Предназначение
Шрифт:
А лук уже лежит у его ног. Махнул рукой и золотистые звездочки сверкнули в воздухе. И все пять метательных ножей воткнулись в плаху до половины лезвия.
Краска медленно отливала от его лица.
– Дедко заставлял с утра до вечера стрелы метать целыми седьмицами. – Пояснил он, стыдливо отворачивая взгляд в сторону. Как бы опять за похвальбу не сочли – Порой по не одной жиле в лохмотья снашивал. Только лук иной был, помягче.
Смур, из – за спины, наклонился, поднял лук, и потянул за тетиву. И побагровел, поняв, что ему не под силу растянуть грозное оружие. Оконфузился перед народом. И незаметно оглянулся,
– А ты не так, сударь воевода, тяни. – Посоветовал Радогор, заметив его движение. И шепнул.
– Ты не жилу, ты луковище от себя гни, тогда стрела сама слетит. И поддается он тогда руке легче. С коня можно бить опять же хоть человека, хоть зверя. Или птицу.
Смур, хмуро выслушивал его совет. В душе его все перевернулось. Малолеток советы воеводе дает. Лук натужно заскрипел, растягиваясь, в его руках. Но одним духом пять стрел?
– Оставайся, Радогор. Правой рукой тебя сделаю. Старосты в городе больше не будет. Не позволю. Пря и разноголосица от них. А там и всю дружину под тебя поставлю. А на первых порах, чтобы кривотолков не было, сам с тобой похожу.
Не зазорно воеводе просить такого воя, подумалось ему. Можно гордыню переломить. И дружине не зазорно у него будет под рукой ходить. Притерпятся. А если нет, хоть что – то у парня переймут. Городу безбоязненно жить. А уж о том, каких сил нагуляет, когда в возраст войдет и подумать страшно.
– Говоришь, волхвом твой дед был? – Ратимир до сих пор не разгладил брови. На колдовство смахивает умение. – А откуда же ему такой бой ведом?
Радко нехотя пожал плечами. Азарт прошел, а на смену ему пришло тягостное равнодушие.
– Был волхвом. А кем прежде? Только он один знает, но уже не скажет А меч этот в честном бою, в поединке, взял. Учил же без колдовства. Только я и сам многое знал. Да такого, что и волхв не знал. А что да откуда, и сам не скажу.
Смур дернул бровью.
– Учил и волхвованию. Но думаю, что больше тому, что в воинском деле сгодиться может. – И смело посмотрел в глаза старшине. – Так, что? Берешь в дружину? Или мне другую дружину искать?
Старшина еще туже брови свел. И на меч из – под бровей косые взгляды бровей косые взгляды.
– Бери, старшина. Не прогадаешь. – Шепнул ему кто – то из – за спины. – А то и вправду с другой дружиной уйдет. Молва о нем и над пристанью прошумела. А сегодня еще больше заговорят. Любой старшина с руками оторвет.
Будь Ратимир один, сам по себе, и глазом бы не повел. Тут же бы в напарники взял. Когда же люди под рукой, забота… Живыми всех вернуть надо семьям. Ни одного дорогой не оставить. А парень и правда всем взял. И как все, если посмотреть. Портки стиранные перестиранные ветхие в старенькие сапоги заправлены. Рубаха без рукавов, не по здешнему, в портки заправлена и поясом перетянута. А рядом со всеми – пришлец! Под рубахой руки и грудь бугрится. Наружу выпирают. Да только много тайн, о которых он и сам не ведает, над головой у него висит. И Смур смотрит на него с надеждой. Взглядом давит… Откажись, де, старшина. Оставь парня.
А Радогор помолчал ровно столько, сколько надо, чтобы соблюсти приличия, и снова с вопросом.
– Так что, сударь Ратимир, искать ли мне иную дружину?
Старшина отвернулся, чтобы не встречаться с его взглядом. И взгляд холодный, требовательный. И неохотно,
– Не завтра уходим. Время есть. Думать буду. А ты все же с мечом в городе не светись. Я худого не поссоветую. Не все знают, каков ты есть. Могут и позариться.
Ягодка, до поры до времени молчавший, что – то расслышал в его голосе и тут же вмешался, огласив площадь громовым рычанием. А ворон с плеча Радогора пытается заглянуть в опущенные глаза Ратимира. И тот, не выдержав, рассмеялся.
– Нет уж, уволь. Поищи кого другого, а я и так проживу.
– И уже мягче повторил. – Думать буду, Радогор. А что надумаю, пока и сам не знаю. Еще седьмицы три проживем здесь, не меньше, пока лодии опростают и снова до верху заполнят. Ленивые торги ныне.
Радко помрачнел, зато Смур не скрывал своей радости. И потащил его в трактир, приговаривая дорогой.
– Вот и славно, Радогор, вот и славно. Пойдем к столу, а там и поговорим не торопясь да по порядку.
Поискал глазами кого – то в толпе и, не найдя, поманил рукой старшину.
– Ратимир, и ты с нами. Помянем старосту Остромысла, пока волхвы в его последний путь снаряжают. Не всегда такой был. Добрым хозяином начинал. Рачительным. Заботливым. Город при нем ожил и поднялся.
Невзгода только того и ждал. Зашумел вокруг стола, засуетился. Смахнул со стола серебро исчез, оставив на нем блюда и тарели с угощениями.
– Я что тебе хочу сказать, Радогор. – Смур опрокинул чарку в рот и подхватил из блюда изрядный кусок соленой рыбы. – Отговаривать не буду. Раз надумал идти, сколько не уговаривай, все равно уйдешь. Но верю, не хочу не верить, вернешься. Сам по молодости таким был. Готов был с закрытыми глазами бежать на все четыре ветра. Стрась, как охота было увидеть, что там за виднокраем делается, кто там живет. И бегал… Как Ратимир с дружиной ходил. И под набольшими людьми в чужих землях ратился. А как набегался, домой потянуло. Так и ты. Говорил уже и еще раз скажу… врата города всегда будут тебя ждать, Радогор, открытыми. Вот!
Наполнил ковшом чарки по другому разу, себе и Ратимиру.
– Вот Ратимир еще не набегался. Так ли говорю, старшина?
Ратимир чуть заметно кивнул головой.
– Но и он скоро набегается. А может и скорее, чем сам думает. – Задумался и потеребил бороду.
– О чем это я?
Хмельной напиток сбил воеводу с мысли. Перебрал их по одной и выскреб нужную.
– Так вот я и говорю.
Кажется удалось таки выбраться на торную дорогу.
– Пока Рратимир думает да гадает, подучил бы ты моих толстолпятых, Радогор. Может, и запомнят чего….
Радогор давно заблудился в его путанной речи, а поэтому слушал в пол – уха, всецело занятый окороком, которого в прошлый раз так и не удалось поесть до сыты. Покойный староста помешал. А еще и рыба, которая в их озерце не водится. Белая. Мясистая и нежная. Сама во рту тает. Торопливо проглотил все, что во рту было и немного виновато, проговорил.
– Меня дедко, сколько себя помню, всю жизнь шпиговал. А всему так и не успел обучить. Как же мне успеть?
Смур повеселел.
– Так я и не прошу, чтобы ты их научил так же с мечом и копьем управляться. Да и что – то они сами умеют. А я тебя серебром отблагодарю. У тебя поди карман пуст? И одежонка у тебя не как у воя. Ладная, но не как у воя.