Предай их всех

Пекальчук Владимир Мирославович

Король засмеялся в бороду и покачал головой:

– Воевать - значит тратить прорву золота и жизней. Мы только сосредоточим на границе войско. Клейдан попросит помощи у Ханная, но что-то подсказывает мне, что ханнайский кусок венценосного дерьма не поможет, потому как Клейдан ему тоже не помог, а помочь - значит снова сцепиться с нами. Если все получится - союзу Ханная и Далмады конец. После этого мы убедим Клейдана отдать старому Сингэну смежные провинции, а Сингэна - отказаться от войны и найти управу на сына. Кадория получит пару провинций почти без кровопролития, Далмада останется без союза и с новой враждой. А мы, постояв на границе, вернемся по

домам, заручившись дружбой Сингэна и, возможно, Синтэна тоже. При этом Клейдан поймет, что мы не имеем агрессивных планов, если он сам не заставит нас воевать, и сменит приоритеты, переключившись на борьбу с Кадорией. В идеальном случае враги расторгнут союз, мы укрепим отношения с Кадорией и сделаем ее противовесом Далмаде. Что, возможно, позволит мне править до конца жизни без войн, а может, и не только мне.

– Слишком уж сложный план, - заметил Диркхэйм, - но если он все-таки удастся...

– Вот-вот. Я не говорю, что сыграть его по нотам будет легко, но прелесть в том, что попытка почти ничего не будет нам стоить, кроме перемещения нескольких полков и расходов на послов.

– Реакция Ханная и Далмады непредсказуема...

– Не соглашусь, Ханнай уже получил, а Клейдан будет воевать с нами только при условии, что мы сами вторгнемся, риск войны на две стороны не для него.

На том и порешили, король поручил отправить посла к королю Кадории, отпустил дворян и снова задержал Кархада.

Когда они остались вдвоем, король взял со стола свой кубок, отхлебнул из него и сказал:

– В общем, ввожу тебя в курс дел. Пока ты воевал, граф Вальтус устроил заговор и два покушения на меня, напомнили о себе ханнайские корни. Первое провалилось, второе, когда я возвращался из восточного края, могло бы увенчаться успехом, но там каким-то образом оказался Р'Энкор. Может, случайно, а может, и не очень. Я опасаюсь, что Вальтус мог быть лишь верхушкой айсберга, хотя под пытками он никого не выдал. В общем, неспокойное время.

– Так вы все же не доверяете этому проклятому эльфу?

Король снова отхлебнул, поставил кубок на стол и задумчиво подпер скулу кулаком.

– Как тебе сказать... На самом деле дроу весьма и весьма предсказуемы. Их планы могут быть невообразимо сложными, но мотив действий у них всего один. Выгода. Личная выгода - то, ради чего они пойдут на любые злодеяния, но вместе с тем дроу будут держать слово и выполнять договор, если это выгодно. Вальтус признался под пыткой, что покушался на меня не только ради возможной выгоды, двадцать лет он копил на меня обиду, что я обходил его милостями и доверием... Не зря, как видишь, не доверял. Так вот, дроу, по большому счету, не свойственно ставить во главе своих мотивов что-либо, помимо выгоды и статуса. С ними можно играть на равных, если понимать их образ мышления и мотивы. Но тут есть одна неувязка...

– Он отказался от золота?

– Верно. Я был уверен, что Р'Энкор пытается набить себе цену, но он удивил меня, отказавшись получить компенсацию звонкой монетой. Я не верю, что у дроу, особенно у мужчин, есть гордость. Мое предположение - статус. Став моим придворным, а не просто наемником, он повысил свой статус, главным образом, в собственных глазах. Но я предпочитаю знать, а не предполагать.

Словом, есть у меня для тебя секретное поручение. В Эйльхеймском лесу лет двадцать назад начали появляться темные эльфы. Мне неизвестно, почему светлые принимают их к себе, между ними вражда, смертельней которой разве что топор орка. Но я хочу, чтобы ты тайно отправился туда как мой гонец, передал

старейшинам эльфов подарки и испросил разрешения поговорить с темными, что там живут. Выясни все, и про них, и про их образ мышления, и, если получится, о Р'Энкоре. Вдруг там его знают.

– Хм... почему не расспросить тех эльфов, которые оттуда приходят? Вроде бы Эйльхейм - один из ближайших к столице источников эликсиров от чумы.

– Эльфы - народ древний, гордый и высокомерный. Они не любят, когда в их дела суют нос. Но старейшины эльфов - разговор другой, они достаточно мудры и уравновешены, и с ними можно делать дела и вести переговоры. Только помни, что они не выносят неуважения к себе со стороны нас.

– Я знаю, ваше величество. Прикажете отправляться немедленно?

– Шутишь, что ли? Ты поправься вначале, дело неспешное... Не очень спешное, скажем так. Далее, есть еще кое-что. Последний раз с судьи, берущего взятки, кожу живьем содрали еще при моем прадеде, и сейчас эта жестокая, но полезная и справедливая практика начала забываться. Я ее возрождать не собираюсь, но с кривосудием надо бороться. Порой городские стражники грабят торговцев и крестьян похлеще лесных разбойников, и с этим тоже надо что-то делать. Талсидонии угрожают далеко не иллюзорные передряги, и чтобы пройти их без больших потерь, нам нужно поддерживать в народе любовь к престолу, а среди служивого люда - верность ему. Жалобы на несправедливости и притеснения со стороны чиновников рассматривают чиновники же - не годится это. Я задумал создать небольшой отряд стражи, который будет ездить по стране и нести закон и справедливость туда, где ее не хватает, и хочу, чтобы ты его возглавил.

Кархад удивленно приподнял брови:

– Я? Мой король, мне такое вряд ли по плечу, я ничегошеньки в этом не смыслю!

Дэнбар усмехнулся:

– Умение - дело наживное и потому не главное, куда важнее - доверие, потому что его, раз утратив, уже не вернуть. Залог успеха - поставить во главе человека пусть неопытного, но честного. Такого, которому я могу доверять. Ты доказал, что присяга тебе дороже жизни, что ты достоин своего отца, потому я назначаю тебя на должность, где именно верность, честь и совесть важнее всех прочих добродетелей. И твоя первейшая задача - не разоблачать продажных судей, а следить, чтобы твои люди, которые будут это делать, сами не стали продажными.

Кархад поклонился:

– Я буду счастлив исполнить вашу волю.

– Вот и славно. А теперь ступай, и на бал не опаздывай.

***

Норлаш медленно открыл глаза и моргнул. Доброго утра ему при этом никто не пожелал: во-первых, камера одиночная, во-вторых, здесь, в Яме, самом охраняемом узилище Цитадели Велькиона, на два этажа ниже уровня земли, неизвестно, когда утро, а когда вечер. Нет дня и ночи в мире вечной тьмы, разгоняемой лишь тусклыми факелами.

Он медленно перевернулся на бок и взглянул в щель под дверью, куда стражники просовывают еду и воду - пусто. Кормежка еще не наступила, или, может быть, стражники, разносившие пищу, решили оставить его голодным и жаждущим. Они частенько так развлекаются.

Маг медленно принял сидячее положение, стараясь не обращать внимание на тяжесть ошейника. За пятнадцать лет, что он провел здесь, Норлаш так и не привык к ошейнику и браслетам. Нельзя привыкнуть к тому, что, словно упырь, присосалось к твоей душе и тянет, тянет, тянет из тебя силы. Нельзя привыкнуть к самому неодолимому барьеру между узником и свободой.