Предназначенная для двоих
Шрифт:
Внезапно над водой поднялась красивая женская голова с длинными нежно-зелеными волосами. Глаза её, цвета морской волны призывно смотрели в мою сторону.
– Иди к нам, красавица!
Голос был певуч и прекрасен, а очи, словно омуты, настолько гипнотизировали меня, что я невольно дернулась и подошла поближе. Русалка вынырнула по пояс, и ее волосы необычного цвета плотно прикрыли грудь. Мои кроссовки, тем временем, уже коснулись кромки воды, но я не собиралась останавливаться. Очарованная, лишенная воли, я хотела лишь погрузиться в эту благостную пучину и оказаться поближе к новой подруге. Мне казалось,
– Вижу, не очень ты много грибов насобирала! – пророкотал над головой Стивник.
Он вовремя схватил меня за плечи, не давая в конец намочить обувь. Я словно очнулась и с непониманием уставилась на принца.
– Где грибы-то? – хмыкнул он, не обращая на русалку никакого внимания.
– Там… - прошептала я, указывая на морскую деву.
Одного короткого взгляда Стивника было достаточно, чтобы зеленовласая дева в ужасе скрылась на дне.
– Русалок ты тоже убиваешь… - горько констатировала я.
– Я их на вертеле поджариваю. Живьем, – принц произвел соответствующий жест, продолжая безмятежно улыбаться. – Достаточно разговоров. Поехали! Нужно до темноты добраться до ночлега.
Я предпочла не выяснять, шутил ли он сейчас или говорил правду. От этого психа всего можно ожидать. Пусть уж это останется для меня загадкой.
– До ночлега? – округлила глаза я, когда до меня, наконец, дошел смысл его последней фразы. – В лесу спать будем?
– А ты видишь дворец поблизости? – рассмеялся Стивник. – Хватит болтать! В путь!
***
Ехали молча еще какое-то время. В голове у меня крутилось множество вопросов, главный из которых был таким: не связана ли эта поездка с поисками отца? Но спрашивать у странного принца, я всё же не решалась, вдруг выяснится, что он меня теперь дракону везёт в дар или самому Лордону? А что? От него всего можно ожидать. Вскоре, похоже, меня укачало. Держалась из последних сил, чтобы не клюнуть носом.
– Странная ты... – задумчиво нарушил тишину Стивник.
– Почему? – сонно пробормотала я.
Однообразная дорога и тепло близости принца нещадно клонили в царство Морфея. Разговаривать совершенно не хотелось.
– Когда надо действовать – болтаешь, а как есть возможность поговорить – молчишь.
Сон немного развеялся.
– На разговоры пробило? – встрепенулась я.
– Вообще-то это девушки любят поболтать.
– Ага, поболтаешь тут с тобой, сначала запугиваешь до дрожи в коленях, а потом удивляешься, почему девушка молчит…
– Что, правда так сильно испугалась? – с неприкрытым сарказмом поинтересовался Стивник.
Я обернулась и посмотрела на него как на больного:
– Издеваешься?
– И не думал, – невозмутимо произнес королевич.
– И куда меня везешь? – решила попытать счастья.
– Скоро увидишь! – повел глазами прекрасный принц. – Тебе понравится.
– Вот это и настораживает, – отвернулась я.
– Отчего же? Другие вроде не жаловались, – усмехнулся он.
– А тебе вообще кто-нибудь жаловался или говорил «нет»? – задала я риторический вопрос.
– Если и жаловались, то их теперь самих «нет»! – с нажимом произнес он последнее слово. – Но ты можешь попробовать. Даже интересно посмотреть, что из этого выйдет.
– То есть тебе нужен повод,
– Поводов убить тебя прямо сейчас у меня предостаточно, – сверкнули холодом его антрацитовые глаза.
«Ну, точно Лордону в жертву везёт, - поёжилась я под этим ледяным взором, – сваливать надо как можно быстрее». Почему-то вспомнился Макс, такой же холодный и надменный, промелькнула мысль, как бы чудесно было, если бы он вернулся меня спасти от кровожадного злодея! Но, рыцарь уехал за тридевять земель, послав принцессу далеко и надолго, да и никакая я и не принцесса, а у Макса давно есть своя дама сердца. Так что, самой надо думать, как спасти светлую головушку и вынести её, желательно неотделенную от плеч, из этого дикого темного мира.
Стивник внезапно осадил лошадь, и я, не ожидавшая такого коварства, чуть не вылетела из седла. Из большого холщового мешка, прикрепленного к седлу, принц достал самый настоящий арбалет и, спрыгнув с коня, прицелился куда-то в чащобу. Выстрелил. Стрела со свистом рассекла воздух. Принц просиял, словно мальчишка, и бросился в кусты.
«Давай!
– шепнул мне внутренний голос, - уноси ноги! Сама вселенная дает тебе такой шанс».
Больно приземлившись на ступни, я быстро похромала в противоположные заросли и вновь в который раз запрыгала по размокшей лесной почве, битая по лицу и раздираемая ветками деревьев. Сейчас самым главным было убежать от психа, а уж потом буду прочесывать все это пространство и искать выход домой.
То ли двойной ряд туч затянул солнце, то ли наступили сумерки, но вокруг сделалось темно, холодно, и очень хотелось есть. Перевязь с кусочками хлеба, заботливо собранная предательницей Лали, так и осталась валяться около городской стены. И принц, разумеется, не удосужился меня ничем угостить.
Я огляделась по сторонам. Вдруг, какая земляника тут растет, или принцевы грибочки на худой конец?
На берегу у большой лужи, больше всего походившей на пруд, и даже покрытой живописными кувшинками росло большое раскидистое дерево, густо усыпанное красными крупными ягодами, на манер черешни. Не видя другой альтернативы, подошла к растению и потянулась к ближайшей ветке. Попробовала – сладко, терпко, а главное – сытно. Полакомившись вкуснятиной с первой ветки, я потянулась ко второй. Кроссовок поскользнулся и поехал прямо в лужу. Попыталась вытащить ногу, но вместо этого увязла и второй. Не понимая, что происходит, я задергалась, но мутная вода плотно держала добычу, увлекая на дно.
«Болото!» - с ужасом пронеслось в голове. Попробовала дотянуться до ближайших веток – всё тщетно, пальцы скользили по мокрым стволам не в силах зацепиться. Грязная ледяная жижа, тем временем затянула меня по пояс.
«Кричи!» - приказал внутренний голос.
«Стивник услышит, если и вытащит, то растерзает за побег! А так, хоть без расчлененки погибнешь!» - возразил разум.
Но я послушала инстинкт самосохранения и что есть мочи завизжала. Стая птичек испугано вспорхнула с соседней ели и устремилась в небо. Какая-то лесная живность так же зашуршала на берегу, испуганная моим голосом. Тем временем над поверхностью осталась лишь голова и руки, вскинутые вверх.