Предельный квант
Шрифт:
Элеосин прервал монолог, поднял глаза туда, где светились миллионы звезд, и прикрыл веки.
Я долго обдумывал, какой вопрос будет уместно задать, и, наконец, спросил:
— А как именно должно проявляться смирение? Перед чем нужно смиряться?
— Правильный вопрос. Смирение пронизывает нашу жизнь от самых незначительных мелочей, вроде купания в холодной воде и терпения к детским капризам до более фундаментальных вопросов. Таких, как принятие того, что в вашем мире называют судьбой и согласия не отклонятся от своего индивидуального единственно правильного пути развития. Очень важно отличать смирение от вынужденной покорности.
Элеосин открыл глаза и посмотрел на меня пристально.
— Насколько я понял, стирание — постепенное уничтожение планеты и это как-то связано с информационным полем. Собственно, то, что произошло с нами на утёсе — и есть предвестник стирания. Больше ничего не знаю, — признался я.
— Ясно, в принципе, более менее верно. Но есть важный момент, который тебе стоит знать. Стирание — это действительно следствие изменений в информационном поле планеты. Вселенная запускает этот процесс автоматически после того, как количество информации в инфополе достигнет определённого предела. Каков этот предел на нашей планете, мы не знаем. Но, судя по всему, он был достигнут пятьдесят четыре оборота назад и началось стирание.
Я не знал, что ответить, и шёл с раскрытым ртом. Хотелось бы убедить себя, что это просто религиозные бредни. Но я своими глазами видел пепельные земли и треугольные деревья.
— А что именно хранится в инфополе? — задал я давно мучивший вопрос. Аса уж слишком пространно говорил про это.
— Всё, что связано с разумными существами. Слова, поступки, рукотворные предметы, мысли. Иными словами, если разумное существо как-либо структурирует окружающий мир, эта структура сохраняется в инфополе.
И тут меня как по голове ударило. Аскетичный образ жизни местных, молчание, неторопливость. Вот они откуда. А я-то грешил на какие-то непонятные древние традиции. Но сразу в голове родился закономерный вопрос:
— Получается, в моей вселенной никаких информационных полей и таких ограничений нет. Иначе Землю уже давно бы стёрло. Мы-то создаём информацию тоннами по поводу и без повода.
Элеосин пристально посмотрел на меня.
— Вселенная одна. Возможно, и существуют параллельные миры, но законы вселенной везде фундаментальны и непреложны. Это факт.
«Интересно, откуда такие знания и уверенность?» — ухмыльнулся я про себя.
— Тогда как же земляне до сих пор спокойно себе существуют?
— Информационное поле — сложный организм. Информация, которая в него поступила, остаётся там навсегда, вплоть до стирания. Оно сродни чёрной дыре, которая поглощает всю материю, а потом взрывается от её избытка.
Я уже ничему не удивлялся. Разговоры о чёрной дыре в этой дыре!
— Ваша планета ещё молода и поле только начинает накапливать информацию. Планета Ин же — древняя, люди на ней появились за многие миллионы ваших лет до возникновения жизни на Земле. Алсины — далеко не первые, эта долина видела гибель десятков цивилизаций. И на руинах ушедших в небытие великих народов мы построили общество, основанное
— Это же массовое самоубийство! — вскричал я голосом не удержавшись.
— Самоубийством это было бы, если процесс стирания не начинался бы по нашей же вине. И бежать нам некуда. Стирание поглотит всю планету, на день раньше или позже, мы отправимся в великую пустоту. А отправиться, не предав себя и всё, что выстрадали наши предки, но проявив силу воли в смирении, — определённо стоит одного ничего не значащего дня жизни.
Мы уже дошли до восточной границы сада и повернули обратно.
Ну, приехали! Только расслабился и полюбил это место, и вот, на тебе! Я стиснул кулаки. Но бить было некого. И от этого было ещё больнее на душе. За восточным утёсом забрезжил рассвет, и листья на яблонях окрасились алым предвестником скорой неминуемой гибели. Может, попробовать отправится обратно, на утёс, в тот дымный лес, и найти путь домой? Да глупость. Что я найду в этом дыму, который уже наверняка заполз на вершину.
— Неужели, с этим вообще ничего нельзя сделать? Ну так не бывает! — яростно прожестикулировал я.
Элеосин снова открыл глаза, посмотрел на меня и я, о чудо, увидел там явно читаемую надежду.
— Именно поэтому мы тебя пригласили. Я упоминал сообщение из Рунтаина. Так вот, глава этого поселения, Гровелин, наткнулся на ряд интересных совпадений, изучая отчёты специалистов по изменениям. И последней точкой в этих совпадениях стал ваш поход на утёс. Теперь с уверенностью можно сказать, что изменения, по крайней мере, их быстрое усиление, — вызваны искусственно.
Я вскинул брови.
— Искусственно, а так можно? Но кому это нужно? И зачем? Что за бред? — посыпал я вопросами.
— Как именно это происходит, неизвестно, но с искусственными изменениями явно связана стела в землях Суин.
— А что это за стела? — быстро спросил я.
— Не известно, появилась однажды ночью будто ниоткуда. Пятьдесят четыре оборота назад. Даже сами жители Суин понятия не имеют о её происхождении. — Элеосин повёл нас по одной из боковых дорожек.
Вот тебе на. Такая огромная конструкция взяла, да и просто появилась ночью. Делов-то. Если бы об этом рассказал не Элеосин, а кто-нибудь другой, подумал бы, что врёт, как дышит. Но от этого человека веяло такой силищей, ощущаемой физически, что каждое его слово словно впечатывалось в подкорку.
— Так, а что от меня-то требуется? — я попытался собраться с мыслями.
— Через два периода Кили отправляется с хранителями знаний в исследовательскую экспедицию к стеле. Судя по тому, что рассказывал Като, ты пришёл из довольно высокотехнологичного мира. Кто бы ни установил стелу, это явно высокоразвитая цивилизация. У нас в долине нет никого, кто мог бы хоть как-то оценить принцип работы этого устройства. Мы — земледельцы, каменщики, столяры, ткачи, но не... — Элеосин запнулся, — Как это у вас называется? А, — инженеры.