Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии.

Ауски Станислав

Лагерь не был подготовлен для приема людей. Недостатки проявлялись во всем. Не хватало жилой площади, не было отопления, а поставка всего необходимого для экипировки и вооружения со стороны немецких командиров тыловых частей, происходила весьма неохотно, и лишь под давлением. Однако, Буняченко был человеком железной воли и хорошим организатором. Обнаруживая недостатки, он немедленно использовал свои импровизаторские способности. Благодаря этому, уже к началу марта он сумел создать из бестолковой толпы, о которой в первые дни с негодованием отзывались как о «бандитах, ворах и грабителях», [35] настоящую боевую дивизию, которая соответствовала всем военным требованиям, даже по немецким критериям.

35

1 Это относилось к составу части, носящей наименование «Бригада Каминского», которая позднее была сильно и неисправимо деморализована. В военном отношении эта бригада обеспечивала самоуправляющиеся территории в тылу немецкого восточного фронта в районе города Локоты. На этой территории проживало около 1.700.000 жителей, а состав бригады, перед отступательным перемещением линии немецкого фронта на запад, составлял приблизительно 50 000 человек. Эта территория со своей собственной армией и независимой экономикой была сначала примером того,

чего можно достичь без вмешательства немцев. Одновременно с отступлением немецкого фронта, отступала и бригада Каминского вместе с семьями своего состава. После оставления своей территории, бригада начала деморализоваться. Позднее она была переведена в состав вооруженных сил СС, а часть ее, под давлением со стороны немцев, участвовала в подавлении Варшавского восстания. 5.000 из состава бригады было переведено в 1-ую дивизию РОА, где они были разделены по отдельным частям. Иной частью СС, которая вошла в состав дивизии РОА, был остаток 30-й СС-дивизии «Sigling». Она состояла из добровольцев под командованием СС-подполковника ГансаСиглинга. Позднее она участвовала в боях во Франции, где была сильно разбита и ослаблена.

В январе 1945 г. в дивизию были включены первые группы солдат и офицеров непосредственно из лагерей для военнопленных. Было вполне понятно, что среди вновь прибывающих должны быть советские агенты, засланные в РОА из Советского Союза через лагеря для военнопленных. Генерал Буняченко и информационные органы дивизии относились беспощадно к разоблаченным агентам. Трудно все-таки сказать, сколько людей такого рода осталось в дивизии до самого конца. [36]

В составе дивизии было, конечно, немало и таких, которые скорее «тащились» за всеми, чем активно участвовали в ее действиях. Это было результатом бесконтрольного наплыва как отдельных лиц, так и целых групп, большей частью, беглецов из рабочих и военнопленных лагерей, которые включались в состав дивизии. Также к дивизии присоединялись различные аделкие части других национальностей России. [37]

36

2 От начала своего возникновения дизизия переживала немало кризисов, которые, вместе с неоднородностью людского состава, долягаы были отразиться на ее моральном состоянии. По мере того, как приближался трагичный конец, возрастало беспокойство, преимущественно в составе солдат. Я вспоминаю случаи, когда отдельные части дивизии отказывались носить знаки различия РОА или оружие, среди них наблюдалось чрезмерное пьянство.

Единственным задокументированным случаем просоветской деятельности был случай с группой полк. Николая Степановича Бушманова. Будучи руководителем учебной части курсов пропагандистов в Дабендорфе, он был арестован вместе с пятнадцатью человек его группы и казнен осенью 1944-го года в концентрационном лагере в Сахсенгаузен. (Статья А. Немирова «Судьба полковника Н. Бушманова», опубликованная в книге В. В Познякова «Рождение РОА», Сиракузе, 1972 г., стр. 97–98).

37

3 В сентябре 1943-го года немецкий журнал «Сигнал» поместил обширную статью о добровольческих частях. Полная страница ее занята фотоснимками значков различия добровольческих частей соответственно их национальным группировкам.

Дивизия насчитывала около 20.000 бойцов и до самого конца, несмотря на все отрицательные влияния, осталась дисциплинированной и боеспособной частью.

Немецкий майор Хельмут Швеннингер, подробно анализируя условия в дивизии, большое внимание уделяет, главным образом вопросу «надёжности». [38] По его мнению, у всех в дивизии было основание ненавидеть Советский Союз. Причины были разные, но всегда конкретные и личные: арест и преследования членов семьи, доносы, вмешательство режима в частную жизнь. Вступление в армию для многих означало возможность никогда больше не возвратиться в коммунистическую Россию. На Власова возлагалась единственная, хотя и слабая, надежда Советские пленные, вступившие в РОА, были первой большой общественной группой с территории Советского Союза, которая, ознакомившись с западным миром, смогла сравнить пропаганду с действительностью. С другой стороны, все члены дивизии отвергали нацистский режим, пропаганду теории о «подчеловеке» и колониальную политику, проводимую органами СС на оккупированных территориях на Востоке.

