Предчувствие беды

Хлебодаров Олег

Губа у этого товарища, была явно не дура, однако в итоге вместо вожделённого четвертака за маршрут от аэропорта до «Севера» он довольствовался 20 рублями. «Тоже неплохо для начала», – подумал я, оглядывая через окно видавшей виды «Волги» окрестности. В принципе, если не брать во внимание почти полное отсутствие зелёных насаждений на улицах, равно как и поразившие меня своим видом хрущёвки на сваях (про них я тоже успел прочесть в книге), то я бы сказал, что Северосибирск – обычный советский город. То ли Оренбург, то ли какой-нибудь Гурьев, просто расположенный почти у полярного круга в зоне вечной мерзлоты. А так всё то же самое – идущие на работу или стоящие на остановках люди, лиазовские автобусы и маршрутки ПАЗики оранжевого цвета. Машин по московским меркам немного – в основном «жигули» и «нивы». Из местного колорита только несколько вывесок, дублированных на элурмийский язык (надписи выглядели буквально как набор букв и показались мне весьма комичными), и некоторое количество мужчин и молодых людей, внешним обликом и манерой одеваться – особенно меня поразили широкие

джинсы, заправленные в пимы, в сочетании с дублёнкой или шубой – очень похожие на тех, что встречали в аэропорту генерала. Ввиду тёплой весенней погоды местные джентльмены носили верхнюю одежду нараспашку. Женщин явно элурмийской наружности мы за двадцать минут езды практически не увидели.

Гостиница «Север» также ничем не удивила – обычная вроде как лучшая гостиница во вполне себе далёкой рсфср-овской провинции. Правда администраторша с вполне традиционной для женщин на такой работе «халой» на голове – дама явно местных кровей, хотя и говорившая практически без акцента – выдала нам ключи очень быстро и даже объяснила, как именно нам быстрее пройти в номер. Во всяком случае, внешних проявлений того, что «нас много, а она одна» и вообще, она Королева в этом гранд-отеле, а мы все должны приседать и кланяться, я не увидел. Что ж, и на том спасибо Северосибирску и гостинице «Север». Равно как и за отсутствие – во всяком случае, при первом приближении – клопов, мышей, тараканов и прочей живности в нашем номере.

Глава 5.

Пятиминутное опоздание на аудиенцию по меркам нашего перестроечного времени можно было вполне признать чуть ли не верхом пунктуальности. И я, и Дима частенько сталкивались в Москве с ситуацией, когда начальственное – причём не обязательно уровня ЦК – в 10.00 могло с лёгкостью превратиться и в 11.00 и даже в 12.35 (о графике работы поездов и электричек я просто умолчу!). Так что начатая в 9.35 по местному времени аудиенция у республиканского босса Герасима Герасимовича Долманова вполне приближалась к королевской – в плане пунктуальности, понятно дело, поскольку внешне на монарха глава республики походил не особо. Передо мной за огромным столом буквой «П» – специально для совещаний – сидел вполне себе среднестатистический партаппаратчик лет 50, правда, с ярко выраженной северной внешностью. Костюм на нём, как я отметил, был неплохим – во всяком случае, для главы автономии в далёкой Арктике. За спиной владельца кабинета на стене висел, естественно, портрет Горбачёва, причём, как и у нашего шефа с заретушированным пятном. Окна в начальственном кабинете мне понравились – они были отнюдь не маленькими и через них открывался неплохой вид на город. Я увидел и наш «гранд-отель», и бывший дом градоначальников, и даже вдали сбоку факел.

Встретил нас хозяин кабинета очень любезно, предложив не только присаживаться поудобнее, но и чая с местными травами. Мы с Димой на всякий случай отказались (а то вдруг попьём и станем козлятами, как в сказке!), после чего он по селектору произнёс какую-то фразу на элурмийском языке. Вскоре весьма привлекательная секретарша-элурмийка, которую мы уже видели в приёмной, принесла жёстовский поднос с тремя стаканами чая (нам с Димой принесли обычный, наверное, «со слоном). Подстаканники были украшены гербом автономии, то есть, явно сделанными на заказ.

И уже пригубив чай, первый секретарь обкома поинтересовался, зачем же корреспонденты из такого замечательного журнала – который он с супругой прочитывает от корки до корки, и хотя они и не соглашаются порой с авторами, но всё равно безумно ценят наш журнал – прибыли в возглавляемую им республику. Попутно он успел сказать, сколь глубоко уважает и ценит нашего главного редактора, с которым познакомился ещё в 60 каком-то году на съезде ВЛКСМ.

Я не стал брать «с места в карьер», а на всякий случай тоже произнёс для начала здравицу в адрес замечательной автономии и лично её руководителя, о которым слышал, разумеется, только хорошее и лишь потом, почти что между делом, сказал, что в нашу редакцию пишут, причём немало, из Элурмийской АССР и, к сожалению, далеко не всегда хорошее. И вот, вроде как, мы и хотим разобраться по существу, написать в итоге правду о делах в республике и тем самым содействовать улучшению жизни людей. Что, как я особо подчеркнул, очень важно в современных условиях. Ну и ещё я ввернул, что в Москве очень интересуются предстоящим Конгрессом элурмийского народа.

