Предлесье
Шрифт:
— От-куда, знаешь? — Медленно спросил Алес. — Отвечай, или оторву.
— Да я ведь… Ай… над тобой сплю. Ты постоянно по ночам всё бормочешь, про семью.
Алес отпустил. Стёпа резво отошёл от него к другому борту.
— Не смей больше, о семье… говорить. — Сказал ему поляк.
Парень кивнул, потирая ухо, и скрылся впереди автобуса.
Алес встал и пошагал в противоположную сторону, к мастерской старика.
Вадим растерял весь аппетит от такой трапезы и положил ложку
— Вадим… мне тебе кое-что, надо сказать, и… может… посоветоваться. — Громким шёпотом сказал Марк.
— Ну, говори, чего у тебя. — Приготовился слушать Васильев. Желания у него на это особого не было, но в этом сраном автобусе особого выбора тоже не было.
— В общим… Даже не знаю как и сказать… С Лёшей, что-то не так.
— В смысле не так? — Эта новость Вадима немного кольнула. Судьба мальчишки ему была не безразлична. Привык он к Лёше, и Арина частенько с ним проводила время.
Марк помялся, обдумал следующие слова, постучал пальцами по столу.
— Да не знаю… Характером, изменился. Раньше радостный всё бегал, доставал всех, на твоём мотоцикле рвался сидеть, а теперь… Как будто… эм… выцвел… Бесчувственный стал. С тех пор как мы с бункера уехали, я от него ни единого смешка не услышал. А вчера он мне на кухне помогал, ну и случайно порезался. Раньше бы он закричал от такого пореза, а на этот раз, смотрел на царапину, на кровь, и ничего, ни звука не издал. А глаза. Ты видел его глаза?
— А что с его глазами? — Вадим не признался Марку, что тоже заметил изменения в цвете зрачков.
— Они изменились. Зелёными стали. Да такими… яркими. Боже, что же это… Мне страшно Вадим. Не знаю, что и делать. Это ведь те твари наверняка с ним что-то сделали, не иначе.
— Ты с Ксеней об этом говорил? — Спросил Вадим.
— Да. Она послала меня на три буквы.
— Так. Тогда, вот что я могу тебе сказать по этому поводу. Я не знаю, что делать. Тут нужен учёный, а последнего мы выбросили в канаву совсем недавно.
— Но что-то… Ведь что-то надо делать?
— Будем смотреть. Ты да я, может потом Ксеня, последим за ним. Если изменения будут более… Ну ты понял… Тогда соберёмся всей «семейкой» и решим как быть.
Марк неспешно закивал, подёргивая головой.
А Вадим поднялся и пошёл к месту для курения. Он несколько лет подряд пытался бросить, однако вся происходящая херь, перечеркнула его старания. Организм просил, умолял, курева хотел.
Оказалось, что и Алес у курилки торчал. Мужик дымил как паровоз, втягивал дым не хуже пылесоса.
Местом для курения в «Вояже» была бойница, рядом со столом заставленным радиооборудованием. Над ней, Арина ещё во время обустройства автобуса, наклеила красную табличку с изображённой на ней дымящейся сигаретой.
Поляк
— Я вот, тоже закурить… — Зачем-то попытался оправдать себя Васильев и, порыскав по карману, достал синеватую пачку.
Алес только издал непонятный звук, продолжая курить и смотря в бойницу.
Вадим подошёл к стенке, облокотился об неё, и засмолил.
Борис Климентьевич не обращал внимания на куряг, слушал эфир, и только нос порой хмурил.
— Насчёт, Стёпы… Дурень он. Молодой. — Начал Вадим. — Не успел ещё выйти из возраста, этого, эмоционального.
— Дурень, смаркач, но правый…
— М? — Одним звуком спросил Вадим.
— Он с-казал, что слышал от… меня. Я и правда… зоставилем, бросил, семью. — Алес затянулся и выдохнул дым в бойницу. Снаружи покрывался жёлтыми и красноватыми красками. Закат начинался.
— В Польсце… когда началось, я в армию вруцил. Лючия умоляла меня остаться, бежать с ней и детьми в лётниско… аэро-порт. Я отказал… глупец… — Алес надолго замолчал, погрузился в воспоминания, вглядываясь в красный значок над бойницей и пуская в него дым. Что-то напоминал ему этот знак, заставлял возвращаться в прекрасное вчера, потому что прекрасным завтра в мире теперь даже не пахнет.
— И, что с ними стало? — Спросил, наконец, Вадим.
— Они улетели. Лючия, Войтех и Гавел. В Велькей Брытани сбежали, а оттуда… может в Станы Зьедночоне.
— Куда?
— USA. Как оно там? Как мыслиш Вадим?
— Ну, хм, когда я в последний раз смотрел новости, сообщали, что эта дрянь добралась до британских островов. Но Америка ведь далеко, через океан. До неё может и не дотянуться.
— Может. А может и досенгнонць. После того, что я тутай видзялем, я ничему не удивлюсь…
— Опа. Сигнал. — Подал голос старик, до этого сидевший тихо как мертвец.
Алес первым подошёл к нему.
— Что там? — Спросил он.
— Вот. — Борис Климентьевич, отключил наушники.
«Твардовский, говорит Сармат, как слышишь. Приём»
«Слышу с небольшими помехами, но разобрать твой бас могу. Приём»
«Ага… Мы к Кирову скоро подъедим. Тварей пока не повстречали. Примерное время прибытия двадцать минут. Ты кстати, где эти огнемёты умудрился достать? Я думал, их лет семьдесят не производят. Приём»
«Где достал, там уже нет. И лучше не спрашивай, чего мне стоило их добыть и в рабочее состояние привести. Заебался я Азат. И очень надеюсь, что ты «птичек» всех ими повыжгеш. Приём»