Предательство
Шрифт:
Инквизитор Гот, которого теперь сопровождало два десятка всадников, не мог дождаться этой ночи. Одна мысль о том, как он будет вжиматься в тело Элиссы, такое нежное и податливое, наполняла его невыносимо сладкой мукой. Это было выше понимания. Каким образом эта женщина завладела его помыслами? Да, женщина. Её тело налилось и обещало многое. Инквизитор предвкушал куда более острые ощущения, чем до встречи в городе.
А пока всё происходило именно так, как он задумал. С бродягами разобрались без лишнего шума, а тяжёлый кошелёк вернулся к нему в карман. Гот вдыхал прозрачный ледяной воздух Илдагарта и чувствовал себя неуязвимым.
Город веселился. Он был огромным
Инквизитор коснулся пальцами своей маски и ухмыльнулся. Маска демона. Его собственное лицо не столь уродливо… но вызывает у людей куда больше страха. Почему-то ему вспомнился прайм-офицер Кайрус. Вот ещё одна загадка: куда он подевался? Но Гот недолго ломал над этим голову. В толпе мелькнула золотоволосая головка.
На женщине была маска кошки. Элисса? Вряд ли. Элисса не станет танцевать прямо на улице, смеяться, хлопать в ладоши… Нет. Она будет до последнего мгновения отсиживаться в Карембоше. Но в конце кенцов ей придётся покинуть своё убежище. И тогда-Возможно, заодно у него в руках окажется и Торкин Гиит. Эта мысль согревала. Знаменитый ученик знаменитого Меркуда — в его власти… Ему не потребуется много времени, чтобы стереть надменную усмешку с физиономии молодого лекаря. Как все славно получилось: женщина, которую он больше всего желает, и мужчина, которого он больше всего ненавидит, оказались в одно и то же время, в одном и том же месте… Инквизитор уже поздравлял себя. Точность его расчёта была безупречна.
В то время как Гот дрожал, предвкушая наслаждение, Элиссу тоже бросало в дрожь — но причина была иной. Весь вечер её мрачная подавленность сменялась приступами страха, словно она чувствовала, о чём думает Инквизитор. Тогда она ощупывала архалитовый диск у себя на лбу. Странно, но этот простой ритуал вызывал ощущение защищённости и придавал сил.
Она снова посмотрела на маску лисы, которая лежала на кровати. Элисса уже облачилась в одеяние сочно-малинового цвета, которое послушницы Академии по обычаю надевали раз в десять лет, на Кзаббу. Теперь она догадалась, что означает этот цвет. Кровь десятков Мастеров Голдстоуна, которую в тот страшный день пролил разъярённый юноша-бог. Ещё пару дней назад ей такое и в голову бы не пришло. Да, Нанак писал правду.
Ладони стали влажными. Выдержка начинала ей изменять. Девушка вытерла руки о край мантии. Ткань была плотной и толстой. Спокойно, спокойно, уговаривала себя Элисса. Остальные послушницы уже покинули Академию и отправились на праздник. Зачем упускать возможность потанцевать… а может быть, даже немного пококетничать с мужчинами?
Потом она вспомнила о Ксантии. Словно услышав её мысль, девушка вошла. Повисла неловкая пауза. Помня наказ Тора, Элисса потянулась к маске лисы.
— В самом деле, Элисса, — фыркнула Ксантия. — Я-то думала, ты приготовишь что-нибудь более изысканное.
— Мне нравятся лисы, — парировала Элисса. — Они красивые и очень умные.
— Интересно… Большинство людей считают их просто хищниками. А некоторые говорят, что от лис один вред, — голосок у Ксантии стал сладким, как патока. — Они такие хитрые… Лучше сделать так, чтобы лиса и носа не могла высунуть из норы. Чтобы неповадно было таскать чужое. Так что… Извини, я была не права. Эта маска тебе очень подходит.
Сама Ксантия надела маску красивой девушки с нарумяненными щеками и полными красными губами. К маске прилагался пышный парик соломенного цвета. Надев маску, Ксантия покрутилась между кроватей, точно в танце.
— Ты ничего не хочешь сказать о моей маске?
Нет, на эту удочку она не клюнет. Однако сходство маски
— «Добродетельная Девственница»! Ох, Ксантия, ну ты и выдумщица! Но получилось здорово.
Выпрямив спину и опустив на лицо маску, Элисса шагнула к двери.
— Пойдёмте, девочки, — она старалась говорить спокойно и дружелюбно. — Не стоит пропускать праздник.
На улице уже стемнело, ночь обещала быть холодной. Элисса непроизвольно огляделась в поисках Гота. Ксантия тоже озиралась, но её интересовал другой человек.
— Вот он, — сказала она, указывая в сторону одной из жаровен, что стояла в углу главного двора. В самом деле, там, в окружении стайки возбуждённых юных послушниц, стоял Тор — маска кабана не сделала его неузнаваемым.
— Я искала другого человека, — с холодком в голосе ответила Элисса.
— Вот и славно. В таком случае, ты не станешь возражать, если я выполню своё обещание и поболтаю с твоим другом.
Терпение Элиссы лопнуло, но голос оставался спокойным и ровным:
— Делай, что хочешь, Ксантия. Я от тебя устала. Ксантия небрежно махнула рукой, но о её истинных чувствах догадаться было невозможно: маска Добродетельной Девственницы могла лишь невинно улыбаться. Элисса быстро зашагала в другую сторону. Главные ворота Академии были распахнуты настежь. Лишь раз в десять лет они открывались, впуская всех желающих — горожан и приезжих, праздных зевак и странников, проделавших ради этого случая долгий путь. Горели костры, вокруг них с бешеным притопыванием кружились пары, отплясывая стремительный клеффинго. Разгорячённые, яростные, шумные танцоры били в ладоши в такт трескучей дроби барабанчиков и хрустальному перезвону цимбал.
У Элиссы оставалось ещё немного времени. Скоро наступит миг, когда присутствие на празднике станет для неё обязательным. Стараясь не привлекать к себе внимания, она высматривала Гота и его подручных. Присоединившись к какой-то шумной компании, но стараясь не оказаться в самой гуще, она получила возможность незаметно наблюдать за всем, что происходит вокруг. В том числе и с Тором.
Высокий, широкоплечий, он возвышался над толпой, и один его вид заставлял сердце Элиссы биться чаще. Девушка горестно улыбнулась под лисьей маской. Могла ли она вообразить, что когда-нибудь захочет хотя бы прикоснуться к мужчине? Став старше и мудрее, она поняла, что к Саксену её тянуло совершенно по иным причинам. Ей хотелось избавиться от мучительных переживаний. Тогда она была такой юной, неопытной, напуганной. То, что люди называют «близостью», при первой встрече явилось ей в самом уродливом своём облике. Возможно, Саксен казался ей воплощением безопасности.
Странно, что он так горячо поощряет её отношения с Тором — более того, хочет, чтобы они не прекращались, и его записка — тому свидетельство. Записка… Скорее всего, её по просьбе Саксена писал кто-то из Илдагарта. Что известно Саксену, но не известно ей?
Девушка перебирала в уме всё, что произошло за последнее время. Если их с Тором воссоединение — работа Меркуда и Соррели, совершенно ясно, что они ожидают какого-то вполне определённого результата. Они рассчитывают, что между нею и Тором что-то произойдёт. А если Меркуд и Соррель — только марионетки в руках какой-то волшебной силы? В конце концов, Лисс направляет жизнь Саксена с самого его детства… Так стоит ли считать Тора своей судьбой?