Предназначенная для двоих
Шрифт:
Лали быстро зажгла небольшой факел на стене, и смердящее нутро озарилось скудным огнем. Я разглядела длинный насест и спящих на нем нескольких десятков кур. Огромная хозяйка быстро обшарила гнёзда и, найдя пару яиц, довольная засунула трофеи в карман домашней юбки. Несколько птиц встрепенулись, Петух угрожающе прокукарекал на всполошившихся жен, и вскоре стало тихо.
– Ты что умеешь лучше? Курицу резать или перья щипать? – буднично поинтересовалась Лали.
Мой желудок откровенно свело. Мне раньше и в голову не приходило, каким образом
– Чего молчишь? – хмыкнула Лали.
– Ни то, ни другое, – осторожно проговорила я, очень надеясь, что гренадерша не заставит меня делать ни первое, ни второе… что угодно, но только не это!
– Эх вы, Лордоновы вторженцы, – вздохнула хозяйка. – Ягодами да овощами что-ли питаетесь? Ладно. Сама прирежу! А ты ощиплешь!
Она придирчиво оглядела ряд мирно спящих курочек. Выбрала самую упитанную, и ловко подхватила ту с насеста.
– Э-э, Лали, может не надо? – было неимоверно жаль птичку.
– Как это не надо? Зря я её, что ли, кормила? Сейчас потушу мясо, завтра на рынке продам, а из косточек опять суп сварю. – А ты думала, как мы тут живем? Только своим хозяйством и спасаемся.
Лали, придерживая добычу одной рукой, сняла топорик со стены, вручила мне факел, и, прикрыв курятник, мы вышли во двор. Курица проснулась и возмущенно захлопала крыльями.
– Подсвети мне тут, – деловито приказала хозяйка, присев на травке.
Держа факел на вытянутой руке, я отвернулась и крепко зажмурилась для большей надежности. Даже свободной рукой ухо прикрыла, - боялась услышать несчастную птичку. Что-то глухо тюкнулось о землю. Мою шею обрызгало чем-то влажным и горячим.
– Вот и всё, – буднично сообщила Лали. – Сейчас кровушка сольется, и можно ощипывать.
Я всё еще боялась открыть глаза и наткнуться на обезглавленную тушку.
– Эх, как ты её забрызгала. – раздался сзади голос Расти. – Вовремя я баньку затопил. Милая девушка, в пылу спора даже не спросил твоего имени. А ты, Лали, поинтересовалась?
– Надо мне, сто лет имена всех твоих баб запоминать, – опять превратилась в ревнивую фурию Лали.
– Оливия. – приоткрыла я один глаз и уставилась на Расти, боясь смотреть на землю.
Расти снова улыбнулся мне и забрал факел. Лали зло глянула в мою сторону и прошипела сквозь зубы:
– Баньку он ей растопил. Оливии своей. Мне, понимаете, не растапливает!
– И тебе, Солнышко, всегда растапливаю, - мирно проговорил парень.
– Ага. Как же! Пусть сначала перо снимет, а потом моется! – приказала ревнивица.
Наша троица перекочевала в дом. Лали положила тушку в таз, Расти залил её ведром разогретого на огне кипятка. По комнате поплыл отвратительный смрад мокрых перьев. Боже, какая гадость!
– Приступай, Оливия! Перья отдельно
Лали вышла из комнатки оставив нас с Расти наедине с курицей. Я медленно, с ужасом опускала глаза в вонючий тазик, боясь даже в страшном сне прикоснуться к еще теплому, а от кипятка и горячему тельцу птички.
– «Эх, перчатки бы сюда, хотя бы», - борясь с тошнотой, думала я.
– Ох, Лали! – вздохнул парень, – любит шокировать людей. – За это она мне и нравится. Садись, отдохни. Я сам курочку ощипаю.
– Спасибо! – с чувством произнесла я, и моё настроение тут же поползло вверх, словно отменили контрольную по алгебре. – Вы не думайте, что я лентяйка, полы, если надо, помою, обед приготовлю, пирог испеку, но ни резать, ни свежевать животных не могу… вы уж простите.
Расти кивнул и присел к тазику. Его руки принялись умело выдергивать перья.
– Да понял я уже. Видимо, в вашем мире всё по-другому, вон и ты в штанах, хоть и девушка. Ты зачем сюда-то пришла? Или случайно вторглась?
– Не случайно, - я заворожено наблюдала за ловкими действиями длинных пальцев. – Отец у меня пропал. И, душой чувствую, как-будто он здесь или был здесь! Не зря же мы нашли вход через пещеру. Я верю в такие знаки.
– Хм… - задумался парень. – Вполне возможно, что он здесь и был, в последнее время всё больше вторженцев приходит в наши земли. Принцы вон себе целое развлечение придумали. Патрулируют, время от времени, припортальные территории, хватают заблудших из вашего мира и скармливают их Грэйзу. Тебя тоже? – кивнул он на бурые от крови, разорванные на мне вещи.
– Да, Зигмунд пытался скормить, но Стивник… - я хотела было рассказать, но вовремя запнулась. – Стивник, в общем, не дал. А потом кинул за решетку и мечом у лица размахивал…
– Тварь! – Расти, со злостью выдернул несколько перьев из крылышка и отшвырнул их в сторону. – Хорошо, что ты сбежала. Наверно, он готовил для тебя какую-то особую мерзость, раз и Грэйзу не дал, и заранее пугал…
– Но он назвал имя моего отца. И мое, короткое! – воскликнула я. – Уверенна, он что-то знает! Я пришла сюда специально, хоть что-то узнать о судьбе папы.
Расти замер над тазиком и внимательно посмотрел на меня:
– Это еще раз подтверждает: твоего отца уже нет в живых… Грэйзу скормили и имя спросить не поленились.
Слова парня больно кололи сердце… Маленькая надежда увидеться с папой таяла, как облачко тумана в жаркий день.
– Поверь, если бы в Блонске появился новый человек, да еще и вторженец, – я бы точно знал. Нет его тут. И тебе советую: уходи Оливия, обратно. Там у вас хоть не такие жестокие законы.
– Откуда ты знаешь, как там у нас? – прищурилась я.
– Был что ли? И вы все так спокойно говорите о вторженцах. Сами, небось, посещаете наш мир?