Преданья старины глубокой
Шрифт:
– Русалки… – тихо промолвил Яромир. – Наружу вылезти не вздумай, жди…
– Чего? – прошептал Иван.
– Когда луна сядет. Тогда и… а это еще что?!
Дверь, кое-как приделанная веревочками, приоткрывалась. Медленно, натужно, со скрипом… и в щели показались тоненькие девичьи пальцы. Бледные, хрупкие, почти прозрачные. А за ними и руки – тянутся… тянутся… и конца им не видно! Ни локтей, ни плеч – точно змеи белые ползут по полу!
– Это чего? – выпучил глаза Иван, обнажая Самосек.
Оборотень
– Шутовка!
А руки-то все длинней и длинней – на целую сажень вытянулись, и дальше тянутся! Ползут по полу, все ближе подбираются – не к Яромиру, к Ивану.
Княжич отступал все дальше, пока не уперся в стену – но бледные девичьи пальцы уже почти касались его ступней, цеплялись за голенища. Вот-вот за ноги схватят, потащат!
Секунду-другую Иван крепился, но хватило его ненадолго. Он дико заорал, замахнулся кладенцом и от души ударил. Кисти упали обрубленными, из-за двери послышался озлобленный дикий вой, обрубки со свистом отдернулись назад и исчезли.
В тот же миг дверь распахнулась, едва не свалившись с петель. Снаружи стояла рослая страшенная бабища – вусмерть бледная, мокрая насквозь, волосы длинные, всклокоченные, глаза выпученные, на губах гной запекшийся. Руки-обрубки вперед тянет, кровь с них каплет, пузырится.
– Отдай!.. – прошипело страшилище, не решаясь, однако, переступить порог. – Верни, что украл!..
– Ты что у нее взял, дурак?! – схватил Ивана за воротник Яромир. – Совсем умом рехнулся – у шутовки воровать?! Она ж всюду за своей покражей явится!
– Да не брал я у нее ничего! – возмущенно стряхнул руки оборотня княжич. – На кой черт мне ее мокрое добро?! Врет она все, стерлядь озерная!
– Гребень!.. – прошипела шутовка. – Гребень отдай!..
– Гребень?.. – смутился Иван, доставая гребешок, найденный на берегу. – Вот этот, что ли?..
– Тьфу, дурак! – ругнулся Яромир, выхватывая у него гребень. – А ну, пугани ее!
Иван с готовностью замахнулся на шутовку мечом – та отшатнулась, рассерженно шипя и брызгая слюной. Яромир вылетел с мельницы, едва не сбив шутовку плечом, промчался к берегу и с размаху швырнул гребень в воду.
– Забирай свое добро, шутовка, нам чужого не надо! – крикнул он.
Кошмарная девка немедленно оставила Ивана в покое и бросилась за злополучным гребнем – только круги по воде пошли. Яромир устало выдохнул и медленно зашагал обратно к мельнице, настороженно оглядываясь по сторонам.
Но на него уже пялились десятки глаз. На всех древах сидели, покачивая стройными ножками, нагие девицы с долгими зелеными волосами. Еще минуту назад они слаженно распевали в голос, но теперь притихли, жадно глядя на чужака, нежданно-негаданно заявившегося в их хоровод.
Вот первая русалка спрыгнула с ивы, вот вторая, третья…
Они неспешно окружали Яромира со всех сторон, сладко улыбаясь, протягивая бледные руки. Оборотень рыкнул, приподняв верхнюю губу и показывая волчьи клыки.
Русалки заливисто расхохотались, даже не замедлив шагу. Этим утопленницам все равно – что обычный человек, что волколак. Защекотать до смерти можно кого угодно.
– Яромир?.. – прошипел Иван, стоящий на пороге мельницы с обнаженным мечом. – Ты там как, живой?.. Подсобить?..
– Погодь чуток, – одними губами ответил оборотень, выставляя перед собой пучок полыни.
Вот это подействовало сразу же – русалки опасливо замерли, с недоверием глядя на едко пахнущую траву. Старшая приблизилась, ласково улыбнулась и спросила:
– А что это у тебя такое в руках, молодец? Полынь или петрушка?
– Полынь! – усмехнулся Яромир.
– Тьфу! Брось ее под тын! – отшатнулась русалка.
Оборотень насмешливо взрыкнул и с силой швырнул пучок прямо ей в лицо. Бедная утопленница дико завизжала, упала, принялась тереть обожженные глаза. Ее товарки начали заливисто хохотать, но в следующий миг смех оборвался – Яромир расшвыривал «окаянную траву» направо и налево. Ее листья жгли русалок точно огнем, из глаз у них градом катились слезы, они ползли по траве к родному озеру – омыть ожоги.
– Проклятый, что тебе надобно?! – плаксиво взмолилась старшая русалка, прячась за березой. – Покинь нас, мы тебе ничего не сделаем!
– А ну, пошли прочь, мокроногие! – прорычал Яромир, стремительно обрастая шерстью. – Иван, пугани-ка их!
– Посеку, рыбьи души!!! – заорал княжич, со свистом размахивая Самосеком.
От кладенца русалки порскнули еще быстрее, чем от полыни и клыков оборотня. Всхлипывая и визжа, бедные водяницы разбежались кто куда, стремясь как можно скорее исчезнуть под спасительной озерной гладью. Замелькали босые пятки, заплескала вода, разбрызгиваемая во все стороны – русалки трусливо устремились на дно.
– Погоди, попадешься еще нам, волчья морда!.. – погрозила кулаком старшая русалка.
Иван гоготнул и швырнул в нее камень. Русалка пискнула и нырнула, едва увернувшись от тяжелого булыжника. Среди прозрачных струй промелькнуло бледное тело, стремительно исчезающее в глубине.
– Это мы зря ввязались, – мрачно заметил Яромир, глядя на вновь успокоившуюся воду. – Ладнее было бы переждать спокойно – отплясали бы эти дурочки свое, да и пошли бы спать… А теперь они все озеро переполошат, водяной сильно сердит будет… Как бы не пришлось до следующей ночи откладывать… а то и совсем впустую уходить…