Правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений

Ершов Валентин

В работах советских ученых-юристов неоднократно, но лишь в самом общем виде отмечалось, что право [60] , правоприменение [61] , и, в частности, судебное правоприменение [62] являются объективно необходимыми средствами социального управления. Судебное правоприменение обладает целым рядом признаков, присущих социальному управлению. Среди них: целенаправленное организующее регулирование общественных отношений; выработка и принятие с этой целью решений; связь управления с информационными процессами; необходимость дополнения «внешнего» (правового) регулирования «внутренним саморегулированием» (индивидуальным регулированием) в пределах принципов и норм права, содержащихся в системе форм национального и международного права, реализующихся в государстве; наличие целой системы связей между правотворческими, исполнительными и судебными органами власти, антиэнтропийный

характер управления, связь управленческих процессов с развитием системы форм внутригосударственного и международного права.

60

Право и социология. М., 1973. С. 5.

61

Дюрятин И. Я. Применение норм советского права и социальное (государственное) управление: Автореф. дисс. … д-ра юрид. наук. Свердловск. 1975. С. 4.

62

Петрухин И. Л., Батуров Г. П., Морщакова Т. Г. Теоретические основы эффективности правосудия. М., Наука. 1979. С. 123, 124.

Вместе с тем, судебное правоприменение объективно отличается от иных средств социального управления. В частности, управляющее воздействие осуществляется только посредством прежде всего принципов и норм права, содержащихся в системе форм национального и международного права, реализующихся в государстве; деятельность органов судебной власти обеспечивается возможностью использования принудительной силы прежде всего государства и происходит в процессуальных формах, установленных в федеральных законах.

Для изучения проблем социального управления важнейшее значение имеет применение выводов и положений теории информации. По мнению Н. Винера: «Понимание общества возможно только на пути исследования сигналов и относящихся к нему средств связи, а теория управления является только частью теории информации, являющейся обозначением содержания, полученного из внешнего мира в процессе нашего приспособления к нему, мерой организации сложной системы» [63] . Положение о связи управления и информации в юридической литературе «приобрело статус методологического принципа исследования сложных динамических систем» [64] .

63

Винер Н. Кибернетика и общество. С. 30.

64

Туманов Г. А., Герасимов А. П. Методологические возможности кибернетики в государственно-правовой сфере // Советское государство и право. 1982. № 9. С. 34.

С позиции теории информации управление, в том числе и посредством правового регулирования общественных отношений, возможно рассматривать как уменьшение неупорядоченности, энтропии, (в частности, повышение степени определенности права), достигаемое посредством обмена прескриптивной (предписывающей) информацией, например, принципами и нормами права, содержащимися в системе форм национального и (или) международного права, реализующимися в государстве, и дескриптивной (осведомительной, корректирующей) информацией, в частности, судебной практикой, способствующей индивидуальному регулированию и направляемой по каналам обратной связи в правотворческие органы с целью дальнейшего развития принципов и норм внутригосударственного и международного права. «Окружающий нас мир, – подчёркивал Н. Винер, – это мир процесса, а не окончательного, мертвого равновесия» [65] .

65

Винер Н. Я – математик. М., 1967. С. 314.

Таким образом, с позиции теории информации правовое и индивидуальное регулирование общественных отношений возможно рассматривать как уменьшение неупорядочности (энтропии), которое достигается, во-первых, в процессе бесконечного повышения степени определенности права, в частности, в результате конкретизации правотворческими органами принципов и норм права, имеющих более высокую юридическую силу; во-вторых, выработки эффективной, например, судебной практики вследствие реализации принципов и норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и международного права – обмена прескриптивной (предписывающей) и дескриптивной (корректирующей) информацией.

Важное теоретическое и практическое значение имеет дифференциация сфер правового и индивидуального регулирования общественных отношений. «Главным критерием такого разграничения, – как в целом справедливо заметили В. В. Глазырин и В. И. Никитинский, – может служить следующее правило: общие свойства объектов правового воздействия, существенные для правового регулирования данного вида общественных отношений, должны найти отражение в норме права (как правиле общего действия) (на мой взгляд, – прежде всего в основополагающих (общих) принципах внутригосударственного

и (или) международного права и только в последующем – в специальных принципах и нормах права, конкретизированных в соответствии с основополагающими (общими) принципами права) индивидуальные же характеристики объектов… отражаются на уровне правоприменения путем предоставления законом соответствующих возможностей для усмотрения правоприменителя» [66] (с моей точки зрения, теоретически точнее – индивидуального регулирования общественных отношений).

