ПРЕДАТЕЛЬ ПАМЯТИ

Джордж Элизабет

— Вот оно, — выдохнул Нката.

Наконец-то он увидел то, ради чего проделал весь этот нелегкий путь: недвусмысленную иллюстрацию неверности Кати Вольф.

Предъявив эту информацию ничего не подозревающей Ясмин Эдвардс, он добьется того, чтобы она начала говорить о своей любовнице начистоту. Если он сейчас же двинется в обратный путь, добежит до машины и не застрянет в пробках по дороге к Доддингтон-Гроув, то прибудет туда гораздо раньше Кати Вольф и не даст ей возможности подготовить Ясмин к тому, что он может рассказать ее подруге но

тюрьме. Таким образом, она не сумеет навесить на его слова ярлык «лживые».

Однако когда две фигуры в гостиной дома на Галвестон-роуд разошлись по сторонам и занялись тем, чем намеревались заняться ради взаимного удовольствия, Нкату охватили сомнения. Он не очень представлял себе, как сможет завести разговор о неверности Кати, не рискуя вызвать у Ясмин Эдвардс желания убить на месте вестника дурных новостей, вместо того чтобы выслушать его до конца.

А потом он подивился тому, что вообще думает о таких вещах. Ведь она стоит по другую сторону линии огня. Она бывшая заключенная. Она убила собственного мужа, отсидела пять лет и за то время, что провела за решеткой, наверняка выучила еще несколько приемчиков. Она опасна, и ему, Уинстону Нкате, счастливо избежавшему жизни, которая привела бы его на ту же дорожку, и не следует об этом забывать.

Нет никакой необходимости мчаться в Доддингтон-Гроув, решил он. Если судить по состоянию дел здесь, на Галвестон-роуд, Катя Вольф не собирается в ближайшее время покидать этот дом.

Линли не ожидал застать свою жену в доме Сент-Джейм-Он приехал туда ближе к ужину, гораздо позже того часа, когда Хелен обычно уходила домой. Но едва Джозеф Коттер — тесть Сент-Джеймса и тот человек, который последние десять лет вел хозяйство в доме на Чейни-роу, — открыл ему дверь, то тут же все разъяснилось.

— Они в лаборатории, всей оравой. Впрочем, неудивительно. Его милость сегодня заставил их попотеть. Деб тоже там, хотя не думаю, что она так же послушна, как леди Хелен. Та даже обедать не стала. Сказала, что не может оторваться и что они почти закончили.

— Что закончили? — спросил Линли, поблагодарив Коттера, который, отставив в сторону блюдо с выпечкой, принял у гостя пальто.

— Кто их знает. Чашечку чая? Чего-нибудь покрепче? У меня есть лепешки, — добавил он, кивая на блюдо, — угощайтесь или даже возьмите с собой, если вам не лень будет тащить. Напек к чаю, но никто не соизволил спуститься.

— Пойду разведаю ситуацию. — Линли снял блюдо с лепешками с подставки для зонтиков, куда пристроил его Коттер, и предложил: — Что-нибудь передать?

Коттер сказал:

— Скажите им, что ужин в половине девятого. Говядина в винном соусе. Молодая картошка. Кабачки с морковкой.

— Такое меню заставит их забыть обо всех делах.

Коттер фыркнул:

— Кого другого — да, но с ними никогда ни в чем нельзя быть уверенным. Вы предупредите их там, что пусть лучше спускаются, если хотят, чтобы я продолжал готовить. Пич тоже там, кстати. Только не

давайте ей лепешек, ни кусочка, что бы она ни вытворяла. Она на диете.

— Понял.

И с этими указаниями Линли поднялся по лестнице.

Он нашел всех в лаборатории, как и предсказывал Коттер: Хелен и Саймон склонились над листами с графиками, разложенными на рабочем столе, а Дебора разглядывала на свет пленку негативов v входа в свою темную комнату. Пич обнюхивала пол. Она первой услышала приближение Линли и при виде источающего аромат блюда в его руках стремительно подскочила к нему, виляя хвостом и сияя глазами.

— Если бы я был наивным человеком, то решил бы, что ты рада меня видеть, — сказал Линли таксе. — Боюсь, должен тебя огорчить: мне даны строгие указания не кормить тебя лепешками.

Услышав эти слова, Сент-Джеймс оторвался от распечаток, а Хелен радостно воскликнула:

— Томми! — Она взглянула в окно и нахмурилась: — Господи, а который час?

— Наши результаты просто бессмысленны, — сообщил Сент-Джеймс Линли без всяких объяснений. — Минимальная смертельная доза — один грамм? Да меня засмеют на слушании!

— А когда слушание?

— Завтра.

— Похоже, тебе предстоит долгая ночь.

— Или ритуальное самоубийство.

К ним присоединилась Дебора.

— Томми, привет. Какими судьбами? — Ее лицо вдруг засияло от удовольствия. — Ой, лепешки! Как здорово!

— Твой отец просил передать, что ужин будет готов к половине девятого.

— Ешьте или умрите?

— Примерно в этом духе. — Линли взглянул на жену. — Я думал, ты давно ушла.

— Не хотите выпить чаю с лепешками? — спросила Дебора, освобождая Линли от блюда.

Хелен, оправдываясь, сказала мужу:

— Мы как-то забыли о времени.

— На тебя это не похоже, — заметила Дебора, обращаясь к Хелен, и поставила блюдо рядом с книгой, раскрытой на жутковатой фотографии человека, по-видимому мертвого, изо рта и носа которого вытекала мутная серовато-зеленая жидкость. Либо не видя этого не самого аппетитного снимка, либо привычная к подобным документам, она выбрала себе лепешку. — Если ты, Хелен, не будешь напоминать нам о том, что иногда нужно делать перерывы на еду, что с нами станет? — Она разломила лепешку напополам и откусила от одной половины. — Вкуснятина! Я и не догадывалась, что умираю с голоду. Только эти лепешки надо чем-то запить. Я схожу за шерри. Кто-нибудь еще хочет?

— Я бы не отказался. — Сент-Джеймс тоже подошел к блюду с намерением подкрепиться. — Стаканы для всех, милая! — крикнул он вслед удаляющейся жене.

— Хорошо, — откликнулась Дебора и позвала за собой таксу: — Пич, пошли со мной. Тебе пора ужинать.

Собака послушно засеменила за хозяйкой, не отрывая глаз от лепешки в ее руке.

Линли склонился к Хелен.

— Устала?

Она была очень бледна.

— Немного, — признала она, заправляя за ухо прядь волос. — Сегодня он показал себя настоящим рабовладельцем.