Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений

Ершов Валентин

В то же время научно обоснованная концепция интегративного правопонимания, как и всё новое, неизбежно вызывает активную дискуссию и отчаянное сопротивление. Например, А. Ф. Черданцев в статье с по меньшей мере «удивительным» названием «Интегративное недопонимание (выделено мной. – В. Е.) права» [118] задался вопросом: «…Чего же недостает с точки зрения интегративистов в … характеристике права?» [119] Поражает и общий вывод А. Ф. Черданцева «…правовая наука… не нуждается в интегративном подходе к праву…» [120] . В то же время весьма характерно, что сам А. Ф. Черданцев, как и многие другие убежденные сторонники юридического позитивизма, не даёт каких-либо необходимых ответов на соответствующие современные вопросы, возникшие в теории права и на практике. Однако, как представляется, А. Ф. Черданцев справедливо спрашивает: «… что же можно и что следует интегрировать?» [121] .

118

Черданцев А. Ф. Интегративное недопонимание

права // Журнал российского права. 2016. № 10. С. 14.

119

Там же. С 5.

120

Там же. С. 14.

121

Там же.

Ответ на вопрос, поставленный А. Ф. Черданцевым, в частности, возможно найти в яркой статье В. В. Лазарева «Интегративное восприятие права» [122] , опубликованной в пилотном номере англоязычного журнала Казанского Федерального Университета «Kazan University Law Review» 15 декабря 2016 г. В данной статье В. В. Лазарев, анализируя позицию Г. Д. Гурвича, с одной стороны, убедительно пишет: «… его диалектика снимает противопоставление одного метода другому в рамках методологического плюрализма, обеспечивая построение единой синтетической линии в понимании права» [123] (выделено мной. – В. Е.). Вместе с тем, с другой стороны, В. В. Лазарев весьма неопределенно продолжает: «… философское представление о праве сориентировано на изучении самой жизни в ее многообразных социальных фактах, включая, в том числе, и мнение, и идеалы, и законы – весь опыт во всем его многообразии, включая как чувственное, так и интуитивное восприятие. Наука не может игнорировать ни одну из многолетних сторон опыта» [124] . Далее он уточняет свою позицию и приводит собственное интегративное определение права: «Право – это совокупность признаваемых в данном обществе и обеспечиваемых официальной защитой нормативов равенства и справедливости, регулирующих борьбу и согласование свободных воль в их взаимоотношении друг с другом» [125] . В дальнейшем, развивая свою позицию, В. В. Лазарев продолжает: «Нормативы могут устанавливаться не только в нормативных актах, но и в индивидуальных решениях. По своему содержанию они отражают формальные требования равенства и справедливости» [126] (выделено мной. – В. Е.).

122

Лазарев В. В. Интегративное восприятие права // Kazan university law review. 2016. C. 19.

123

Там же. С. 4.

124

Там же. С. 6.

125

Там же. С. 11.

126

Там же. С. 23.

Ещё более неопределенный ответ на вопрос А. Ф. Черданцева «что же можно … интегрировать?» с позиции научно дискуссионных и разнообразных концепций интегративного правопонимания, являющихся разновидностями синтетической теории, разрабатывавшейся многими дореволюционные учеными-юристами. Так, Б. А. Кистяковский выделял несколько понятий права – государственно-организованное (или государственно-повелительное), социологическое, психологическое, нормативное [127] . А. С. Ященко также с позиции научно дискуссионных концепций интегративного правопонимания понимал право бесконечно неопределенно и контрпродуктивно: «Право есть совокупность действующих в обществе, вследствие коллективно-психического переживания членами общества и принудительного осуществления органами власти, норм поведения, устанавливающих равновесие между интересами личной свободы и общественного блага. Право основу свою имеет как в природе человека и общества, неразрывно соединенных в одну общую жизнь, так и в высшем нравственном принципе, по которому высшая нравственная задача, создание совершенного общежития, Царства Божия, должна достигаться через последовательную историческую работу» [128] (выделено мной. – В. Е.).

127

Кистяковский Б. А. Социальные науки и право: Очерки по методологии социальных наук и общей теории права. М., 1916. С. 321–324.

128

Ященко А. С. Теория федерализма: Опыт синтетической теории права и государства. Юрьев, 1912. С. 129.

Изложенные точки зрения и выводы ученых-юристов позволяют дать ответ на вопрос, поставленный А. Ф. Черданцевым, «что же можно… интегрировать?». Думаю, здесь возможны два варианта ответа на этот вопрос. Первый – интегрировать можно правовые и иные самые разнообразные социальные явления по существу без каких-либо ограничений. Второй – интегрировать можно только онтологически однородные правовые явления – право и право в его различных национальных и международных формах в единой, развивающейся и многоуровневой системе права. При таком теоретическом подходе, как представляется, В. В. Лазарева можно отнести к сторонникам первого варианта интеграции – научно дискуссионных концепций интегративного правопонимания, характеризующихся объединением права и неправа, интеграцией правовых и иных социальных регуляторов общественных отношений, норм права и других «нормативов равенства и справедливости», содержащихся в том числе «не только в нормативных актах, но и в индивидуальных решениях».