66

Глазырин В. В., Никитинский В. И. Эффективность правоприменительных актов // Советское государство и право. № 2. 1984. С. 16.

Рассматривая управленческую природу правоприменения, необходимо также подчеркнуть недостаточность, во-первых, правового регулирования общественных отношений с позиции юридического позитивизма посредством применения только норм права, выработанных лишь органами государственной власти; объективную необходимость применения принципов и норм права, содержащихся в единой, развивающейся и многоуровневой системе форм национального и международного права с позиции научно обоснованной концепции интегративного правопонимания; во-вторых, недостаточность правового регулирования общественных отношений, и необходимость его коррекции «внутренним саморегулированием», индивидуальным регулированием общественных отношений. Такой вывод убедительно подтверждается в случае применения общих законов управления в процессе анализа проблем, например, судебного правоприменения. Так, закон необходимого разнообразия позволяет определять степень (меру) требуемого разнообразия принципов и норм права, содержащихся в системе форм национального и международного права, реализующихся в государстве, в их отношении с опосредуемыми развивающимися и многообразными общественными отношениями. Ибо, согласно У. Эшби, сформулировавшему этот закон, степень разнообразия управляющей подсистемы должна быть не меньше степени разнообразия управляемой подсистемы, поскольку «…только разнообразие может уничтожить разнообразие» [67] .

67

Эшби У. Р. Введение в кибернетику/ Пер. с англ. М., 1959. С. 293–302.

Отсюда принципы и нормы права, содержащиеся в системе форм национального и международного права, реализующиеся в государстве, с объективной необходимостью должны предусматривать все богатство индивидуализированных и конкретных фактических отношений. Однако в действительности это даже теоретически недостижимо. В связи с этим возникает необходимость в таких «компенсаторных» правовых средствах, как индивидуальное регулирование общественных отношений и выработка в его процессе различных видов неправа, например, судебных актов.

С учетом необходимости разграничения правового и индивидуального регулирования общественных отношений представляется теоретически недостаточно обоснованным вывод С. С. Алексеева, полагавшего: «Право – это не только структурно сложная, динамическая система, но и система в известной степени «саморегулирующаяся» и «самонастраивающаяся» [68] . Исходя из интегративного правопонимания и учитывая изложенные общенаучные и теоретические выводы, возможно уточнить вывод С.С. Алексеева. С одной стороны, с позиций теории информации и научно обоснованной концепции интегративного правопонимания, исследуя процессы энтропии (уменьшения неупорядочности), происходящие в праве, в результате объективно неизбежного повышения степени определенности права, с таким мнением С.С. Алексеева можно согласиться только в «известной степени». Вместе с тем, с другой стороны, в большей степени принципы и нормы права «настраиваются» в процессе индивидуального регулирования сложившихся правоотношений между конкретными лицами, преодоления пробелов и коллизий в системе форм национального и международного права, реализующихся в государстве, и анализа индивидуальных особенностей фактических отношений.

68

Алексеев С. С. Проблемы теории права. Свердловск, 1973. Т. 2. С. 265.

В связи с исследованием систем с позиции передачи информации по каналам прямой и обратной возникло понятие «гомеостазис». Понятие «гомеостаз» произошло от слов «гомео» – постоянный, и гр. «stasis» – состояние, т. е. состояние неподвижности. Данное понятие применил американский физиолог Уолтер Кеннан в ходе описания процессов, происходящих в биологическом организме. Гомеостазис, по У. Кеннону, означает относительное динамическое постоянство состава и свойств среды и устойчивость основных физиологических функций организма человека, животных и растений [69] .

69

Кассиль Г. Н., Гинтер Е., Гинтер К. Гомеостаз / Большая советская энциклопедия. В 30 т. М.: Сов. энциклопедия, 1969–1978. Т. 7. С. 51.