38

4 Хелмут Швеннингер: Berisht uber die Ereignisse um die 600. Inf. Div. (russ.), стр., 3, рукопись.

Интересными являются наблюдения полковника Херре по поводу явного общественного расслоения между чинами дивизии. Уже тогда немецкие офицеры обратили внимание на то, что различие в советском обществе указывало на определенную связь между возможностью получения образования и отношением к окружающему миру.

По понятиям национал-социалистического строя и его армии, дивизия никогда не была надежной, т. к. не имела желания умирать за национал-социализм. Но она была полна решимости идти в бой против Сталина до тех пор, пока оставалась хоть маломальская надежда на успех. Майор Швеннингер разделял дивизию по степени убежденности, приблизительно, следующим образом:

20 % убежденных антисталинистов,

60 % оппортунистов и

20 % противников нацизма и потенциальных перебежчиков на советскую сторону.

После роспуска дивизии в американском плену, когда отдельным лицам была предоставлена возможность поступать по собственному усмотрению и на собственный риск, этот приблизительный подсчет подтвердился.

Количество перебежчиков в добровольческих частях, во время включения их в бои на восточном фронте, составляло 0,6 до 2 %. Только у Поволжских татар оно доходило до 5,0 %. Эти цифры не внушали опасения. [39] Разница между этими двумя показателями вытекает из того, что Швеннингер рассматривает условия в 1-й дивизии в начале 1945 года, на которые повлиял бесконтрольный рост ее состава, а данные с восточного фронта являются результатом оценки меньших частей за период 1943-44 гг.

39

5 Докладная записка А. Розенберга Гитлеру от 28-го сентября 1944-го года, стр. 5, NA, Record Group 238! № 2544.

Организационная структура дивизии приводится в примечании. [40]

Одной из главных проблем, связанных с организацией дивизии был подбор офицерского состава. Большинство офицеров, направляемых из частей в Мюнсинген, не имело офицерского ценза. Это были люди, получившие подготовку в частях по борьбе с партизанами, во вспомогательных частях, или офицеры с не соответствующим требованиям боевой дивизии.

Для устранения этих недостатков,

в январе 1945 года в Мюнсингене было создано Офицерское училище РОА. Его начальником был назначен полковник М. А. Меандров, позднее получивший, чин генерал-майора. Он считался человеком исключительных качеств, который, несмотря на все разочарования пережитые до и во время войны, остался верным идеям социализма, как и большинство членов высшего офицерского состава штаба ген. Власова. Но тогда еще никому не было известно, что он сотрудничал с немецкой информационной службой под кличкой «Леандр».

40

6 По упрощенной схеме дивизия была организована следующим образом:

Командир: ген. — майор Сергей Кузьмич Буняченко (произведен в генералы после возглавления дивизии) Заместитель командира по политической части: майор Николай Боженко.

Начальник штаба: подполк. Николай Петрович Николаев. Оперативный офицер: подполк. Руденко. Офицер-пропагандист: ст. лейт. Нареикис. Духовная служба: Игумен Иов. Офицер-военнокорреспондент: ст. лейт. Ольчовик. Адъютант командира: лейт. Семенов.

Офицер связи Германской армии: майор Хелмут Швеннингер.

Дивизионные части:

Артиллерийский полк: Жуковский, 6 батарей по три орудия, калибра 75 мм.

Разведывательное дивизионное подразделение: майор Костенко. Состав: Танковая рота, первоначально вооруженная трофейными танками Т-34. Пулеметная рота. 2 кавалерийских эскадрона.

В немецких источниках приводится, что дивизия была вооружена ротой самоходных машин. В русских источниках нет упоминания о них. При отступлении с фронта на Одере дивизия вооружилась немецкими бронеавтомашинами и самоходками. Их общее количество определяется приблизительно в несколько десятков.

Полк снабжения: подполк. Максаков.

Самостоятельный учебный батальон

Саперный взвод: кап. Будный.

Батальон связи. Медико-санитарная рота.

Рота командира

Взвод полевой жандармерии.

1-й пехотный полк: подполк Андрей Дмитриевич Архипов.

2-й пехотный полк: подполк. Вячеслав Павлович Артемьев. Начальник штаба: майор Николай В. Козлов.

I-й батальон; кап. Золотерин.

II-й батальон: кап. Димитриев

III-й батальон:

Рота тяжелых орудий: П. Сарачан.

Разведывательный велосипедный взвод: ст. лейт. Селин.

3-й пехотный полк: подполк. Александров.

4-й пехотный полк: полковн. Игорь Константинович Сахаров. Начальник штаба: майор Герсдорф.