По мнению отдельных современных исследователей права, интегративный подход к праву – лишь неудачная попытка эклектического (синкретического) соединения противоречащих позиций, которая ничего не даёт ни науке, ни практике, а способна лишь затуманить, но не прояснить существо проблемы [129] . Рене Генон, по существу продолжая сказанное О. В. Родионовой, сделал неудачную попытку его философски обосновать: вывод О. В. Родионовой, в любом случае синкретизм (эклектика), несомненно, представляет ненаучную концепцию по причине своего исключительно «внешнего» характера; он не только

не имеет ничего общего с синтезом, но даже является ему полной противоположностью: «В то же время как синтез, – пишет Рене Генон, – всегда основывается на некоторых принципах, – (выделено мной. – В. Е) иными словами на том, что представляет собой внутреннее единство существования и что символизируется центром окружности, – то синкретизм всегда имеет дело с периферией, с областью, образуемой разрозненными единичными элементами, которые являются замкнутыми в себе «атомами», оторванными от подлинного источника своего существования» [130] (выделено мной. – В. Е.).

129

См., например: Родионова О. В. К вопросу о проблемах правопонимания в контексте формирования правового государства в современной России // История государства и права. 2003. № 6. С. 12, 13.

130

Генон Рене. Очерки о традиции и метафизике. СПб., 2010. С. 42, 43.

Вместе с тем, на мой взгляд, во-первых, в соответствии с научно обоснованной концепцией интегративного правопонимания право прежде всего объектируется в онтологически однородных принципах и нормах права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и (или) международного права, реализующихся в государстве. Во-вторых, фундаментальными формами национального и международного права являются основополагающие (общие) принципы как национального, так и международного права, образующие «центр окружности», системы права, позволяющие системе действительного права существовать во внутреннем и внешнем единстве. В-третьих, при таком теоретическом подходе действительно научно обоснованная концепция интегративного правопонимания объединяет как «центр окружности» системы права, так и «периферию окружности» системы права. В-четвертых, формы национального и (или) международного права становятся не «разрозненными» «единичными» элементами, «замкнутыми в себе «атомами», а элементами единой, развивающейся и многоуровневой системы форм национального и (или) международного права. В-пятых, убежден: необходимо дифференцировать право и неправо, в том числе, с одной стороны, принципы и нормы права, с другой стороны – позиции судов и справедливость; также следует разграничивать правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений [131] .

131

См. подробнее: Ершов В. В. Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений как парные категории // Российское правосудие. 2013. № 4. С. 4–23; Он же. Индивидуальное правовое регулирование? Саморегулирование? // Российское правосудие. 2013. № 10. С. 5–14.

Далее, исходя из изложенных точек зрения, применяя терминологию Ю. М. Лотмана, в современной политической, экономической и правовой ситуации данный переломный этап возможно назвать «моментом непредсказуемости» [132] . «Момент непредсказуемости» в праве выражается в том, что прежние «аксиомы» правопонимания, доминировавшие в мире, в частности, в XIX–XX вв, в XXI в. предоставляются теоретически дискуссионными, а практически (и это – главное) непродуктивными. В связи с этим возникла необходимость теоретического переосмысления многих «безусловных», «устоявшихся» [133] и «неоспоримых» «истин» в праве, выработки в настоящее время новых парадигм правопонимания, правотворчества и правореализации, в частности, судебного правоприменения.

132

Лотман М. Ю. Культура и взрыв. СПб., 2010. С. 108.

133

Черданцев А. Ф. Указ. соч. С. 5.

Как отмечалось ранее, фундаментальным критерием действительной научности знания, начиная с XVII–XVIII вв. и до настоящего времени является исследование каких-либо явлений в системе элементов, их составляющих. Л. Берталанфи предложил выдающуюся идею исследования явлений с позиции общей теории систем, в основу которой возможно относить принцип целостности системы, позволяющий преодолевать традиционное механистическое мировоззрение. Данное предложение многие исследователи называют дерзкой теоретической идеей, основополагающим научным открытием, ключевым фактором в научном исследовании, определившим путь к новым взглядам и принципам [134] .

134

Берталанфи Л. Общая теория системы: критический обзор // Исследования по общей теории систем: Сб. переводов; вст. ст. В. Н. Садовского, Э. Г. Юдина. М.: Прогресс, 1969. С. 23, 24.

Однако, к сожалению, многие научные и практические работники, как правило, с позиций механистического мировоззрения и структурно-функционального анализа, к сожалению, ограничивают свои исследования традиционными собственно юридическими проблемами. Так, М. В. Антонов, как представляется, излишне категорично и спорно с позиции общенаучных выводов теории систем полагает: «Использование данного понятия легко может привести к сомнительным заключениям, основанным на подмене различных значений термина «система» в ходе рассуждений. Критический взгляд на это понятие позволяет увидеть его связь с небесспорными объективистскими установками в социальной философии и объяснить его убеждающую силу через раскрытие таких трюизмов, на которых покоятся аргументы о системности права.

Использование в правоведении терминов, производных от понятия «система», чревато недопустимым упрощением понимания нормативного характера права, в ракурсе которого эмерджентность, целостность, структурированность, функциональность, полнота и прочие приписываемые праву системные свойства представляются не объективной данностью, а возможным результатом (скорее, целью, «рациональным идеалом») упорядывающей (систематизирующей) творческой деятельности юристов» (выделено мной. – В. Е.) [135] .

135

Антонов М. В. О системности права и «системных» понятиях в правоведении // Правоведение. 2014. № 1. С. 26.