Предатель. Я тебе отомщу
Шрифт:
– Настька! – рявкает отец из кухни. Его голос громкий, резкий, как удар в лицо. – Куда это ты намылилась?
– Подальше от вас, – огрызаюсь тихо, стараясь не смотреть в их сторону.
Я захлопываю за собой дверь ванной и наконец выдыхаю.
Здесь так же отвратительно, как и везде. На батарее — старое бельё, которое уже давным-давно высохло, но никто его не убирает. На полу валяются банки с краской, которые остались ещё с того ремонта, который так и не начался. Ванна пожелтевшая, в трещинах. Полки навесные, заваленные всем подряд: пустыми пузырьками,
Выбросить бы весь хлам из дома. Да только кто мне позволит?
Я беру свою старую зубную щётку, выдавливаю остатки подсохшей пасты. Сколько раз я говорила матери купить новую? Бесполезно.
"Зачем?" – её любимое слово. – "Там же ещё есть".
Эти слова описывают всю нашу жизнь. Всё, что угодно, лишь бы не тратить деньги на действительно нужные и полезные вещи. Туалетная бумага заменяется рекламными газетами, а универсальный соус ко всем блюдам — старой упаковкой майонеза, которую можно выскрести ножом.
Смотрю на своё отражение в зеркале. Тусклое, как всё вокруг. Глаза запавшие, волосы собраны кое-как. Худющая, как жердь, потому что еда в этом доме — роскошь.
Всё, что у меня есть в карманах, — это те жалкие копейки, которые мне удается время от времени выручить из работы промоутером. Но и это выходит редко. Все же эта работа весьма непостоянна, а свободное время у меня появляется только после пар.
О том, чтобы бросить бюджетное обучение стараюсь вообще не думать, хотя мысль время от времени такая и возникает.
Выпускаю из груди тяжёлый вздох. Сегодня я выйду из этого дома, как и всегда, будто всё в порядке. Никто не должен знать, что происходит за этими стенами. Никто.
Звук текущей воды становится моим спасением. Она бьёт тонкими струйками о старый эмалированный металл, и в этот момент это звучит, как единственное, что ещё напоминает мне о нормальности. Холодные капли касаются моего лица, и на мгновение я забываю, где я, кто я, и что творится за этими стенами. Вода стекает по щекам, смывая усталость, которой я жила последние дни, недели… годы.
Я чувствую, как на дне души что-то еле-еле оживает. Словно в самой глубине ещё осталась крупица сил. И это даже не надежда. Это злость. Злость на эту жизнь, на этот дом, на себя.
Но как только я начинаю думать, что нашла хотя бы малюсенький островок покоя, реальность тут же напоминает о себе.
– Быстрее давай, ссать хочу! – громкий, противный голос невесть откуда взявшегося друга моих родителей пробивается сквозь дверь. Он иногда заглядывает к нам, последнее время все чаще. Так что я совсем не удивлена.
Прикрываю глаза, пытаюсь справиться с гневом, что мгновенно поднимается внутри.
– Так иди в туалет, – рявкаю в ответ, заранее зная, каков будет его следующий аргумент.
– Там твой батя с сигаретой уснул опять! – огрызается. – Мне его тащить предлагаешь, а?
Считаю до десяти. И обратно. Ничего не помогает. Сердце бешено колотится, и меня разрывает от ярости. Неужели это никогда не закончится?
Я быстро
– Ну, блять, наконец-то, – толкает он меня плечом и вваливается в ванную.
Я рассеянно веду взглядом по стене коридора, откуда проглядывается кухня. Мамы дома уже нет. Видимо, пошла за добавкой к соседям из второго подъезда, которые барыжат самогоном. Как всегда.
Каждый раз я задаю себе один и тот же вопрос: Как после всего этого можно вообще любить свою жизнь?
И без того поникшие плечи опускаются все ниже. Иду к выходу из дома, по пути заглядывая в туалет. Отец действительно уснул на унитазе. Трусы спущены, сигарета зажата в уголке рта. От него разит перегаром и уже въевшимся дешёвым табачным дымом. На секунду мне становится стыдно, но не перед собой. Перед всем миром, который я тщательно пытаюсь держать в неведении о том, что происходит за этими стенами.
С тихим вздохом вытаскиваю сигарету у него изо рта и тушу об пепельницу. Ещё не хватало пожара. Запах в туалете отвратительный, поэтому я тут же прикрываю дверь, стараясь не дышать.
Но всё равно это не стирается из памяти. Никак. Эти сцены, этот дом. Когда-то здесь был уют, было тепло. Я смутно помню те времена, но их хватает, чтобы сравнивать с тем, что есть сейчас.
Очередной раз вздыхаю. Без меня они пропадут. Да, скорее всего, так и будет. Но со мной они тоже едва ли стремятся к исправлению. Даже если я вдруг сорву джек-пот в лотерее. Просто будут дальше медленно гнить, проживая эти деньги. И как быть в такой ситуации?
Как можно быстрее обуваюсь и выбегаю на улицу. Свежий воздух бьёт в лицо, и я вздрагиваю от холода. Весенний дождь мелко накрапывает, холодит кожу. На мне только лёгкая кофта, потому что моя толстовка до сих пор валяется у матери в саду, где она её оставила ещё на прошлых выходных.
Я иду по пустой улице, по влажному асфальту, и капли дождя стекают по моим волосам. Это даже приятно. Этот звук — тихий шелест дождя — заглушает всё внутри. Пустоту, злость, отчаяние. Пусть и ненадолго.
Я справлюсь. Вытащу себя из этой ямы, вытащу родителей. Когда? Я не знаю. Может, после следующего семестра поискать работу получше? Или взять академ? Не знаю. Но я должна что-то сделать.
Для начала — не опоздать на пары. К счастью, остановка уже через дорогу, осталось лишь перейти пешеходный переход.
Я иду, даже не смотря по сторонам, полностью погружённая в свои мысли. В это время улицы нашего района обычно пусты, здесь редко ездят машины.
Но вдруг скрип шин и громкий сигнал вырывают меня из моих мыслей. Я резко поворачиваю голову. Красная спортивная машина резко тормозит в нескольких метрах от меня.