Герасим Герасимович выслушал меня на редкость спокойно и продолжил источать елей. Говорил он в основном примерно так, как говорят начальники на совещаниях, добавляя немного, как сейчас стало модно, личной эмоциональной окрашенности. Он поведал и том, что в республике, несмотря на сложности, идёт углубление перестроечного процесса. Что уже несколько десятилетий в республике развивается молочное животноводство и коневодство. Что ширится кооперативное движение, что имеет место демократизация общественной жизни. Но при этом же есть трудности с северным завозом, а потому ситуация со снабжением населения продуктами питания сложная. И особенно сложная та ситуация в отдалённых районах республики. А ещё сложная ситуация с экологией – тут он меня опередил, видимо, поняв, что избежать разговора об этом всё равно не получится – но тут, как он отметил, республика стала заложницей ведомственных интересов. Увы, но повлиять на нефтяников, он зачастую не в состоянии. При этих словах хозяин республики даже картинно развёл руками.

А вот мой вопрос об убийстве казачьего лидера – как было написано в переданной мне перед уходом из редакции от шефа инструкции,

Виктора Александровича Колябина – явно моему собеседнику не понравился. Внешне, правда, он продолжил источать елей, однако глаза у него забегали. Начал он, как видимо, вообще принято у начальников на крайнем севере, издалека. Он сказал, что вполне положительно сначала отнёсся к созданию полгода назад Элурмийского республиканского казачьего общества, добавив, что первый его глава Валерий Максимович Петраков произвёл на него ну очень хорошее впечатление. Но что вскоре Петракова сместили с поста главы, а атаманом стал Георгий Васильевич Галкин. Вроде бы из отставных военных. «Лично я с ним не знаком!», – глава республики подчеркнул этот факт, словно снимая с себя всякую ответственность как за развитие казачества во вверенной ему республике, так и за всё, что может случиться с казаками. Покойный Колябин был заместителем Галкина и работал инспектором в гортехпожарнадзоре. Название организации мой собеседник тоже выделил, как бы подчёркивая, что покойный был вообще мелкой сошкой, а посему не особо достойным, чтобы его обсуждали такие важные люди, как он и я. Кроме того, первый секретарь («персек», как часто называют таких людей в нашей редакции, правда, не разу наши журналисты не употребили это слово в какой-либо журнальной статье) не без гордости отметил, что это дело было раскрыто по горячим следам и что в настоящее время ведётся следствие. Попутно он упомянул, какой замечательный республиканский министр внутренних дел («Он почти Шерлок Холмс! Ну ладно, шучу, просто гибрид Знаменского и Томина» 16 – после этой фразы республиканский босс подмигнул, слово радуясь своей шутке про гибрид и неупомянутую напрямую Кибрит), и что виновный будет наказан по всей строгости закона («Мы ведь хотим построить социалистической правовое государство!»). Мне показалось, что после упоминания о правовом государстве персеку желательно было бы стукнуть кулаком по столу, но он, к сожалению, этого не сделал.

16

Имеются в виду главные герои популярного в советские годы детективного сериала «Следствие ведут знатоки», а именно следователь Знаменский, оперативник Томин и эксперт-криминалист Кибрит.

«А вообще у нас ведь как часто бывает», – с этими словами персек попытался сделать как бы очень простоватый вид, показав, что мы, мол, северные люди простые и маленькие, а потому – что с нас возьмёшь, «приедет один с вахты на буровой, а другой с прииска. Выпьют по чуть-чуть, потом ещё понемногу, потом ещё, да уже не понемногу. Ну и начнут они спорить, кто кого больше уважает. А в итоге один – труп, а другой на скамье подсудимых. Водка, она ведь такая… А ещё хуже, если «северное сиянье» 17 выпьют или «шило» 18 », – персек чуть виновато посмотрел на меня и перевёл взгляд повыше – как я понял потом, уже выходя из кабинета, он смотрел на висевшие над входом часы. Далее он продолжил, пожалев, что золотодобыча в республике уже не так развита, как лет 15 назад, но что пить в республике всё равно продолжают, а потому вроде как преступность искоренить невозможно.

17

Видимо, речь шла о коктейле, получаемом от смешивания водки с шампанским.

18

Судя по всему, говорится о разбавленном водой спирте.

При этом же персек заявил, что элурмийцы массово бросили пить ещё в 60-е годы. «А до этого бывало, младенцы алкоголиками становились. Не можем мы элурмийцы, пить – фермента нужного нет, спиваемся почти сразу. Сколько ж людей от алкоголизма умерло – жуть. Если б в 60-е годы не бросили пить, не знаю, чтоб сейчас с народом было. Я вот сам только рюмку сухого выпиваю, да и то, когда в Москве в командировке надо с нужным человеком выпить. А так ни-ни», – улыбка персека должна была убедить меня в его добродушии, однако, что-то не особо добродушное и уж тем более елейное в ней было. Может быть, даже чувство превосходства над представителем народа, где много пьют.

На мой вопрос, а как же обстоят дела с межнациональными отношениями в республике, персек начал опять источать елей и уверять с жаром, что всё очень даже хорошо. И даже, наверное, ещё немного лучше. Сначала, правда, он зачем-то поведал, о том, что несколько месяцев назад открылся собор Архангела Михаила на улице Маркса – «он там до революции ещё был, но в 36-м закрыли, а потом там склад был». Он, разумеется, упомянул, что это хорошо, что государство поворачивается лицом к церкви, хотя лично он, Герасим Герасимович Долманов, остаётся коммунистом. Правда при этом же он прибавил, что в детстве его крестили, и что вообще большая часть таёжных элурмийцев, из которых он и происходит, православные. Ну и похвалили он настоятеля храма отца Афанасия, который не побоялся перебраться из Красноярска служить в их город. Его сам скончавшийся вчера патриарх Пимен 19 на это благославил.

19

Патриарх Пимен (в миру Сергей Михайлович Извеков; 1910–1990) – епископ Русской православной церкви. Патриарх Московский и всея Руси (3 июня 1971 – 3 мая 1990).