и только затем решился — заглянул в салон через опущенное стекло, руки оставались скованными наручниками. Последние сомнения отпали: это была другая «Вектра», она никогда не принадлежала Пугачеву. Вернувшись, сообщил об этом прокурору, чем, кажется, его огорчил. Пораспекав еще немного завгара (для приличия, подумал я, хотя, как знать, быть может, и в надежде выявить другие машины с несладкой судьбой, выпавшей нашей «Вектре» и ее пассажирам), Терещенко направился к выходу. Мы потянулись за ним гуськом.