Предсказанное. Том 2
Шрифт:
— А ты себя кем считаешь?
Он подумал, откинувшись на подушки, пожал плечами:
— Я не хотел такого финала… так получилось.
— Неправда, — тихо, но твердо сказала Гертруда.
Маттер посмотрел на нее с удивлением.
— Ты тоже считаешь меня предателем?
— Нет, не считаю. Но ты никогда не думал о последствиях своих поступков. Никогда! Тебе было наплевать, что о тебе думают другие, для тебя всегда существовали только две абсолютные парадигмы: твоя работа и ты сам. Разве не так? Вот и случилось то, что случилось. Вообще
— Я работал как проклятый! — с обидой проговорил Герхард. — Я ученый.
— Прежде всего надо оставаться человеком. Я все ждала, когда же ты повзрослеешь, начнешь думать не только о себе, но так и не дождалась. Эксперимент слишком затянулся, его пора сворачивать. Попробуй жить один.
— Что?! — не поверил ушам ксенопсихолог. — Ты бросаешь меня?!
— Да, я решила уйти. Надо было сделать это еще тридцать пять лет назад, тогда и я была бы счастлива.
— Но мы прожили вместе тридцать… э-э, тридцать восемь лет! Разве нам было плохо?
— Тебе было хорошо. Ты делал все, что хотел. А я была твоей рабыней. Все, хватит! — В голосе Гертруды зазвучала непривычная твердость, женщина встала со стула у кровати. — В пакете твои любимые пирожки с вишней, в термосе травяной настой.
— Подожди! — Маттер приподнялся на локтях, все еще не веря в реальность происходящего. — Ты прямо вот так и уйдешь?
Она улыбнулась, грустно и участливо.
— А как надо уходить?
— Ну… собраться… посидеть…
— Спасибо, уже насиделась. А собраться… что у меня есть, чтобы долго собираться? Одно платье, две юбки, уник… Ты ведь за время нашего супружества подарил мне всего один перстень и сережки. Вот и все мое богатство. Прощай, Гера. Может быть, одному тебе будет свободней жить и работать.
Она пошла к двери, взяла сумку у порога, обернулась:
— Казимир заходил несколько раз, просил позвонить ему, когда ты придешь в себя. Позвони ему сам. Мне кажется, он изменился.
— Подожди!..
Дверь открылась и закрылась. Стало тихо. И пусто.
Маттер без сил опустился на подушки и заплакал. Второй раз за всю свою взрослую жизнь. Он вдруг окончательно понял, что отныне будет одинок. Жена ушла, а друзья остались в прошлом. Что ждет его в будущем, думать не хотелось.
Слабость взяла свое. Он уснул.
Проснулся от прикосновения к плечу, с трудом разлепил веки.
На него смотрел Казимир Ландсберг, осуждающе покачивая головой.
— Очухался, алкоголик?
— Я не алкоголик, — запротестовал Маттер. — От меня жена ушла…
— Правильно сделала! Я бы на ее месте бросил тебя ко всем чертям гораздо раньше. Вставай, нечего валяться без дела, пора заняться решением практических задач. Даниил выполнил свои обещания, дал тебе информацию, вот и отрабатывай.
— Я передумал.
—
— Откуда ты знаешь, что Аристарх был у меня?
— Его засекла охрана института, да не смогла настичь. Кстати, он и у меня побывал.
— Да? — Маттер пошевелился, сел, потом застыдился своего вида — он был в одних трусах, натянул на колени простыню. — Почему же ты жив?
— Хороший вопрос, — усмехнулся бывший премьер Европарламента. — Сам удивляюсь. Хотя, с другой стороны, зачем ему меня убивать? Я ведь не главный враг Сопротивления, есть ребята покруче.
— Шаламов?
— И над ним стоят… хотел сказать — люди, но вряд ли это соответствует истине. Скорее всего Даниил контактирует с эмиссаром Блэкхоул, а эта тварь — точно не человек. Кстати, какую именно информацию тебе дал Шаламов?
— Тебе это важно знать?
— Не так важно, сколько интересно.
— О фрактальных звездных кластерах… о кубоидах… о странных аттракторах… о скором начале Большой Войны между кубоидами и Блэкхоул. О второй сети контроля — СТП.
— Это еще что такое?
— Так называемые «скрытые трещины пространства», которые созданы на самой заре Большого Взрыва не Вершителями — тогда их еще не было, а самим Творцом.
— Большой Разрыв — его замысел?
— Я понял так, что это благое намерение Вершителей, недовольных его Творением, то есть нашей родной Метавселенной. Блэкхоул призвана другим Вершителем, который находится в контрах с Изначально Первым.
— А кубоидная система?
— Это уже результат действий третьего Вершителя. Почему они не могут договориться меж собой, чтобы избежать конфликта, я не понимаю. Почему ты спрашиваешь? Разве Шаламов не поделился с тобой толикой своих знаний?
— Я для него всего лишь мелкий исполнитель, — усмехнулся Ландсберг. — А спрашиваю, потому что мне и в самом деле интересно знать, что происходит.
— Раньше ты этого интереса не проявлял.
— Кое-что изменилось. Все, кончай прохлаждаться, одевайся, идем запускать в эйнсоф одну исключительно непредсказуемую вещь. Кстати, каким образом возник эйнсоф?
Маттер дотянулся до графина с рассолом, допил напиток прямо через край, швырнул графин на пол. Глаза его расширились, в них зажглась искра жизни.
— Разве ты не присутствовал при эксперименте?
— Меня в ту пору занимали другие проблемы.
— Я думал, ты все знаешь. — Маттер начал одеваться. — Мы «вкололи» в обломок шаламовского стринга порцию глюонов… Рвануло на шестой секунде: образовалась гигантская многомерная «яма» в вакууме, куда «скатилась» вся энергия защитных генераторов. Погибли пять человек. В «яму» сначала провалилась станция, а потом почти все плато Сервантеса на Меркурии. В общем, получилась странная сфера, названная впоследствии именем Сабатини, который руководил экспериментом. Это уж позже ее назвали эйнсофом, «абсолютом непознаваемости».