Предсказание
Шрифт:
– Не бойся, - прошептал Рем.
Рем?
Нет. Это был кто-то другой. Кто-то, кого Гарри не знал. В голове с опозданием мелькнула мысль, что в последние дни перед полнолунием оборотни становятся неуправляемыми в своих желаниях, но Гарри не мог поверить, что Рем... Нет. Рем - нет. А вот ЭТО... То, что выглядело, как Рем...
– Чего ты боишься?
– ласково спросил оборотень, подтягивая его к себе.
И губы почти соприкоснулись, и Гарри затрясло. От того, что с лица Рема Люпина на него смотрели совершенно
– Я не боюсь...
– испуганно прошептал Гарри и почувствовал, как ладонь оборотня забралась ему под рубашку и легла на обнажённую спину. Понимая, что если он издаст хоть звук или окажет хоть самое слабое сопротивление, произойдёт что-нибудь кошмарное, Гарри замер и перестал дышать. Пальцы Рема (нет, не Рема!) пробежались по позвоночнику и остановились у поясницы. А потом оборотень резко прижал его бёдра к своим. Гарри инстинктивно зажмурился, и...
– Отпусти его, Рем, - раздался вкрадчивый, почти нежный голос.
Гриффиндорец подумал, что так говорят с сумасшедшими. Их нельзя пугать или раздражать - чтобы они ничего не натворили. И не навредили себе и другим.
Губы Люпина освободили Гаррины, но объятья оборотня так и не разжались, поэтому Гарри не решился открыть глаза.
– Реми, ты ведь будешь жалеть об этом, - голос обволакивал мозг и лишал воли. Нежный и в тоже время очень властный.
Руки оборотня разжались, и Гарри открыл глаза, на всякий случай отступив подальше. Снэйп стоял за спиной Рема и едва ли не нежно держал его за локти.
– Ты снова не выпил лекарство, - мягко проговорил мастер зелий.
Люпин моргнул. Раз. Другой. Сделал глубокий вдох и потряс головой. И Гарри понял, что Рем вернулся.
– Северус...
Снэйп протянул ему кубок с остывающим зельем.
– Давай. Выпей. И иди приляг.
Гарри широко раскрытыми глазами смотрел на них. Рем послушно проглотил зелье и направился к двери. На пороге он обернулся, посмотрел на Гарри и хотел что-то сказать ему, но Снэйп выступил вперёд и мягко произнёс:
– Всё в порядке. Гарри всё понял. Иди к себе, Рем.
Люпин кивнул и взялся за ручку двери.
– Северус... Ты зайдёшь ко мне?
– слабым голосом спросил он.
– Зайду.
– Спасибо, - пробормотал Рем и вышел.
В кабинете воцарилось молчание. Гарри уже пришёл в себя и теперь ожидал, что скажет Снэйп. Но Снэйп молчал. Он был без мантии и сюртука, такой странный в этой белой рубашке... И наверное, поэтому профессор выглядел бледнее обычного. То есть бледнее, чем Гарри привык его видеть в последнее время.
– Вы понимаете, ЧТО он мог с вами сделать?
– едва слышно произнёс профессор.
– В такие моменты он не реагирует даже на собственное имя. Вы знаете, что в этом состоянии, встречая сопротивление, он может сломать человеку шею одним движением кисти?
Гарри не ответил. Он был не в силах думать об этом сейчас. Он даже почти успел забыть о том, что произошло... Ну, чуть было не произошло. Ведь Рем не хотел причинить ему боль. Гарри был уверен.
– Садитесь.
Гарри молча опустился в кресло. Снэйп подошёл к нему и склонился над гриффиндорцем, опершись о подлокотники.
– Вам почти восемнадцать! А вы шагу не можете ступить, чтобы не нарваться на какие-нибудь неприятности!
– Это вышло случайно... Я...
– Как обычно, не подумали, - закончил за него Снэйп.
– Это я уже понял. Зачем вы пришли сюда?
Гарри осмелился поднять на него глаза, и взгляд непроизвольно скользнул под распахнувшийся ворот рубашки Снэйпа. Сердце сильно стукнуло где-то в горле. А потом Гарри почувствовал полынный запах алкоголя, исходящий от мастера зелий.
– Я хотел попросить вас отменить сегодняшнюю тренировку, - растерянно пробормотал гриффиндорец.
– Помнится, вы битых два часа убеждали меня, что мечтаете провести рождественский вечер на поле.
– Да, но так получилось, - Гарри умоляюще посмотрел на Снэйпа. «Боже, да он пьян». По телу пробежала дрожь. Словно в предвкушении чего-то гадкого, но очень возбуждающего.
– Понятно, - отозвался Снэйп и внезапно наклонился ниже: - Прошу прощения за бестактность, но разрешите поинтересоваться: кто сделал это?
Он едва коснулся того места на шее, где побывали зубы Драко, и у Гарри из глаз едва не посыпались искры от боли.
– Надеюсь, это не Люпин, - Снэйп взял его за плечи.
– Или всё-таки он? Скажите мне правду.
– Это не Рем, - выдохнул Гарри. Прямо у него перед глазами оказалась верхняя пуговица профессорской рубашки, и гриффиндорец с трудом удержался, чтобы не вырвать эту чёртову пуговицу с мясом. Чтобы она не мешала любоваться белой кожей на груди Снэйпа.
– Слава богам, - мастер зелий выпрямился и указал ему на стол.
– Сядьте сюда.
Гарри непонимающе уставился на учителя. Гриффиндорец никогда не знал, как вести себя со Снэйпом, и уж разумеется не имел понятия о том, как вести себя с нетрезвым Снэйпом. Наверное, в Хогвартсе следовало ввести такой предмет...
Гарри всё ещё продолжал стоять истуканом, и Снэйп не выдержал:
– Послушайте, я пытаюсь быть с вами терпеливым, но но всему на свете есть предел!
Гарри торопливо подошёл к письменному столу и сел на край.
Снэйп бросил на него короткий взгляд, но ничего не сказал и начал возиться с какими-то порошками и склянками. Гарри наблюдал за профессором и внезапно поймал себя на мысли, что любуется им. Уверенный в себе человек. Чёткие экономные движения. Гибкое сильное тело. Красивые руки. И Гарри вдруг безумно захотелось оказаться в кольце этих рук и прижаться к груди Снэйпа лицом. Губами... Попробовать на вкус эту молочно-белую кожу. Запустить пальцы ему в волосы. Желание было таким ярким и сильным, что Гарри в испуге вцепился в край стола обеими руками. «Нет. Хватит. Не смей. Ещё не хватало, чтобы он это почувствовал».