Прайс на прекрасного принца
Шрифт:
– Прям так и сказал?
– Так и сказал. У меня и свидетели имеются.
– Неужели мать?
– Зачем мать? В ту ночь, когда убили Марика, мы ездили на вечеринку к его другу.
Бина вкратце пересказала Катке события того неудавшегося вечера.
– А утром я узнала, что Марик мертв. С тех пор и валяюсь в кровати, как полено. Ничего не хочу: ни работать, ни разговаривать, даже с матерью общаюсь через силу.
– Ты рассказала следователю о вечеринке?
Альбина апатично помотала головой:
– Нет.
– Почему?
– А
– Не веришь в нашу милицию?
– Верю, просто они изначально пошли по ложному следу. Двигаются не в том направлении.
Катарине сделалось не по себе:
– Твои слова можно расценивать как…
– Не надо ничего расценивать.
– Нет, подожди…
– Послушай, я всего лишь выдвинула гипотезу. Возможно, я ошибаюсь и вскоре убийца будет пойман и предстанет перед судом.
– Тебе что-то известно! Иначе ты бы так не говорила.
– Ты кто? Следователь или прислуга? Займись лучше своими прямыми обязанностями. Мне плохо, я не в настроении вести беседы.
– Бина…
– Гуд-бай.
– Я…
– Иди-иди, оставь меня в покое.
«Теперь я от тебя не отстану, – думала Катка, протирая стол Клима в его кабинете. – Не так-то просто избавиться от Катарины Копейкиной!»
Альбина неспроста упомянула о неправильном направлении действий следствия в розыске убийцы Марка. Девушка она, судя по всему, себе на уме, и Катке не мешало бы к ней внимательно присмотреться.
Вечером Бронислава Егоровна дала Копейкиной номер телефона Виктории. Не откладывая дела в долгий ящик, Ката достала сотовый.
Викуша сообщила, что в ближайшие три дня она будет занята по самое не хочу и встретиться с Каткой сможет не раньше пятницы.
– Мой рабочий день заканчивается в девять вечера, – прошептала в трубку Копейкина. – Ничего, если я подъеду к вам часиков в десять-одиннадцать?
– Самое то, – заверила ее Вика. – Записывайте адрес.
Три дня Катарина – увы, безрезультатно – пыталась вызвать Бину на откровенный разговор.
Девушка, ссылаясь то на головную боль, то на подскочившее давление, всячески ограждала себя от присутствия Копейкиной.
Глава 11
В пятницу утром Клим Альбертович попросил Кату зайти к нему в кабинет. Указав на кресло, Германов с металлическими нотками в голосе спросил:
– По словам Брониславы, вы – дочь ее подруги?
– Угу.
– И до этого работали в нескольких семьях прислугой?
– Да.
– У вас имеются рекомендательные письма?
Ката закашлялась.
– Вы не ответили на вопрос.
– В горле запершило.
Протянув ей стакан воды, Германов закинул ногу на ногу:
– Пейте. И отвечайте на вопрос.
– Д-да… у меня есть рекомендации с прежних
– Где они?
– Э… я отдала их Брониславе Егоровне.
Ни говоря ни слова, Клим покинул кабинет.
Он вернулся в компании экономки спустя пару минут.
– Клим, мальчик мой, что стряслось? – обеспокоенно вопрошала пенсионерка.
– Няня, Катарина отдавала тебе рекомендательные письма?
Бронислава не растерялась:
– Конечно, Клим, а как же иначе?
– Ты можешь за нее поручиться?
– Клим, ты меня пугаешь. Зачем ты об этом спрашиваешь? Я тебе уже говорила, Ката – дочь…
– Знаю, знаю, но у меня есть веские основания подозревать дочь твоей подруги в воровстве.
Бронислава Егоровна ойкнула. А Катка, переваривая брошенное в свой адрес обвинение, чуть не задохнулась.
– Что?! Вы подозреваете меня в воровстве?
– Клим, ты шутишь?
– Кто на этой неделе убирался в кабинете?
– Я, – Ката затряслась.
– Значит, мои предположения верны. У меня пропала одна вещь, и, кроме вас, взять ее было некому.
– Я ничего не брала. Клянусь!
– Что пропало, Клим?
– Книга.
– Книга? – в один голос закричали Катка с Брониславой.
– Да, вы не ослышались – у меня пропала книга.
Экономка засмеялась:
– Клим, ну зачем же поднимать панику по пустякам? Господи, я уж подумала, что у тебя украли деньги.
– Ты не понимаешь, няня: меня взбесил сам факт ее исчезновения. Она находилась в моем кабинете. В моем! А мой кабинет – это моя собственность. Никому не позволено здесь шарить и брать чужое.
Бронислава обратилась к Катке:
– Катарина, ты взяла книгу?
– Да нет же! Говорю вам, я ничего не трогала. Просто протерла пыль, потом выбросила в пакет окурки, помыла пепельницу, и все. Я в глаза не видела никакой книги!
– Может, Юрик взял или Эльвирочка? – предположила пенсионерка.
– Я с ними разговаривал. Они здесь не появлялись. Янка тоже вне подозрений. Остается только обслуживающий персонал.
– Надеюсь, меня ты не подозреваешь? – Бронислава Егоровна гордо выпрямила спину.
– Няня, как можно? Речь идет не о тебе, а о твоей подопечной.
Ката заревела:
– Я ее не брала. Не брала! Можете провести обыск в моей комнате. Вы убедитесь, что я ни при чем.
Клим с жалостью посмотрел на плачущую Копейкину:
– Ладно, будем считать инцидент исчерпанным.
– Вы меня увольняете?
Германов щелкнул пальцами:
– Разве есть повод? Если вы непричастны к краже книги, значит, я вынужден попросить у вас прощения и отпустить с миром… в кухню.
Когда расстроенная Катка, опираясь на руку Брониславы, вышла из кабинета, она увидела, как в коридорчик, ведущий в комнаты прислуги, юркнула Альбина.