Предел обороны
Шрифт:
— Так вы правда брат? И правда его потеряли тогда?
— Правда. — Павел вздохнул как можно более натурально. — Не в себе он из дома ушел. Ну, вы уже знаете, наверно, бывают у него такие приступы…
Расчет был прост: чужак в этом мире обязательно проявит свои странности. Пусть в мелочах, пусть ненадолго… Однако коренному обитателю Ствола они сразу резанут глаз.
— Ну да, ну бывают… — произнесла Таисия, — так что ж теперь, человека на произвол бросать?..
Тон у нее теперь был плаксиво-оправдывающийся, явно говоривший: любовь зла…
— Так, землячка, — распорядился Сергеев. — Давай-ка
— Ну, я же говорю, в больницу к нам поступил. Без памяти, без документов, без родных… Жалкий такой, слабый… Ну, я за ним ходить стала… Потом он говорить понемногу начал, имя вспомнил, а фамилию как отрезало. Сначала вроде все понять пытался, в какой, мол, стране. Про порядки, про законы… Международным положением интересовался, между прочим! Про Ассамблею какую-то… Это я как щас запомнила: еле встает человек, фамилии не помнит, в каком городе не знает, а все туда же — о политике… А потом… потом, в общем… — Она махнула рукой и вновь всхлипнула, закрыв лицо.
— Потом все ясно, — снисходительно помог Федор. — Ночная смена, красавец выздоравливающий… В Москву поехать он уговорил?
— Он. Паша… Сказал, что здесь все окончательно вспомнит и что друзья тут есть, помогут, мол…
— А ты что ж, не соображала, кому веришь? Ладно, сама, так ведь детей с собой притащила!
— А с кем я их там оставлю! На прежнего мужа, пьянь подзаборную?
— Вот дура-баба, — совершенно искренне возмутился Федор. — Работу, квартиру тоже там бросила?
— Продала… — Таисия продолжала всхлипывать.
— Во как, — удивился Федор, — Так что же здесь по приютам обиваетесь?
— А все деньги украли. Прямо на вокзале. Паша в туалет пошел, вернулся — ни денег, ни памяти. Нашелся же гад — насмеялся над больным человеком…
Павел с Федором снова переглянулись. Кажется, чужак неплохо освоился с местной системой ценностей, если нашел применение такой немалой сумме.
— Ясно все с твоим Пашей, — пробормотал Федор. — Чем он здесь занимался? Почему на работу не устроился?
— Так ведь без документов же, — удивилась женщина. — Там восстановить не успели, в поезде проводнику немножко дали, так и доехали…
— Допустим. А что тогда он здесь делал?
— Может, знакомства какие, людей приводил? — подсказал Павел. — Это чтобы знать, где дальше искать.
— Да не было у него никаких знакомств! — Таисия снова скатилась на причитания. — И друзей никаких… Все выдумки, а то и вовсе бред… Это я недавно только поняла. Лечиться ему надо, а мы тут… совсем уж было уговорила обратно в Иркутск… Черт с ней, с квартирой, хоть угол какой снять… Меня ж на работу обратно сразу возьмут, не то что здесь…
— Ну-ну, — подбодрил Павел. — Уговорила — а он что?
— Согласился. Приволок два дня назад какую-то штуковину, жутко дорогую. На рынке, что ли, украл… Говорил, продадим, возьмем билеты. А его из-за нее сегодня… Чуть не убили совсем… А может, и не чуть… Господи, что ж теперь мне-то делать…
— Перестать выть, — грубо оборвал Федор. — Брать детей в охапку и ехать домой. Вот тебе адрес, завтра зайдешь, получишь билет на самолет. — Под изумленным взглядом Павла он размашистым почерком накорябал на попавшейся под руку газете адрес фабрики. — Держи.
— Вот это ты Пронину и расскажешь, — уведомил его Павел. — А он тебе объяснит, кто, что и кому должен.
— И ради бога. Билет пускай выдаст, а там хоть разобъясняется!
Павел пожал плечами. Посмотрел на ошарашенно молчавшую Таисию.
— Как хочешь. Я огляжусь тут, пожалуй. У бойцов с утра времени не было…
— У нас тоже, — буркнул Сергеев, поднимаясь. — Живее давай.
— Моргнуть не успеешь, — улыбнулся Павел.
И нажал под курткой кнопку «паузы».
Эффект оказался ожидаемым. Очередная слезинка Таисии так и не долетела до пола, Сергеев так и не распрямил нахмуренные брови, любопытная физиономия какого-то пострела так и не скрылась за приоткрытой дверью. Павел удовлетворенно кивнул и уже новым взглядом осмотрел комнату.
Что ценного для себя мог хранить здесь чужак? Артефакты с родины? Едва ли — слишком много этапов ему пришлось пройти по дороге в приют. Уже после больницы ничего внеземного при нем не осталось бы. Украденные деньги? Вряд ли он брал их, чтобы хранить. А если и хранил, то не под носом у сожительницы. Тогда что искать? Бумаги? Документы? Записные книжки?
Павел обошел помещение. Неторопливо перетряхнул кровати, развернул и снова свернул матрасы, не брезгуя койками беженок — чужак совсем не обязан был выбирать для тайника именно свою постель. Потом бесстыдно залез в обе имеющиеся в комнате тумбочки — ничего. Приподнял напоследок таз с какой-то незамысловатой стиркой. Табурет под тазом оказался опаленным и будто бы покрыт глазурью. В центре запекся светлый квадрат с прорезями, вроде крышки некоего прибора… Вот, значит, где был расплавившийся во время визита мобильной группы процессор. Таз, должно быть, поставили еще на горячее — в «крышке» четко выдавилась надпись «сделано в СССР» и знак качества. Старинный таз, нечего сказать.
И что же, это все? А как же стрельба в атланта?
Павел вернулся к двери — вести огонь чужак должен был примерно отсюда. На глаза тут же попалась свежая зарубка в дверном косяке. След от гильзы? Не похоже, слишком глубока. И все-таки… Согнувшись пополам, он тщательно осмотрел пол, отбросил ногой какое-то тряпье, сложенное у двери, по очереди приподнял стоящую тут же обувь.
В одном из поношенных детских ботинок со стоптанным почти до основания каблуком глухо брякнул твердый предмет. Павел перевернул ботинок над ладонью и получил в награду маленький светлый цилиндр, запечатанный с обеих сторон. Ну, правильно, чужак ведь пробил поле атланта, значит, и расходником из его оружия вряд ли была простая гильза.
Он поставил ботинок на место, вернулся туда, откуда начал экскурсию, и, постаравшись максимально точно скопировать исходную позу, выключил «паузу».
Сергеев моргнул. Таисия отпрянула. Похоже, что для них действия Павла все-таки не были абсолютно незаметными.
— Ой, — тихо сказала женщина. — Что это?..
— Где? — невинно осведомился Павел.
— Да нет… — Она потерла заплаканные глаза. — Показалось…
— Ну, тогда всего хорошего, — известил ее Федор. — Адрес не потеряй.