Предательство и измена. Войска генерала Власова в Чехии.

Ауски Станислав

После акций на Одере, отряд был переведен в Берлин-Далем и там распущен. С этого момента начинается история 4-го полка, к которой необходимо сделать следующую предпосылку:

В Ленинградской области (район Порхов-Дно) в 1941 году, были организованы «Восточные батальоны» (иногда их называют 1-й Белорусский партизанский полк). До осени 1943-го года эти батальоны участвовали в боях против партизан, а с отступлением немецкой армии, были переведены в Данию, где несли сторожевую службу и входили в состав береговой охраны. Размещены они были в Скагене, Фридриксхавене и в районе Кильского канала, В 1943-м году эти батальоны были наименованы «Русский Гренадерский Полк» и полк этот вошел в состав 416-й немецкой пехотной дивизии. С 1943-го года офицерские должности до командиров рот включительно, были заняты русскими офицерами, а с 1944 года русские были и командирами батальонов. Два батальона этого полка, I-й и II-й, послужили основанием 4-го полка 1-й Дивизии РОА.

*) Награды были вручены лично Полковником Отто Скорцени, известным участником десанта парашютистов на остров Крит и «Освобождением» Муссолини

из американского плена.

После возвращения в Берлин-Далем, офицеры противотанкового отряда остались вне зачисления. В начале марта в Далем вернулся полк. Сахаров и сообщил офицерам о своем назначении командующим Русского Гренадерского полка в Дании и предложил им занять вакантные посты (вместо откомандированных немецких офицеров). Ш-й батальон, в котором были сосредоточены различные тыловые части и полковой оркестр, был направлен железнодорожным транспортом в Хойберг на формирование 2-й Дивизии РОЛ. Так начал свою деятельность новый 4-й полк под командованием полк. Сахарова, с двумя батальонами. Начальником штаба был Григорий Ламс- дорф, произведенный в чин майора [48]–

48

7 Согласно немецким рапортам с апреля 1945 года в Дании находилась 599-ая русская бригада численностью в 13.000 человек. (Institut fur Zeitgeschichte, Munchen, микрофильм MA 660, стр. 620, 119–120). 1-й Белорусский полк был, вероятно, составной частью этой бригады. Кроме того, в северной Германии находились русские и казачьи части, известные лишь по неполным данным или по имени их командиров. Когда армии ген. Власова было признано самостоятельным командованием, ОКВ дало приказ сосредоточить все эти части на реке Одер и передать их под его командование. В соответствии с этим следует понимать перемещение 1-й дивизии в район гор. Франкфурт- на-Одере и перевод 1-го белорусского партизанского полка в состав 1-й дивизии. Почему не произошли дальнейшие перемещения на Одере, объясняется тем обстоятельством, что приказ был дан уже во время полного развала фронта, а наступление на Одере 16-го апреля 1945-го года, окончательно остановило любые реорганизации, т. к. их уже невозможно было произвести. В источниках РОА 4-й полк приводится как «Самостоятельный полк полковника Сахарова». Организационный отдел ОКБ обозначил этот полк номером 1604 Grend. Inf. Reg., что означает 4-й полк 600-й пехотной дивизии (Bundesarchiv- Militararchiv, Freiburg, картотека).

Полк. Игорь Константинович Сахаров был эмигрантом со времени Первой мировой войны, интересным представителем особой общественной группы воинов но призванию. В период между двумя мировыми войнами он принял участие в военных конфликтах почти на всех континентах мира. Он воевал в армиях нескольких южно-американских стран, получил знаки отличия в юго-восточной Азии, был удостоенным наград полковником армии ген. Франко и членом Фаланги. Он был также единственным офицерсм в дивизии, который владел английским языком. Он был строгим и требовательным, но весьма популярным командиром в частях. После войны он эмигрировал в Австралию, где в 1977-м году погиб в автомобильной катастрофе.

Майор Ламсдорф дал в 1966-м году интервью Свену Стеен- бергу, в котором он сообщил, что был на Одере командиром русского полка, перемещенного из Дании На оборонном участке он находился по соседству с бельгийскими добровольцами (Догрель). После развала фронта он вместе с полком пробился на запад через Эльбу. Это подтверждается лишь косвенно тем обстоятельством, что майор Ламсдорф с 4-м полком не был в Праге в мае 1945-го года. (Возможно он был с третьим батальоном, отрезанным советским наступлением около гор. Либерозе и перешел через Эльбу в группе которой удалось спастись, но лейт. Шаповалов о его присутствии в этой группе не упоминает).

V

Перемещение КОНР в Карловы Вары (Карлсбад)

6-го февраля 1945 года на оккупированную территорию Чехословакии прибыли новые гости. По мере приближения фронта, Берлин перестал быть безопасным местопребыванием, поэтому КОНР перемещал свои части из Далема (близ Берлина) в Карловы Вары (Карлсбад). В то время КОНР уже значительно возрос. Из первоначальных семи человек во время пражской конференции, штаб и правительство ген. Власова расширилось до 700 человек и их количество все росло. Вместе со всеми отделениями, которые являлись собственно министерствами, с сильной пропагандной группой, со вспомогательными отделениями и с членами семейств, он достиг такой численности, что Карловы Вары не успевали размещать все учреждения и расквартировывать весь персонал.

Некоторые из них должны были уехать в Марианские Лазне (Мариенбад), в Яхимов или в иные близлежащие селения. Курортный город Карловы Вары был тогда на положении лазаретного города и избытка мест не имелось. Гаулейтер Конрад Хенлейн, естественно, протестовал самым решительным образом против присутствия русских на своей территории, а 9-го марта он дал ген. Власову 48 часов сроку, чтобы его Комитет покинул Карловы Вары и все остальные занятые места. В тот же день Власов снесся по телеграфу с Гиммлером, а телеграмму подписал также СС Хауптамт Русс, Лейтштелле Карлсбад. [49] Телеграмма имеет рукописные пометки с именами лиц, которые должны были это дело уладить. Среди них оказалось и имя К. Г. Франка.

