Праздник жизни
Шрифт:
Когда Миган вернулась на кухню, кофе уже был налит в фаянсовые чашки, а булочки выложены на белые тарелки с окантовкой в виде ракушек.
Сандра стояла у раскрытого холодильника.
— Будешь булочки с маслом и джемом?
— Я бы с удовольствием, но не решусь. А то никогда мне нормальный вес не восстановить.
— Тогда плесну половину кофе, половину молока. — Она вернулась к столу с сахарницей и молочником. — Ну, а теперь, голубушка, поведай все о ребенке, а то я умру от любопытства. Мальчик или девочка?
— Девочка. —
— А кто счастливые родители? Должно быть, очень близкие друзья.
— Так и есть. Мать — женщина, с которой я работаю. По состоянию здоровья она сама не может вынашивать ребенка, и я согласилась сделать это за нее.
Миган вспомнила, как Джеки впервые пришла к ней с этим предложением. Поначалу она отказалась, но при виде горького разочарования на лице Джеки она почувствовала угрызения совести. У нее было такое ощущение, будто она взяла да втоптала в грязь мечты и надежды своей подруги.
У Джеки уже было три выкидыша, и врач запретил ей делать еще одну попытку в связи с обострением диабета. Но Миган боялась, что, если она наотрез откажется, Джеки чего доброго пойдет на риск, не послушавшись предостережений врача. Да так оно и было бы.
Сандра откусила кусочек булочки.
— Значит, как только ребенок родится, ты сразу передаешь его настоящим родителям?
— Так оговорено. — Вернее, так было оговорено. Но этой подробностью она не могла поделиться с Сандрой. Говорить об этом слишком больно. Даже в самой мысли об этом было что-то предательское и жестокое, будто она сознательно отбрасывала часть себя и все, что осталось от Джеки.
Сандра взяла ее за руку и сжала.
— Я всегда говорила, что у тебя большое сердце. Ты это только подтвердила. А что об этом думает Мерилин?
— Мама не знает. Я не видела ее с тех пор, как приняла решение родить ребенка.
— Тебе ее «добро» не обязательно. У тебя не только большое сердце, но и мудрости хватает. А где матушка сейчас?
— Живет в поместье на берегу океана в Акапулько с новым мужем, человеком, владеющим сетью роскошных курортных отелей. Она все зовет погостить, да я никак не соберусь.
— Это тот человек, о котором она говорила мне, когда приезжала на похороны бабушки?
— Тот самый.
— Она показывала мне его фотографию. Очень красивый.
— И богатый.
Сандра вздохнула.
— Конечно. Иначе у него не было бы ни малейшего шанса. Она научилась кое-чему, после того как Боб Гилберт навесил на нее все свои долги.
— Муж номер три действительно на многое ей раскрыл глаза, — согласилась Миган.
— Ей ничего не стоило загарпунить богача, потому что она всегда получает все, что захочет. Не знаю, как ей это удается, но она и сейчас красива, как в тот день, когда ее короновали Мисс Алабамой. Когда она объявляется в городе, нам всем лучше запирать от греха подальше своих мужей.
— Точный портрет моей мамы.
— Это что ж, получается пятый
— Шестой, кажется. Ты, наверное, упустила французского дипломата. Он продержался всего полгода.
Сандра покачала головой, но по губам у нее пробежала улыбка.
— Вот это женщина. Она никогда не вмещалась в рамки Ориндж-Бич. Но я все равно по ней скучаю. Боже, как вспомню, как она танцевала в этой пьесе на Бродвее. Мы целой компанией пришли к ней, она рассадила нас в первом ряду и показала всей тусовке. Она даже в кордебалете смотрелась как звезда. Она всегда была невероятно эффектной.
Миган кивала, но про себя думала другое. Все так, как говорит Сандра, и не будь она ее дочерью, она бы подписалась под каждым словом подруги матери. Но ей пришлось быть дочерью женщины, которая всегда была невероятно эффектной, и на своей шкуре испытать ее непомерность.
Они разделались с кофе и булочками, и Сандра удалилась, вытребовав у Миган обещание зайти к ним на обед. Слава Богу, о ребенке больше вопросов не было. Очевидно, Сандра почувствовала, что Миган не хочет об этом распространяться, и умерила свое любопытство. Хотя нет худа без добра. И то, что было сказано, имело смысл. Теперь местные шерлоки холмсы не будут пытаться докапываться, кто же это ее оприходовал.
В половине второго следующего дня Миган припарковалась у «Розового пони».
Вчера после ухода Сандры она оделась и пошла гулять по пляжу. Ярко светило солнце, песок грел ноги, а вода сверкала и переливалась как бриллиант. Лучшего лекарства от вчерашних страхов нельзя было придумать. А Барта Кромвеля нигде не было видно.
Она проголодалась и мечтала об устрицах. Обычно Миган придерживалась здорового питания ради ребенка, но сегодня, в первый раз оказавшись в городе, она просто обязана отведать жареных мидий.
Она присела за столик у окна, выходящего на залив. По пляжу гуляла, взявшись за руки, парочка влюбленных, золотистый ретривер весело бегал за палкой, которую ему не уставал бросать хозяин.
Миган не смотрела в меню. Она и так знала, что ей нужно.
Дверь открылась, и вошел мужчина. Она узнала его даже раньше, чем он повернулся в ее сторону. Широкие плечи, пружинистая походка, выгоревшая бейсбольная шапочка.
Когда он повернулся и посмотрел на нее, его глаза блеснули, он широко улыбнулся, будто они старые друзья.
Странное тревожное чувство, которое она испытала в тот вечер, вернулось с необычайной силой. Этот человек преследует ее, и никакой логики в его действиях нет, как нет и причины, хоть как-то объясняющей его настырность.
Он подошел к ее столику и приподнял бейсболку.
— Опять двадцать пять. Нам никак не разойтись. Но, раз мы снова встретились, не позволите ли мне присесть за ваш столик? Терпеть не могу есть в одиночку.
Глава 3