Предупреждение путешествующим в тумане
Шрифт:
Но тут-то это и случилось.
«Мерседес» неожиданно вильнул вправо, раздался хлопок, и он, продолжая двигаться, навалился боком на ограждение моста, на мгновение замер, словно повиснув в воздухе, и исчез…
— Держись!
Я выжал тормоз и нас, развернув, отбросило на встречную полосу. Выскочил и побежал к зияющему провалу в ограждении.
Внизу была пустота. И ничего. Только черные волны бились о сваи и закручивались в водоворот. Я шагнул вниз. Не успев набрать в легкие воздух, ушел под воду.
Вынырнул, почувствовал, что свело обе ноги, и я ничего уже не смогу сделать, никому не смогу помочь. Бороться с течением
Не помню, что было дальше. Помню только, сидел на земле, а рядом плескалась река. Невозмутимая и целеустремленная, как всегда.
Круг замкнулся. Я не хочу знать, как будут извлекать из машины тело погибшей. Я вижу это почти каждую ночь. Во сне. Только там фигурирует подержанный «фордик», сорвавшийся на крутом повороте.
Потом кто-то накинул мне на плечи пальто. Это был Эдгар.
6. ОПЯТЬ ПЯТНИЦА
…Мы сидели под продуваемым всеми ветрами полосатым тентом летнего кафе. Только лето уже кончилось. Прямо на глазах.
Сухоручко обнимал ладонями стакан кофе, словно хотел так согреться. Эдгар по привычке щурился от сигаретного дыма, и мне хотелось посоветовать ему не мучиться и бросить курить.
— В конце концов, это несчастный случай, — Сухоручко еще крепче сжал стакан. — Лопнула камера, машина потеряла управление. Женщина погибла еще наверху, от удара об ограждение.
— Несчастный случай? — Эдгар поднял голову, — А все, что было перед этим?
— Конечно, — Сухоручко прищурился. — Несчастный случай. Например, то, что Громова по протекции Бессонова оказалась в клиническом отделении, хотя для наркоманов существуют специальные лечебницы. И то, что сам Бессонов воровал дефицитные лекарства, отмечая, что сделана инъекция больным, тоже несчастный случай.
— Он не воровал, — запротестовал Эдгар. — Просто к нему со всех сторон с просьбами — достань. Я, кстати, тоже. Он и заменял одни препараты другими…
— Несчастье и то, — злорадно продолжал Сухоручко, — что развращенная обстановкой в отделении, медсестра Марина Афанасьева, поддавшись на уговоры наркоманки Громовой, достала ей первую партию наркотиков. Потом вторую, Естественно, не бесплатно. Вот — первая жертва в этой истории.
Афанасьева.
— Но как ей удавалось? — я припомнил, что мне говорил Николай Петрович. — Ведь отчитываться надо пустыми ампулами?
— У Громовой ранее скопилось значительное количество пустых ампул. Это и был изначальный капитал. Сначала они заменили их на полные, потом постепенно увеличивали оборотный фонд. Просто воровали, организовали среди клиентов сбор пустой тары, если можно так выразиться. Втянули в орбиту преступления еще одну медсестру — вторая жертва несчастного случая. Установили контакты с ранее судимым Жуковым по кличке Профессор. Он взял на себя коммивояжерские обязанности: несчастный случай и то, что все это происходило при молчаливом попустительстве окружающих. Несчастный случай — когда Бессонов, догадавшись, что в его отделении похищают морфин, побоялся выносить сор из избы. Он пометил ампулы и скоро установил, что отчитываются вовсе не теми, которые выдаются для инъекций. Афанасьева поспешила перейти на другую работу…
— Ко мне, — сказал Эдгар грустно.
— Но из-за этого иссяк поток морфина. Препятствием
— Это еще не все, старик, — Эдгар наконец выплюнул сигарету. — Версия с налорфином подтвердилась, провели дополнительную экспертизу. Громова не случайно выбросилась из окна.
— Чем она провинилась? — я посмотрел на Сухоручко.
— Пока снабжали наркотиками, она молчала. Знала, не знала, догадывалась, не догадывалась — но молчала. После исчезновения Бессонова они никак не могли снова запустить конвейер. Боялись, что мы вышли на след. Так, в сущности, и было. А морфин кончался. По моим подсчетам, вы отобрали у них последнюю упаковку из старых запасов.
— Но кто? Кто это сделал?
— Помнишь, — Эд достал новую сигарету, — я ругался, что Марина завалила эксперимент, проспала на ночном дежурстве? Так вот, я поговорил с вахтером и еще кое с кем. Она не проспала. Просто отсутствовала в это время в институте. Первый раз с одиннадцати до полпервого — как раз доехать до Бессоновой, проведать ее, заодно прихватив налорфин, — Афанасьева знала, где он там хранится. Потом она навестила Громову. Наверняка та сама просила. Ведь ты ж оставил ее без морфина. И наконец, пока ты завтракал, побывала в твоем номере. В институт вы в тот день приехали почти одновременно, и она еще спасла тебя от вахтера. Помнишь?
— Да уж.
— Кстати, — Сухоручко размешивал гущу в стакане, — разъезжала она по этим делам в вашем автомобиле. Ключи ей дал автомеханик, у которого вы ремонтировали свою колымагу.
— Веселенькое дело, — сказал я.
— И все случившееся — несчастный случай! — Сухоручко стукнул кулаком по столу. — Потому что любое преступление — несчастный случай?
Я не нашелся, что ответить. А Эдгар спросил:
— Значит, Барин и Марина Афанасьева — одно и то же лицо?
— Пока да.
— Почему — пока?
— Под кличкой Барин скрывается организатор преступной группы. Или один из организаторов. На сегодняшний день можно предположить — путем переодевания и косметики Афанасьева изменяла не только внешность, но и, так сказать, пол… А мы искали подростка-связного и его хозяина, не подозревая, что оба эти субъекта соединяет в одном лице молоденькая лаборантка. Удивительно, правда?
— Но почему пока она — Барин? А что дальше? Что-то изменится?
— Сейчас Афанасьева — последнее звено для нас. Вершина пирамиды. Но ведь цепочка не обрывается на ней. Посудите сами, по нашим подсчетам, местным наркоманам перепадало намного больше морфина, чем было похищено в отделении Бессонова. Скорее всего мы выявили не пирамиду, а только один из ее блоков. Все намного страшнее. И нам еще предстоит нащупать путь дальше…
Сухоручко сжал кулак и слегка постучал им по ребру столешницы.
— Я сейчас… — Эдгар встал и направился к крытому павильону, чтобы принести еще кофе.
Летняя забегаловка доживала последние дни, прежде чем впасть в зимнюю спячку, и мы, пожалуй, были последними ее посетителями. Ветер хлопал тентом, раскачивал металлические стойки, столики, стулья. Все качалось, рычало, скрипело и пело, мир был погружен в непрерывную качку, и казалось, мы плывем куда-то вместе на дозорном клипере.
Вернулся Эдгар и принес кофе в картонных стаканчиках.