49

1 NA, Record Group 238, J\fo 3226. Руководителем этого учреждепня был д-р Е. Крегер.

Несмотря

на то, что Хенлейн угрожал даже применением силы, его старания были бессильны, чтобы оказать влияние на решение СС Хауптамта и русские продолжали оставаться как в Карловых Варах, так и в окрестных городах. Акция Хенлейна была, возможно, не столь уж выражением враждебного отношения к русским, как скорее проявлением старых разногласий между СС и партией. Размещение членов КОНР в Карловых Варах не встретило дружелюбного приема и со стороны местного немецкого населения. Дело в том, что наличие боевого штаба в городе, где были только лазареты и выздоравливающие, вызвало опасения, что город не избежит воздушной бомбардировки, К счастью, этого не произошло. Одинаковое недружелюбие к русским проявили и чехи. С приближением конца войны они стали отстраняться от немцев и столь же отрицательно держать себя в отношении русских, которых считали просто немецкими союзниками. [50]

50

2 Ф. П. Богатырчук: «Мой жизненный путь к Власову и Пражскому Манифесту», изд. Глобус Сан Франциско, 1978, стр. 204–210.

Штаб ген. Власова, канцелярии КОНР и народные советы, т. е. национальные группы, которые сотрудничали с КОНР, были размещены в отеле Ричмонд парк. С этого времени и до 1-го мая, он стал свидетелем многочисленных переговоров, направленных на объединение всех политических, военных организаций и национальных групп в общую формацию. Успех был незначительный. Переговоры с казаками затянулись вплоть до 29-го марта, когда на казачьем конгрессе в Веровитицах в Югославии, войско решило перейти на сторону КОНР, вопреки желанию своего старейшины ген. П. Н. Краснова. Безуспешно проходили переговоры и с украинскими сепаратистами. Мечта о свободной Украине была более сильной, чем рациональные доводы пользы союзничества. Кавказские народы, главным образом грузины, не имели в своей среде сепаратистов и их переход под командование ген. Власова был лишь вопросом времени. Однако, этого-то времени, было не так уж много. Рассмотрением национального вопроса и разрешением дальнейших проблем Совет национальностей при КОНР занимался на своем единственном заседании, состоявшемся 20-го февраля, но оно носило чисто формальный характер и не было вынесено никаких решений. Конец же войны стремительно приближался.

Город Карловы Вары не был избран самим КОНР в качестве своей резиденции. Его военные части формировались в области Ульм, а германские учреждения явно не желали географически соединить политическую организацию с армией. Выбор не был подходящим и потому, что город Карловы Вары имел тогда очень плохое сообщение с Германией, а именно с г. Ульм, вблизи которого происходило сосредоточие армии. Таким образом, КОНР оказался изолированным от остального мира. Единственным преимуществом было, что Карловы Вары, как лазаретный город, был пощажен от союзных воздушных налетов. Этим, конечно, воспользовались все члены СС, которые имели какое-либо отношение к новому союзнику, и перебрались вместе со своими семействами из находящегося под угрозой Берлина в Карловы Вары, где в условиях относительного комфорта и покоя провели весь остаток войны.

Для КОНР, однако, это время изоляции было периодом бездействия и отчаяния, которое длилось два с половиной месяца. Положение ухудшал еше и тот факт, что согласно решению германских учреждений, коммуникационный радиоузел должен был оставаться в Берлине и, тем самым, был абсолютно оторван как от КОНР, так и от обеих дивизий.

Кто, собственно, дал приказ к перемещению КОНР в Карловы Вары, мне так и не удалось установить. Согласно решению министра пропаганды Геббельса, все германские учреждения должны были оставаться в Берлине и участвовать в его обороне. Можно, правда предполагать, что на перемещении настояли, в собственных интересах и ради собственной безопасности, сами органы СС. Естественно, что бессмысленность этих решений вызвала у всех членов Комитета еще большую ненависть к немцам, а с приближением западного фронта и в результате умножающихся споров с германскими органами, все чаще и чаще стали раздаваться голоса, которые, наконец, открыто стали требовать войти в контакт с американцами и англичанами.

24-го марта в Карловы Вары приехал ген. Власов и на следующий день обсуждал это дело с Жеребковым. Жеребков информировал его, что он уже делал попытки войти в контакт с Западом.

27-го февраля, в отеле Ричмонд Парк происходило последнее заседание КОНР. Заседание проходило в мрачной атмосфере в виду надвигающейся трагедии, а после выступления бывшего киевского старосты во времена немецкой оккупации Форостинского, перешло в бурную противонемецкую демонстрацию. Староста Форостинский, обратившись к офицеру связи СС д-ру Эрхарду Крегеру и к остальным представителям Главного управления СС, сказал:

«Мне нечего терять. Я осужден на смерть. Мое имя внесено в список, осужденных советскими учреждениями к смертной казни за сотрудничество с немцами. Поэтому я вам здесь хочу сказать правду в глаза. Я сам лично послал в Германию 45.000 юношей и девушек — и почти половина из них ехала добровольно — потому что я вам доверял и верил, что эти молодые люди помогут своим трудом освободить нашу родину от большевизма. А что вы с ними сделали? Они стали бесправными рабами, и вы даже теперь не хотите облегчить их положение. Препятствуете нам на каждом шагу, когда мы хотим этим несчастным людям помочь. И это вы называете социализмом?». [51]

51

3 Дудин, Материалы, стр. 68.