Правосудие во имя любви
Шрифт:
Сойер отстранился первым, хотя это далось ему нелегко. Он тяжело дышал, но, собрав в кулак всю свою волю, сумел спросить срывающимся и нетерпеливым голосом:
— Ты не считаешь, что пришло время сказать правду?
Кейт сложила руки на груди. К ней вернулось замешательство и настороженность:
— Я же сказала…
— Ты понимаешь, о чем я.
— О чем? — Она действительно знала, но из последних сил пыталась отгородиться от него. Еще одна стычка — это слишком. Кейт чувствовала, что оказалась на грани поражения.
—
У Кейт на лбу выступили капли пота, но губы упрямо повторяли прежнюю ложь:
— Она имеет отношение к делу, которое мне поручено.
— Это я уже слышал. Если это так — странно, что ты боишься себя скомпрометировать и действуешь обходными путями.
Леденящий душу страх сковал Кейт.
— Тогда считай, что это тебя не касается.
— Как ты можешь говорить мне такие вещи? Ты меня целовала так, что…
— Это не значит, что я тебе подчиняюсь, — перебила Кейт. — И потом… эти поцелуи… это была ошибка, которая больше не повторится.
Он отшатнулся, как от пощечины. Во второй раз за время их знакомства завеса упала с его лица и обнажила неприкрытое чувство. Он пришел в ярость, но в его взгляде отразилось и кое-что еще. Презрение. Кейт душили слезы, но она сумела сдержаться. Если она даст себе волю, он уже не остановится.
Все так же молча Кейт отперла машину и села за руль.
Но Сойер не дал ей захлопнуть дверцу.
— Умоляю тебя, — прошептала она.
Ее мольба не тронула Сойера: его взгляд оставался жестким и колючим. Кейт хотела отвернуться, но эти глаза не отпускали ее. Она попала в сети, которые невольно сплела сама.
— То, что между нами произошло — только начало, — вполголоса сказал Сойер.
— Отойдите с дороги, — Кейт снова ушла в свою скорлупу. — Я еду домой.
XXXVI
Кейт была довольна сегодняшней аудиторией: ее слушали с интересом и вниманием. Торговая палата, отмечавшая свою очередную годовщину, пригласила ее выступить на торжественном собрании в качестве почетного гостя и, судя по реакции зала, не ошиблась в своем выборе.
— Леди и джентльмены, — говорила Кейт, — новый состав Верховного суда США склонен передать рассмотрение дел по острым социальным вопросам — таким, как нарушение гражданских прав, аборты, финансовые злоупотребления в сфере образования, — под юрисдикцию отдельных штатов. Открыто заявляю, что при условии моего избрания на пост окружного судьи я всегда буду служить правосудию, а не интересам каких-либо общественных групп — в отличие от одного из моих соперников по предвыборной борьбе.
Эти слова были встречены аплодисментами.
Кейт улыбнулась. Она была в ударе. Речь подходила к концу. Она в последний раз обвела взглядом присутствующих. И увидела его.
Кейт улыбнулась еще шире. Не так-то легко было сбить ее с толку, хотя ей стоило больших усилий стоять прямо и делать вид, что его внезапное появление ей совершенно безразлично. Она продолжала:
— Насколько можно заключить, мои соперники намерены последовательно проводить в жизнь свои политические убеждения. Но все избиратели хотят, чтобы суд был беспристрастным и непредвзятым — это институт, который должен оставаться вне политики. Я состою в республиканской партии, но демократы могут не сомневаться, что я всегда буду оставлять свои политические взгляды за порогом зала суда. Я представляю интересы всех и каждого из вас и не связана никакими обязательствами перед организациями и общественными движениями, которые обеспечивают кандидатам солидную финансовую поддержку. Благодарю вас за предоставленную мне возможность выступить здесь по случаю годовщины вашей уважаемой организации.
Кейт помахала рукой в ответ на овации зала. Она старательно отводила глаза от Сойера, который с беззаботным видом стоял на том же месте, засунув руки в карманы брюк. Что он здесь делает? Кейт пришло в голову, что он, по всей видимости, является членом Торговой палаты. Ведь он, помимо всего прочего, удачливый, влиятельный бизнесмен с многочисленными связями в обществе. Но собственные доводы не убедили Кейт. Она подозревала, в чем заключается истинная причина.
— Блестящее выступление, ваша честь, — сказал президент Торговой палаты, пожимая ей руку.
— Большое спасибо, что пригласили меня.
К поздравлениям президента присоединились другие высокопоставленные лица.
Кейт обменялась рукопожатиями с некоторыми из них, радуясь столь единодушной поддержке.
— Неплохая речь, ваша честь.
Кейт замерла, услышав этот знакомый голос, потом медленно обернулась, напустив на себя равнодушный вид:
— Благодарю вас, мистер Брок.
Его губы тронула насмешливая улыбка, но он не успел ничего сказать, потому что какой-то человек — видимо, его приятель — хлопнул его по спине.
— Эй, Брок, куда ты запропастился? На собрания, как я посмотрю, вообще перестал ходить.
— Привет, Уайли. Дела не отпускают. Сам знаешь, как это бывает. — Сойер задержал взгляд на Кейт, прежде чем снова обернуться к своему собеседнику.
Уайли удовлетворенно хмыкнул:
— Ну, хорошо, что хоть сегодня выбрался. — Он подмигнул в сторону Кейт. — Эта дама всех сразила своей речью, верно?
Кейт покраснела под пристальным взглядом Сойера.
— Спасибо вам обоим, джентльмены, — сказала Кейт, избегая встречаться глазами с Сойером. — К сожалению, вынуждена вас покинуть. Мне пора в суд.