Предсказание
Шрифт:
Снэйп вылил зелье в неглубокую чашу и подошёл к столу.
– Снимайте рубашку.
Вопрос «Зачем?» вертелся у Гарри на языке, но он сдержался и начал неловко теребить пуговицу. Та зацепилась за нитку в петле и ни в какую не желала расстёгиваться. К тому же у Гарри почему-то вдруг безумно затряслись руки.
Снэйп наблюдал за его безуспешными попытками с насмешливой улыбкой. Гарри в отчаяньи дёрнул воротник, намереваясь покончить с проклятой пуговицей, но профессор остановил его.
– Довольно, мистер Поттер.
И прежде чем Гарри успел сообразить, что сейчас произойдёт, Снэйп придвинулся к нему вплотную и сам начал расстёгивать его рубашку. Легко, без особенных
– Не двигайтесь, - прошептал учитель, и от звука его голоса у Гарри по телу пробежала горячая волна.
Он изо всех сил стиснул зубы и заставил себя смотреть Снэйпу в глаза. Боже, какие у него глаза... Он... Он прекрасен! А между тем боль утихала, и теперь от шеи по всему телу расползалась приятная щекотка, постепенно перерастающая в...
– Неужели это было так больно?
Гарри помотал головой. Снэйп начал снимать компресс, но гриффиндорец схватил профессора за руку.
– Подождите. Можно мне ещё один?
– Сколько угодно. Только сделайте одно одолжение: не забывайте дышать. Здесь?
– Снэйп осторожно коснулся Гарриной груди чуть выше пораненного соска.
Гарри смог только кивнуть. Тело заныло в предвкушении новой порции боли, но гриффиндорец заставил себя думать о том, что боль сейчас пройдёт... Совсем. Снэйп намочил салфетку, и Гарри обеими руками прижал ладонь учителя к своей груди. Голубоватое прозрачное зелье протекло сквозь ткань и тонкой струйкой поползло по Гарриному животу к поясу джинсов. Снэйп машинально стёр эту мокрую дорожку ладонью. По телу гриффиндорца прокатился электрический разряд. Гарри вздрогнул и сообразил, что сейчас ему уже не больно. А совсем наоборот.
– Всё?
– тихо спросил Снэйп. Он склонился над ним, и Гарри ощутил на своих губах его дыхание. Алкоголь и мята. Порочный и возбуждающий запах.
– Нет... Ещё нет, - с трудом выдохнул Гарри, съезжая на самый край стола.
Боль уже давно прошла, и по телу наперегонки побежали царапающие коготки возбуждения. Терпеть это стало практически невозможно, но Гарри не отпустил руку Снэйпа. Они смотрели друг другу в глаза. И слушали, как постепенно учащается у обоих дыхание. А потом с Гарриных губ сорвался громкий стон. Но это был уже не стон боли. И он привел Снэйпа в себя - профессор немедленно отобрал у Гарри руку. Но было поздно: гриффиндорец уже не мог остановиться. Его ноги раздвинулись и обвили узкие бёдра Снэйпа. Гарри подался ещё ближе и обхватил учителя за шею.
– Поттер, нет!
– вырвалось у Снэйпа, и он уже собрался было расцепить Гаррины объятья, но одна рука гриффиндорца наклонила его голову ещё ниже, а вторая потянула рубашку из брюк и, поползла по груди вверх. «Какой он тёплый... И какая нежная кожа...»
– Прекра...
– Пожалуйста, - умоляюще выдохнул Гарри и потянулся к нему губами.
– Да вы спятили!
– Ну я прошу вас!
– у Гарри сердце замерло от одной лишь мысли, что сейчас всё закончится, так и не начавшись. А что будет потом... Нет.
– Поттер, вы с ума сошли?!
– Снэйп решительно схватил его за руки, но Гарри подался вперёд и изо всех сил прижался губами к губам мастера зелий. Какие мягкие...
Полуголое тело немедленно отреагировало на близость другого не менее разгорячённого тела рядом. Гарри надавил своей эрекцией на бёдра Снэйпа и сильнее сжал свои ноги вокруг его ног. Это было уже больно. Почти нестерпимо. Пожалуйста, нет... Только не сейчас... Пусть он согласится. Пусть он... Но Снэйп не отстранился от него.
– Поттер, вы, вероятно, считаете, что я сделан из гранита?
– прошептал профессор ему в шею, и его язык вдруг скользнул Гарри в ухо.
– Надеюсь, вы хотя бы понимаете, что мы с вами этого делать не должны?
Гриффиндорец прижался к Снэйпу ещё теснее и потёрся о его бёдра своими. «О Господи, я сейчас кончу...»
– Я... Ах... Я по... нимаю...
– Понимаете? В самом деле?
– насмешливо прошептал Снэйп и снял с него очки.
Того, что случилось дальше, Гарри не испытывал ещё ни разу в жизни. Сильные властные руки стиснули его так, что Гарри стало трудно дышать. А потом... Потом, кажется, случился конец света. Но, в общем-то, даже если бы он и случился прямо в этой комнате, Гарри едва ли заметил это. Жадные губы Снэйпа захватили его, они завладели Гарриной жизнью и всем миром. Гриффиндорца накрыло этим поцелуем, буквально затопило им. «Я никогда до этого не целовался по-настоящему...» Вот ТАК. Чтобы всё вокруг померкло, и был только этот рот, пьющий из него дыхание, уносящий разум, забирающий душу. Гарри ощутил, что проваливается куда-то. В пропасть. В бездну. А потом до его затуманенного мозга стало доходить, что это начало оргазма. Он накатывал очень медленно, почти коварно и откуда-то издалека. Сначала, как эхо. Шорох. Лёгкий всплеск. Как на море в тихую погоду. Потом чуть сильнее. Немного ближе. Ещё ближе. Почти рядом. Свет начал мерцать и тускнеть. На мгновение Гарри словно парализовало. А потом он понял, что значит выражение «умереть от удовольствия». Его пронзило этим оргазмом, смело, уничтожило и развеяло, как пепел.
~* ~
Гарри открыл глаза и инстинктивно похлопал около себя ладонью, ища очки. В воздухе почему-то сильно пахло озоном, как после сильной грозы. Странно, почему в подземелье так пахнет? И почему он по пояс голый? В поле зрения попала знакомая фигура, и первой мыслью было «Северус». Почему «Северус», а не «Снэйп» - непонятно, но тем не менее.
Виски сжимало, словно обручем. Гарри пощупал голову. Что это с ним?
– Вам получше?
Гарри попытался подняться, и Снэйп помог ему сесть.
– Что со мной случилось?
– близоруко щурясь на учителя, пробормотал гриффиндорец.
– Вы потеряли сознание.
Снэйп протянул ему очки. Гарри машинально надел их и огляделся. Странно, но он совсем ничего не помнил.
– Я упал в обморок?
– уточнил он, глядя на мастера зелий.
– Именно.
Гарри нахмурился и потёр лоб. Странно. Что было перед этим? Почему он раздет? Гарри дотронулся до шеи и внезапно вспомнил: зелье. Ну конечно. Снэйп сделал какое-то зелье, чтобы залечить укушенные места. Сейчас ничего не болело. Видимо, зелье помогло. Но почему...