Предел обороны
Шрифт:
— Не думал, что гипербореи боятся летать. У вас так хорошо получается на своих крыльях…
Меченосец медленно сфокусировал взгляд из темной бесконечности за иллюминатором на лице землянина.
— Наши крылья не есть вызов законам Мироздания, — отозвался он. — Мы летаем, потому что такова наша природа. А вы — вопреки ей.
— Ну почему же? — Павел вдруг почувствовал острое желание подкалывать гиперборея. Надо же, у безупречных воинов нашлось слабое место! — Наши самолеты тоже летают в полном соответствии с
— Я не о законах физики, — произнес меченосец. — Я о законах Мироздания. В вашем мире физическими явлениями, обеспечивающими полет, должно пользоваться лишь птицам. Вы же, люди, попрали это… Впрочем, как и многое другое.
С одной стороны, эта тема была скользкой — гиперборей, похоже, был готов завести спор о несовершенстве мироустройства Ствола Древа. А с другой… Что еще делать шесть часов до посадки в Бодайбо?
Самолет энергично накренился и просел, выходя на курс и приводя механизацию крыла в крейсерский режим полета. Меченосец осекся на полуслове, побледнев до полной синевы кожи… Нет, такой случай Павел упустить не мог!
— Не всем же приспосабливать свою природу к окружающей. — Он нахально подмигнул воину. — Кому-то надо поступать и наоборот.
— Зачем? — удивился гиперборей, справляясь с секундным замешательством. — Мироздание бесконечно мудрее вас или нас. Постичь его целиком невозможно. А значит, невозможно предсказать, какие изменения пойдут ему на пользу, а какие во вред.
— Если уж говорить о таких масштабах, то Мирозданию скорее всего совершенно безразлично, как и почему летит этот самолет.
— Часто необъятное находит проявления в малом. Вся вселенная отражается в вашем мире Ствола. А его вы вполне способны изменить, и отнюдь не только в лучшую сторону.
— Кто бы спорил, — буркнул Сергеев, краем уха прислушавшийся к диспуту.
Павел неодобрительно покосился на опера, но поправлять его было не в чем.
— Может быть, — произнес он. — Но даже с этой точки зрения мы не такие уж безнадежные. Те же инки, например… Они вообще ничего не создают — только воруют.
— Инки — клинический случай, — согласился меченосец. — За пятьсот лет они так и не нашли источника энергии своих механизмов, и когда тот иссякнет — их цивилизация рухнет. Но вам-то какое дело до того, как быстро краснокожие разрушат свой мир?
— Большое, — снова встрял Сергеев. — Одним нахлебником станет меньше.
— Мироздание всегда стремится к равновесию. — Гиперборей пожал плечами. — Место инков займет кто-нибудь другой.
— Да, я помню этот девиз Ассамблеи, — Павел усмехнулся, — стабильность любой ценой. Четыре старых соперника лучше одного нового врага. А в результате мы рвем когти, лишь бы успеть в кратер раньше инков, оставляя атлантов и вовсе за бортом.
— Откуда ты знаешь, что инки тоже стремятся в кратер? — напрягся меченосец.
— От верблюда, — пояснил вместо
— Может, ты и прав. — Гиперборей тонко улыбнулся одними губами, будто нарочно стараясь выглядеть двуличным. — Но мы лишь воины, наше дело — выполнять приказы, а не вершить политику своих ветвей Древа.
— Ерунда, — отмел отговорку Павел. — Вы же Община, у вас самый последний меченосец всегда в курсе любых политических решений. Лучше скажи, зачем мы понадобились вам сейчас? Почему Брахмир так настойчиво упрашивал Потапова заключить альянс?
— Я не скажу, — простодушно вымолвил воин. — Просто примите как факт: ваше присутствие при… В общем, когда все свершится, будет очень и очень полезным. В первую очередь для вас — людей.
Земляне переглянулись. Павлу вдруг очень захотелось встать, пройти в кабину пилотов и развернуть самолет. Все как обычно, их снова используют втемную. Что известно гипербореям? И что известно Потапову с Филиппычем? А главное, почему об этом нельзя было сказать тем, кто полезет в пекло, хотя бы просто для того, чтобы они знали, ради чего это делают?
— Ну что за свинство, в самом деле, — хмуро сообщил Сергеев. — Остановите самолет, я здесь сойду!
Меченосец напрягся.
— Это крайне нежелательно. Ваше присутствие будет очень полезно.
Павел подозрительно покосился на воина, но тот не шутил — Марутта в самом деле волновался за исход операции. А еще он ни разу в жизни не летал на самолетах… А ну-ка, чем черт не шутит?
Павел завозился, отстегивая ремень.
— Федя, погоди, — деловито произнес он. — Я с тобой. Э-э-э… уважаемая!
С неподдельным ужасом гиперборей смотрел, как он встает на ноги. Из-за передней переборки салона показалась бортпроводница.
— Вы что-то хотели?
— Павел Головин! — окликнул Марутта. — Ты нарушаешь распоряжение начальника и ставишь под угрозу…
— Не нарушаю, а вношу коррективы, — перебил тот. — Ввиду изменившихся обстоятельств и недостаточного информационного обеспечения акции. Федор, ты идешь или нет?
— Ну хорошо! — сдался воин. — В чрезвычайных обстоятельствах я имею полномочия… Только сядьте на место, прошу.
— Передвижение по салону пока нежелательно, — присоединилась к нему бортпроводница, так и не поняв, о чем идет речь и зачем ее звали. — Дождитесь, пожалуйста, выключения табло.
Она показала себе за спину, где горела сакраментальная авиационная надпись: «Пристегните ремни». Павел послушно прочел эти два слова и действительно сел. Бортпроводница исчезла, а оба оставшихся в салоне опера отдела вопросительно посмотрели на гиперборея.
— Слуга Брахмир уже сказал вам часть правды, — произнес он через силу. — Клон Головина явился из близкой ветви — сателлита Земли, — которая пытается наладить с вами постоянное сообщение.