Преддверие войны

Птица Алексей

— На то они и гады, чтобы рассчитывать тонко, иначе бы ничего не получилось. Против нас давно ведут войну, я уже в этом не сомневаюсь. Все террористы — это не идейные идиоты, которые ратуют за свободу, это иностранные наёмники, что

прячутся в толпе прекраснодушных идиотов, а подчас и людей с психическими отклонениями. Работа у них такая.

— Знаю, но от того не легче.

— Понимаю. А с инженерно-духовной Павлоградской академии многие погибли?

— С Павлоградской? Дай-ка вспомнить… Один или двое, и ещё один без сознания лежит в тяжёлом состоянии, император приказал лично принять все меры к его спасению, наградить хочет. Герой потому что, — предвосхищая вопрос графа, сказал министр, — и герой настоящий, хоть завтра в бой посылай. Да, а казалось бы, обычный барон, совсем недавно получивший дворянство.

— Не барон ли Дегтярёв случайно? — вдруг догадался граф.

— Да, а ты откуда знаешь? — удивился министр.

— Да так, слышал о нём уже не раз.

— Ааа, понял, так это же тот, который нам всем картину покушения на Великого князя показывал! Тогда понятно, а у тебя с ним, вроде, дочь учится?

— Не с ним, на другом факультете.

— Ясно, хорошая партия для твоей дочери. Умён, храбрец, баловень судьбы, но достигает всего сам, если выживет, конечно. Император,

если решит наградить его, то наградит не просто абы чем, а по-царски, заслужил того этот Дегтярёв. Хотя, нет пока у него ничего, что подвигло бы аристократических отцов отдать за него дочь. Слишком горяч и беден. Ну, да ладно, пора мне уже бежать, опаздываю на своё собственное совещание.

— Да-да. Понял, спасибо за сведения.

— Всегда рад тебя видеть, Владимир!

— Взаимно! — и вновь пожав друг другу руки, они разошлись.

Граф Васильев некоторое время стоял, переваривая в голове только что полученную информацию, а потом неспешно направился в сторону входа во дворец, временами покачивая головой в глубоком раздумье. И вновь этот юноша смог удивить его.

— Ох, уж этот Дегтярёв! — один раз вслух вырвалось у него, — главное, чтобы выжил, — сказал он про себя и вошёл во дворец.

В голове у графа мелькнула мысль: а может и вправду, отдать за такого свою дочь, но он сразу же отмёл её в сторону. Пусть сначала этот юноша выживет и докажет свою состоятельность, как моральную, так и материальную, а уж партию подобрать ему завсегда успеют. Молод ещё, рано ему жениться, тем более, на графине. И граф, окончательно отринув эту мысль, переключился на размышления о собственной аудиенции у императора.