Предательство Атлантиды
Шрифт:
— Твои родители? — Фиона не знала, хотела ли услышать ответ на своей вопрос; по правде говоря, девушка думала, что прекрасно бы обошлась без этих сведений. Но она сознавала, что Кристоф должен был рассказать свою историю, поэтому Фиона обязана, по меньшей мере, набраться храбрости и выслушать его.
— Они привели шерифа. Или судью. Или как там называли в то время стража порядка. Но этот мужчина не был человеком и представителем закона. Он был фэйри. Неблагого двора. Этот ублюдок убил моих родителей. — Воин стукнул кулаком по ладони. Его лицо
Ей самой была знакома жажда мщения.
— Он и его помощники вытащили моих родителей из дома. Затем они отослали прочь сельских жителей. Я помню, как они ушли. Было так странно, потому что они прибежали с криками на поляну у нашего дома, а расходились в полном молчании. Понимаешь, они знали. Я лишь потом осознал, что они знали.
Фиона не хотела спрашивать; даже следующий вздох не был так необходим для нее, как незнание, но она сознавала, что должна уточнить:
— Что они знали?
— Они знали, что эти душегубы были фэйри, и что они убьют моих родителей. Они не хотели этого признавать, поэтому бежали, но они знали.
Он тяжело рухнул на ее кровать, а темно-красное пламя исчезло из глаз.
— А я наблюдал, понимаешь? Я никогда не говорил никому, но я все видел. Воины, которые прибыли забрать меня (им понадобилось больше года, чтобы найти меня), сказали, что мои родители отправились в Летние земли. В Силверглен, где эльфы танцевали, а животные говорили, и все существа всегда жили в мире и гармонии.
— Они лгали? Как они могли? Кто это был? Я хотела бы переговорить с теми мужчинами, — заявила Фиона, кладя руки, сжатые в кулаки, на бедра.
Он слегка улыбнулся ей, ободряя ее, помогая выслушать эту ужасную историю.
— Ты такая решительная, mi amara. И все ради меня. Я действительно самый везучий из мужчин.
— Они утверждали, что твои родители бросили тебя, — прошептала она. — Жестоко говорить подобное ребенку. Уж поверь мне, я знаю.
— Нет, их слова не имели никакого значения, — признался Кристоф, качая головой. — Я знал, что произошло на самом деле. Фэйри высосал жизненную силу из моих родителей, пока моя мать и отец не превратились в пыль на земляном полу нашего сарая. Прах к праху. Конечно, символизм происходящего трудно понять четырехлетнему малышу.
— Что ты сделал? — Фиона стала на колени у его ног и накрыла его кулаки своими руками.
— Что я мог сделать? Я был испуганным маленьким мальчиком. Я не сдержался и описался. По сей день помню, как мне стало стыдно, что мой отец узнает, что я намочил штаны. Потом я свернулся в клубок и закрыл глаза, желая, как только мог, чтобы это был просто кошмар, и мы все еще жили в Атлантиде с моими бабушкой и дедушкой.
Горячие слезы потекли по ее лицу, и Кристоф провел по ним пальцем.
— Не плачь обо мне, принцесса. Это случилось очень давно, еще до рождения
— Если не я, то кто? — Девушка наклонилась вперед и обняла атлантийца руками за талию, устроила свою голову на его коленях. — Я думаю, что я заслужила право поплакать за того мальчишку.
— Прости меня. Я не хотел, чтобы у тебя от горя разрывалось сердце, — извинился он и вдруг понял, что в самом деле так считает. Он заботился больше о том, чтобы избавить ее от страданий, чем о том облегчении, которое сам бы испытал, поделившись своей историей.
Возможно, это его первый самоотверженный порыв за столетия.
Боги определенно смеялись над ним теперь.
— Что произошло с тобой потом?
Кристоф глубоко вздохнул.
— Я, должно быть, заснул. Когда я проснулся, женщина, которая увидела нас тем утром, смотрела на меня. Она скривилась и стала похожа на чудовище. Когда я открыл глаза, она закричала.
— На малыша? Что она делала?
— Весь следующий год моей жизни она била, морила голодом и мучила меня, пытаясь заставить сатану покинуть мое тело. Она чуть не убила меня, но даже тогда, в детстве, я знал, что не доставлю ей такого удовольствия. Что эта женщина меня не сломает.
Фиона всхлипнула, и Кристоф понял, что слишком сильно сжимал ее руки, вероятно причиняя боль. Он отпустил их и послал небольшой волшебный импульс, чтобы успокоить страдания.
— Ты был невероятно храбрым, — сказала Фиона, поднялась и села рядом с ним на кровати.
— Я был глупцом, — произнес он, даже сейчас дрожа от ужасного воспоминания. — Она сломала меня в первый же раз, когда заперла в сундуке.
Глава 23
В дверь деликатно постучали.
— Пожалуйста, не сейчас, — отозвалась Фиона, обнимая Кристофа. Тот не издал ни звука, но его тело дрожало так сильно, что кровать под ними сотрясалась.
— Я боюсь, дама настаивает, — подал голос Хопкинс. — Леди Мейв Фейрсби желает встретиться с вами и утверждает, что это срочно.
Кристоф вскинул голову, и все признаки испытываемой им боли исчезли, сменившись холодным, смертельно-опасным взглядом.
— Она может знать, почему на нас напали. Нам нужно ее увидеть. Если же она не сообщит ничего нового, мы просто захватим ее в заложницы и используем против ее кузена.
Кристоф спрыгнул с кровати и принялся вставлять кинжалы в ножны.
— Мы не возьмем Мейв в заложницы, даже если она фэйри, — возразила Фиона и встала, задаваясь вопросом, каков Кристоф на самом деле: напуганный мальчик, который видел, как убили его родителей, или смертоносный воин, так спокойно предлагающий похитить ее подругу.
И сердцем осознала ответ: конечно, в Кристофе эти ипостаси соединились. То, что он пережил в детстве, заставило его поставить эмоциональный барьер. А его воинские тренировки довершили работу. На мгновение она почувствовала отчаяние, что не сможет сломать преграду и пробиться внутрь.