Предназначение
Шрифт:
– А правда ли говорят, что ты одним перстом Гребня на землю свалил? – Охлябя просто сгорал от любопытства.
Радогор поморщился. Деда нет, не кому от глупости удержать. И с явной неохотой ответил.
– Человек слаб. Знать бы только где он слаб.
Его ответ ни как не устроил Охлябю.
И он уже совсем было хотел подобраться к нему с новым вопросом, но тут дверь широко отворилась и в дверном проеме показалась голова, за ней другая, а там и третья. И в избе сразу стало тесно. Говорят, перебивая друг
Ягодка, увидев столько гостей, разворчался, всем своим видом показывая, что и тех, кто был, через край. А хуже всего, пришли без угощения. Но уходить раздумал. Вран на своем колышке открыл глаза. Гости дремать помешали. Тем более, что один из них совершенно бесцеремонно поскреб его пальцем чуть пониже головы, как глупую курицу.
И эти оказались совсем молоды и тоже жадные до всякой новизны. Их глаза все видят и все подемечают.
– А что за ножи у тебя такие, Радогор? Пузом выгнулись с двух сторон. И на лист березовый похожи. Рукоять только девке впору. Носишь же ты их и вовсе дивно, на шее.
– Так их брать легче. И метать скорее. – Раздался от дверей голос Ратимира. Нет дела старшине на пристани. Лодии под доглядом. Дружинники впрок отсыпаются. А кто – то на постоялом дворе, в трактире, штаны просиживает. – Такой нож и без сноровки кинуть можно. И гадать не надо, сколько раз перевернется, пока летит. Я такие уже видел. Но эти старой работы, из бронзы. Затачиваются хорошо, но ломкие.
Окинул оценивающим взглядом подкольчужник и одобрительно прищелкнул языком.
– Подбористая одежка. Не то, что рубаха. На воя похож стал.
Пробежал взглядом по мечам. Парни притихли. В Ратимире опытного бойца и угадывать не надо. Сразу виден.
– А, где наша не пропадала.
В глазах появился юношеский озорной блеск.
– Пойдем, Радогор, постучим железом. Не все же мне по земле кататься. Посчитаюсь с тобой за обиду. – На губах широкая, открытая улыбка. – Всю дорогу думал, как ты меня на землю ринул и перстом не коснувшись, хотя я от тебя не меньше, чем в пяти шагах стоял. И кулака не видел. Должен я знать, кого в дружину беру, если решусь.
У парней глаза разгорелись.
– Но меч со стены сними. Твой пусть в избе останется. – Предупредил его старшина, заметивший, что Радогор потянулся за своим мечом.
Но Радогор, не слушая его, закинул перевязь за плечи. А чтобы успокоить старшину, взял в руки первый, попавшийся под руку, меч. И приостановился?
– Обижаться не будешь, сударь Ратимир?
– Не буду, не буду! – Расхохотался Ратимир.
Но и после этого Радогор не стал торопиться.
– А ладно ли будет, старшина? В городе староста упокоился, а мы потеху затеем. Как бы косо глядеть не стали?
– На зады, за избу уйдем. Там не увидят. А нет, так пусть думают, что чтим мы его воинской забавой, как исстари заведено
И снял со стены вместо щита второй меч. Покрутил в руке, прилаживаясь к рукояти и всем сразу стало ясно, не зря вои его старшиной выбрали. Обоерукий! И не в одной сече побывал.
Охлябя забежал вперед.
– Какой щит выберешь? Или тоже второй меч возьмешь?
Радко не ответил и шагнул вслед за Ратимиром через порог. И только свернули за угол, как сразу, без промедления, старшина начал атаку. Без предупреждения нанес удар. Не сильный, но точный.
«Старшина не его дружинники. – Подумал Радогор, концом своего меча отводя удар в сторону. – Хитрее и опытней».
И встретил боевым ножом новую атаку. Его же меч исчез из вида, спрятался за спиной, обогнулся, как показалось всем, вокруг него, вынырнул змей с другого бока и уперся закругленным концом в живот Ратимира.
Удар был коварным и молниеносным.
Ратимир изогнулся, стараясь всем телом уйти от меча и прянул назад. Парни же, в недоумении, переводили взгляды с одного на другого, так и не поняв, что произошло. Никто из них не ожидал столь скорого окончания боя. Ратимир не юнец. Такого в расплох не застигнешь.
Лицо же воеводы исказила гримаса боли.
– Покалечил? – Ахнул Радко.
– Да, нет. Слава Роду извернулся. Это старое. Лет десять тому достало меня весло поперек спины. Всю осень и зиму чуркой гнилой на лавке пролежал. Думал, на ноги не встану. Травами откачивали, отварами. Барсучьего жира выпил без всякой меры. На изнанку выворачивало, а пил. Но встал. А как повернусь неловко, так… И река. То жаром палит, то холодом обдает. – Морщась, так, чтобы не слышал никто, объяснил старшина. И спросил. – А почему ты сам не нападал, Радогор?
Радогор не ответил.
Подошел к Ратимиру, который стоял, согнувшись крюком, и, держась одной рукой за спину. Наклонился и заглянул в, покрытое густым потом, лицо.
– Потерпи…
Снял его руку со спины и легко пробежал пальцами по позвоночнику, как это делал волхв Вран. В одном месте показалось, что пальцы набежали на бугорок – след весла. И покачал головой. Мог бы и не встать старшина Ратимир. Обезножить могло весло. Осторожно поводил пальцами вокруг бугорка. И положил ладонь сверху.
– Охлябя, придержи старшину.
Губы шевельнулись. Он заговаривал боль. Ладонь медленно наполнялась теплом.
– Сейчас легче будет, сударь Ратимир.
– И ладонью правой руки легонько щелкнул по лбу старшину. – Выпрямляйся, но не спеша. Охлябя, Неждан, ведите старшину Ратимира в избу и кладите на лавку лицом вниз.
Старшина сцепил зубы, ожидая нового приступа боли. Боль хоть и улеглась, но кто знает, что будет дальше. И, услышав новый щелчок, выпрямился.
Охлябя и Неждан подхватили его с двух сторон под руки.