Предназначенная для двоих
Шрифт:
На берегу показался страшно недовольный принц. Его холодные глаза сверкали яростью и бешенством.
«Растерзает!
– завопил разум, - я же говорил – достанет и всё, что отрывается, поотрывает!»
И тут я даже сама не поняла, то ли специально дернулась, чтобы уйти вниз, то ли болото сделало последний рывок, но я ушла с головой.
Какие-то мгновения еще боролась с ледяной жижей, барахталась в густом киселе из глины и перегноя, но постепенно силы и кислород подошли к концу. Перестало быть страшно и холодно. Сделалось безмятежно и спокойно. Я медленно засыпала, теряя сознание.
Глава 10
Ветер
– Дыши, дыши, вот так, - голос Стивника дрожал и был полон тревоги, - молодец девочка, приходи в себя!
Он уложил меня на бок и дал время окончательно прийти в себя.
Когда болезненные спазмы прекратили сотрясать мое тело, Стивник легко оторвал меня от земли, и не говоря ни слова понес известным лишь ему одному маршрутом. Я была слишком слаба, чтобы выяснять свою дальнейшую участь.
Остановился лишь на берегу маленького озера, и так же молча зашел со мной на руках прямо в ледяную воду.
"Утопит, - успела подумать я, прежде чем прекрасный принц приступил к кошмарному сценарию.
– Зачем реанимировал тогда? Чтобы веселей было? Вот извращенец!"
Я барахталась изо всех сил, но принц молчал и упорно тащил непутевую беглянку вниз в воду. К его чести, и сам так же погружался.
– Отп-п-пусти!
– заплакала я, понимая, что это конец.
– Только не топи!
– Почему же?
– невозмутимо поинтересовался Стивник.
– Потому, чт-т-то, - у меня зуб на зуб не попадал то ли от холода, то ли от страха перед принцем, - это с-с-самая с-с-страшная с-с-смерть - захлебнуться!
– Если бы ты действительно боялась смерти, – ледяным тоном возразил королевич, - не сбегала бы и не провоцировала меня.
Стивник так же продвигался вглубь холодной глади, но он выглядел абсолютно спокойным и невозмутимым, будто принимал теплую ванну у себя во дворце.
Его руки принялись трясти меня под водой, и тянуть вниз за волосы.
– Нет, садист чертов! – воскликнула я и, сама не ожидая от себя, со всей злостью влепила ему пощечину мокрой рукой.
Удар вышел звонким. Стивник удивленно сверкнул глазами, явно не ожидавший подвоха от вторженки, тут же приложил руку к покрасневшей щеке.
– Это называется боль, достопочтенный Стивник! – я воскликнула отчаянно, как кричат перед казнью.
– Прочувствуй на себе все, что ты творишь с другими.
И, осознав все произошедшее, я крепко зажмурилась, ожидая неотвратимой, мучительной, изощрённой гибели. Принца тут небось еще никто не лупил по красивой физиономии...
Но расправы не последовало. Раздавались лишь всплески воды. Приоткрыв глаза, я увидела могучую спину Стивника, облепленную мокрым камзолом. Он удалялся в сторону берега. Сейчас, когда адреналин пошел на спад, меня обуял дикий холод. Вода в озере была намного теплее,
Отмыв себя, нехотя пробралась к берегу, не желая высовываться из воды. Стивник, обнаженный по пояс, ждал на прибрежной гальке, держа в руках лисью накидку на манер полотенца. Он молча закутал меня, едва я вышла из воды. Закинул на лошадь, словно я была рюкзаком, пристроил рядом мокрые вещи и тронул в сторону невысокой скалы. Всё это он проделал, не проронив ни слова, с бесстрастным выражением на лице.
Я тихо дрожала, прикрытая лишь пропитанной влагой накидкой, да его руками, стараясь не смотреть на обнаженный торс принца. А смотреть, честно говоря, там было на что. Пресс, разбитый на квадраты, расчерчивал его живот, объемные мышцы вырисовывали правильный рельеф предплечий и грудной клетки, сильные мускулистые руки крепко держали спелёнутую меня. Нет, раскаченным культуристом Стивник не выглядел, но такие бодибилдеры мне и не нравились.
Принц остановил коня около зияющей темной пасти – входа в пещеру.
«Неужели привез вернуть обратно?» - пронеслась вспышка от шальной мысли.
Стивник снял меня с лошади, занес в черное нутро и усадил на выступ из каменной стены.
– Без глупостей, – негромко, равнодушно произнёс он.
Да я и сама уже была не рада самодеятельности – сначала чуть не утонула в болоте, а потом, когда принц спас и решил отмыть – надавала ему по морде, неверно истолковав намерения наследника. Вздохнула, рассеяно наблюдая, как пятно света, сочившегося из входа в каменный мешок, стремительно меркнет в надвигающихся сумерках. Мало того, что сама промокла до нитки, еще и его оставила лишь в штанах – и то, мокрых. И еще мне было до безумия обидно, что это всё-таки другая пещера, не ведущая в мой родной, привычный мир.
Стивник вернулся, неся в руках сухие ветки и листья. Он так же молча сложил из хвороста костер и поджег его устройством наподобие зажигалки. Затем, без видимого труда, подкатил несколько крупных каменных обломков и развесил на них мокрые вещи.
– Сними одежду и просуши, – без какого-либо выражения проговорил он. – И сама погрейся.
Естественно я не собиралась представать перед ним в чем мать родила, поэтому с места не тронулась. Так же молча принц развернулся ко мне спиной и застыл, скрестив руки.
«Ага, я сейчас разденусь, а он обернется», - подумала я, не шелохнувшись.
– Я не собираюсь стоять тут всю ночь, – спокойно произнес Стивник. – Поворачиваюсь через минуту. Не успеешь – твои проблемы.
Меня тут же сдуло с камня. Пришлось повозиться – мокрая футболка не желала стаскиваться, цеплялась за белье, сережки, волосы. С джинсами дела обстояли еще хуже - даже ноготь сломала при попытке отлепить их от кожи. Кроссовки, отчаянно хлюпавшие всю дорогу, были придвинуты к огню в срочном порядке. Поколебалась на счёт нижнего белья, а потом решила, что останусь в нем – не смогла перебороть смущение. Накинула сырой плащ Стивника, пытаясь максимально прикрыться и села поближе к огню. Стащила с пальца ноги папино колечко и надела его на безымянный палец – без обуви оно могло легко соскользнуть и затеряться.