Праздник жизни

Шелтон Лора

— Да нет.

— Он был пьян?

— Нет.

— Потрепанный забулдыга?

— Вовсе нет. — Ей вдруг стало стыдно. — Действительно ничего такого. Просто мне отчего-то стало не по себе, вот я и решила выяснить, все ли спокойно на побережье.

— А что здесь может быть? Все как всегда. Ребятишки швыряют бутылки на пляже, орут и дурачатся, но даже на них жалоб не поступало с конца сезона.

— Наверное, мне все это почудилось.

— Наверное. Сама знаешь, что такое пляж. Здесь все барьеры ломаются. Человек, которому в городе и в голову бы не пришло останавливаться

и болтать, здесь заговаривает с тобой. Я, конечно, могу кого-нибудь послать проверить, но, если он всего лишь бегает трусцой, сомневаюсь, чтоб они что-то нашли такое.

— Да нет, конечно. Думаю, все это пустяки.

— В конце концов, чего тут особенного. Парню скучно, он ищет компании. Ориндж-Бич самое безопасное место на свете. Но я здесь всю ночь. Если вдруг тебе захочется, чтобы полицейский навестил тебя, ради Бога, звони.

— Буду иметь в виду.

Они еще немного поболтали о том о сем, вспомнили одноклассников. Ее всегда поражало, что столько мальчишек и девчонок осталось после школы в Ориндж-Бич. Ей самой как-то и в голову не приходило остаться жить здесь, но ведь это и не был ее дом. Хотя где он был? Она здесь жила постоянно только два последних класса, потому что мама жила в Испании со своим третьим мужем.

Младенец лягнул ее, когда она стала подниматься по лестнице. Такой живой, такая важная часть ее существа и все же не часть ее. Она доносит его еще этот месяц и… А потом отдаст его незнакомым людям.

Она открыла дверь и вошла в спальню, где жила всегда, сколько себя помнила. Постель была застелена, уголок покрывала отогнут, открывая глазу сахарную белизну простыней и наволочек на пуховых подушках. Достаточно одного звонка Фенелде, и дом готов к ее приезду. На мебели ни пылинки, паутина выметена из углов, паркет натерт и ковры вычищены пылесосом. А во всех шести ванных комнатах развешены свежие полотенца.

Она прошла по зеленоватому и ворсистому как мох ковру и открыла одну из скользящих дверей. Когда она была девчонкой, шум прибоя служил ей своеобразной колыбельной, убаюкивающей ее в то самое мгновение, как только голова касалась подушки. Сегодня, похоже, сон у нее не будет таким крепким.

Она выключила свет в спальне и впустила в комнату лунный свет. Затем разделась. Из окна ей видны были очертания беседки под соломенной крышей между домом и берегом. Качели в ней покачивались на ветру. Тишь да благодать.

Луна скрылась за облаками. Она отвернулась от окна и достала халат из стенного шкафа. Когда она снова посмотрела в сторону моря, сердце у нее сжалось от страха. Там кто-то был. Стоял прямо за беседкой, Она могла разглядеть только очертания человеческой фигуры, но подумала о мужчине, которого недавно встретила на пляже. Уж не следит ли он за домом, зная, что она одна?

Еще через секунду фигура направилась к берегу и исчезла из поля зрения. Младенец зашевелился в ней и брыкнул ножками. Миган схватилась руками за живот.

— Не беспокойся, малышка. Я еще не совсем сбрендила. Так, небольшая паранойя. Нервишки. — Она повернулась и пошла в ванную.

5 декабря

Миган проснулась от звона, но

не сразу сообразила, что это звонят в дверь, а не снится ей. Она бежала по пляжу; ноги вязли в песке, и она не могла бежать быстро, поэтому ей никак не удавалось догнать то, за чем она гналась.

Звонок повторился. Она потянулась, выбралась из-под одеяла и спустила ноги с кровати, пытаясь нащупать на ковре тапочки.

Схватив халат и надев его на себя, она свободно завязала поясок и пошла вниз, недоумевая, кого это черт принес в такую рань.

Глянув в глазок, она с облегчением вздохнула. Могла и сама сообразить, что Сандра Верней так ее не оставит.

Миган открыла дверь, отбросила прядки волос со лба, понимая, что все равно похожа на чучело.

— Входи.

— Войду и еще как, только сперва гляну на тебя. — Сандра оглядела Миган с ног до головы. — Господи, да ты никак беременна!

— Я же говорила тебе.

— Говорить-то говорила, но самой увидеть…

Сандра прошла в дом и поставила на стол накрытую салфеткой корзинку, от которой исходил запах корицы и мускатного ореха. После этого она обняла Миган. Южные женщины любят обниматься и целоваться.

— Пойдем, я угощу тебя кофе, — сказала Миган и направилась в кухню.

Сандра кивнула и с готовностью последовала за ней.

— С удовольствием. Я хочу все знать о твоей беременности, а главное, о том, как это ты дала себя уговорить на такое дело. А эти биологические родители приедут принимать ребенка?

— Нет. Я решила разрешиться от бремени самостоятельно. Никто не нужен, только я и доктор Браун. Ну разве что еще Санта-Клаус.

— И я. Ты же понимаешь, без меня не обойдется.

— Ах да, ты же любишь страдания.

— Именно, милочка, именно. Это моя страсть, лишь бы не мне самой страдать, — рассмеялась Сандра. — А уж как я младенцев обожаю!..

Миган поставила кофе, а Сандра тем временем пичкала ее новостями из жизни Ориндж-Бич. Футбольная команда городской средней школы выиграла на местных соревнованиях, директор начальной школы ушел на пенсию, а баптистская община выстроила новое церковное здание.

Миган извинилась и отправилась в ванную почистить зубы и ополоснуться, пока готовится кофе. Она быстро причесалась и помылась. Главные вопросы посыплются на нее за кофе с булочками, но бояться нечего, у нее все под контролем. Свою легенду она заучила наизусть и отработала мелкие подробности, так что никому, даже столь прозорливой на сей счет Сандре Верней, и в голову не придет, что это ребенок Джеки Брюстер.

Восхитительно пухлая и розовощекая Сандра была ровесница матери Миган. Они вместе учились в одной школе от звонка до звонка, обе были заводилами, лидерами команды поддержки и душой класса до самого выпускного вечера. Но на этом, пожалуй, сходство и кончалось. Сандра вышла замуж за своего школьного дружка и до сих пор была с ним неразлучна. Вся ее жизнь вращалась вокруг общинных дел, детей и внуков. Она была в близких отношениях с бабушкой Миган, делала для нее все, что должна была бы делать ее дочь, будь она рядом. Мать же Миган шагала по жизни под дробь других барабанов.