I-й батальон: кап. Чистяков.

II-й батальон: кап. Игорь Федотович Гурлеский.

Вышеприведенные данные были составлены согласно различным упоминаниям в источниках как русских, так и немецких. Имя и отчество указаны в тех местах, где мне удалось узнать о них. Имена командиров некоторых частей нам остались неизвестными, несмотря на то, что согласно источиквам нам известно, что эти части существовали.

Организационная схема 1-й дивизии не сохранилась. В Bundesarchiv-Militararchiv во Фрейбурге хранится организационная схема 2-й дивизии, 650, Inf. div. (russ.). Она воспроизводится в качестве приложения к данной книге. По схеме обе дивизии не отличались друг от друга до конца войны, когда появился недостаток вооружения и оснащения и отсутствие тяжелого оружия и транспортных средств. Наоборот, вследствие стремительного возникновения 1-й дивизии в ее вооружении появились танки Т-34, на что организационный отдел ОКВ никак не рассчитывал.

Вместе с частями, отозванными с фронта, естественно, прибыло и много раненых или выздоравливающих бойцов. Да и большинство вновь прибывших из лагерей для военнопленных было не в состоянии нести военную службу. Для того, чтобы справиться с этой проблемой, была создана Резервная бригада под командой подполковника Койды.

На активную службу в РОА явилось также много бывших царских офицеров, живших в эмиграции. Как правило, они имели высокие звания, но мало знали о современном способе ведения войны. При штабе РОА была создана специальная комиссия, которая каждого из них проверяла и, в большинстве случаев, их заявления отклоняла. [41] Духовная деятельность в Училище была вверена прот. Александру Киселеву.

41

7 В Гуверском Институте хранится «Собрание трудов» Б. И. Николаевского, рукопись без подписи, где описывается работа этой комиссии.

Во всем РОА было приблизительно 10 генералов и несколько сот офицеров из рядов прежней эмиграции. Часть командиров пехотных полков принадлежала к этой группе. Некоторые из этого командного состава написали после окончания войны свои воспоминания или помещали в эмигрантских газетах и журналах описания отдельных событий. Эти рукописи и публикации характерны тем, что они повествуют о различных подробностях жизни за фронтом, а описание боевых действий, в большинстве случаев, подают лишь в форме всеобщего констатирования. Ни одно из них не снабжено картой, что дало бы им характер военного документа.

IV Формирование 2-й дивизии и остальных воинских частей

14-го января полковник Херре направил майора Зигфрида Кейлинга, в качестве офицера связи, в учебный лагерь в Хойберге (Вюртемберг), где должно было начаться формирование 2-й дивизии.

На восточном фронте как раз началось решающее зимнее наступление. Офицеры-корреспонденты внимательно следили за его развитием и вскоре стало очевидным, что фронт не сможет удержаться. Тогда ген. Власов и члены его штаба занялись решением вопроса о спасении армии, которая, вопреки приближающемуся окончанию войны, непрерывно росла как по количеству солдат, так и воинских частей. От решения штаба зависела судьба многих тысяч беженцев с территорий России, которые присоединились к движению и боялись попасть в руки наступающей Красной Армии.

Ген. Власов принял решение сконцентрировать все части в районе гор. Иннсбрук в Австрии и там попытаться достигнуть соглашения с западными союзниками. Полковник Херре об этих попытках знал, но в ход событий не вмешивался и занимался организацией 2-й дивизии.

В Хойберге собралось около 18,000 солдат и офицеров, по большей части, прибывших непосредственно из лагерей для военнопленных. Проблемы, с которыми пришлось встретиться в Мюнсингене, повторялись снова. Во всем ощущался недостаток; командиры с фронтов требовали новых дивизий, а политические представители Рейха боролись между собой за — на этот раз уже минимальную — власть. Пешкой в этой игре стала РОА, которой они не доверяли и делали все возможное, чтобы она не смогла действительно сформироваться. О том, чтобы она могла развернуться в несколько десятков дивизий, не могло быть уже и речи.

Ген. Власов назначил командиром 2-й дивизии полковника Г. А. Зверева, который в феврале был произведен в чин генерала. По своей целеустремленности и грубой требовательности в точности исполнения его приказов, он был похож на командира 1-й дивизии. Однако, по своим изысканным манерам и холёной внешности, он скорее походил на немецкого офицера. В этом отношении он был полной противоположностью генералу Буняченко, которого, в сохранившихся немецких источниках, характеризуют не особенно лестно. Ни один, ни другой не говорили по-немецки и не проявляли ни малейшего желания ему научиться. Начальником штаба 2-й дивизии стал полковник Богданов. Группу священников в дивизии возглавлял игумен Иов.