Предназначение
Шрифт:
Радогор с трудом сдержал смех.
– Да я и так не смотрю, тетушка.
Катится, увешанная тиной, закорючина, трещит без умолку.
– До дому дойдем, принарядим тебя. – Утешил он ее. – Мужики, сколько бы их ни было на болоте, все глаза на тебя проглядят.
Повернулась скорехонько и в глаза заглядывает. Не шутит ли? Парень молодой, востроглазый. Но нет. Лицо серьезное. И глаза не улыбчивые, холодные. Сразу видно, самостоятельный, пустое молоть не будет.
– А ты с какой стороны Копытихе приходишься, молодец? Я у Копытиху всю родню наперечет помню. На моих глазах,
– С той… - Указал глазами на полдень.
– Если с той, тогда конечно. Я там редко бываю.
Зацепилась рогулькой за куст, еле на ногах устояла. Пока выбиралась, последнюю одежонку растеряла.
– Отвернись, отвернись скорее, парень. – Запричитала она со слезой в голосе. – Молод ты еще такое видеть. Отгостилась я… И на порог в таком виде не ступить. Срам один! Как же я подружке на глаза покажусь? Эх, сирота я горемычная! Последнее платьишко изодрала.
Радогор, чтобы смех скрыть, отвернулся.
– Ты, тетушка, наломай веток тонких, и обмотайся. А потом прыгай мне на загривок. На затылке глаз нет – Посоветовал он. – тут недалеко уж. Быстро добежим.
Кикимора затихла, обдумывая его совет. Что – то в словах Радогора показалось ей подозрительным.
– А за голы ноги хватать не станешь?
– Тетушка!
Поверила, но все еще топталась в нерешительности.
– Пироги остынут… - Пришлось поторопить.
Упоминание о пирогах, все сомнения, как ветром выдуло.
– Ты только, парень, головы не поворачивай. – Предупредила она, устраиваясь у него за спиной. – А какие пироги? С грибами? А, может, с ягодами? Или горохом? Я и с горохом, и с грибами ем. Но с ягодами все равно слаще. Сами в рот скачут.
И снова затрещала без умолку.
– Принимай гостей, матушка. – Издалека, едва показалась избушка, закричал он. – Не один иду. С подружкой.
Слово вылетело, не догонишь.
На его слова первой выскочила Влада. Лицо порозовело от возмущения. От обиды губы дрожат. И есть от чего. Не разбудил, не сказался, один ушел. Но увидела над его плечом пенек с расщепом вместо волос и сразу успокоилась. Присела, пискнула, закрыв рот ладошкой и скакнула обратно.
– Не твоя ли зазноба, часом? Юркая. – В голосе кикиморы слышится явный укор. – Ни какой самостоятельности.
– Подругу твою оповестить поторопилась. – Поспешил оправдать княжну Радогор.
– А вот и она.
Переваливаясь с ноги на ногу из – за угла выворачивала Копытиха.
– Редкий гость. – Заулыбалась Копытиха при виде кикиморы. –А я уж думать начала, не рассерчала ли на что? Не идешь и не идешь. А ты с какого такого перепуга чужому парню на загорбок забралась, подруга?
– Дорогой начисто оборвалась о кусты. Все платьишко в ленты. Так и осталось на ветках висеть. – Виновато заговорила кикимора, торопясь повиниться. – Сама знаю, что не ладно вышло. И девку сконфузила. Но не голым же задом мне перед ним светить? А за спиной вроде, как и не видно. А перед девкой я повинюсь.
Из – за угла долетел заразительный смех.
Копытиха и сама еле удерживалась, чтобы не расхохотаться. Но устояла и хлебосольно повела рукой в сторону избы.
–
Радогор послушно отвернулся. И кикимора, болтая без умолку, заторопилась к избе, ухватившись за руку Копытихи.
– Чистое золото у тебя, подруга, а не парень. А уж какой обходительный! Хлебцем угостил, последнего не пожалел. От нынешних разве дождешься такого? У них одно на уме! Тетушкой меня зовет. – Хлюпнула носом, не совладав с чувствами. – Меня же больше все кикиморой да кикиморой дразнят А твой то – тетушка! Чистое золото! Повезет же какой – нибудь оторве. С руками отхватит и ножками сбрякать не успеет. Я бы тоже отхватила, будь помоложе. А пироги у тебя нынче с чем? Не с ягодами ли часом?
Хлопнули двери и Радогор дал волю чувствам. В два прыжка подлетел к копне и закатился смехом. А там уже каталась в истерике Влада.
– Ой, не могу. Где ты ее нашел, Радо? Тебя и в лес одного не отпустить. Сам, на своей спине разлучницу мне принес. Ой, держи. Лопну сейчас от смеха.
А Радогор и слова сказать не может, под копной трясется от смеха, не имея сил остановиться.
– Хорошо, что я поторопилась, из под носа свое чистое золото выхватила. – Ее руки упали на его шею. А вслед за руками появилась и ее проказливая мордашка. – Проворонила бы свое счастье.
Представила Радогора рядом с кикиморой и развеселилась еще больше. Зашлась в смехе и скатилась на его колени.
– А признайся, Радо, хоть одним глазком да посмотрел на ее голый зад?
От восторга на коленях усидеть не может.
– И даже не взглянул? – Ткнулась губами в его нос. –А – а – а, покраснел, покраснел! Вижу, все вижу. Свое всегда приедается, на чужое потянуло.
– Ну, что взялась плести, Лада? – Попробовал отбиваться Радогор.
– Не я плету.
– И пальчиком грозит. – Ты узелки на стороне вяжешь. То – то, не хотел меня брать.
Глаза лукавые, смехом искрятся.
– Погоди, ночь придет – проверю, нет ли убытку.
Руки же ночи ждать не хотят. Сами по его телу, затянутому кожей, порхают.
– Ладка!
Вздохнула с сожалением и убрала дерзкие руки, но с колен слезть не захотела.
– Где ты ее нашел, жадина?
– Вестимо где, в болоте. Я воды зачерпнул для матушкиного колдовства, только голову поднял, а она на кочке сидит. Думал, утопит. Ан нет… Разговорились… оказалось, что она к Упырю дорогу знает. В соседях живут. Обид у нее на него накопилось, до ночи не перечесть. – Наспех объяснил. И решительно снял с колен.
– Беги. Помоги бабке нарядить гостью. Есть хочется. Еще немного и от тебя откусывать начну. – Пошутил он, подталкивая ее к избе.
– Прямо сейчас и начинай. Не жалко. – Прищурилась на него, и игриво изогнувшись, подставила ягодицу. – А с какого места начнешь?
Закрутилась на одной ноге, показывая себя.
– Ладушка, - взмолился он. – Сил нет, есть хочу.
– То – то же! Не будешь на чужое заглядываться, когда своего с горкой! Погоди, вот придет ночь, так узнаешь… - И со счастливым смехом убежала помогать бабке.