Предварительные решения
Шрифт:
– С такими доводами трудно не согласиться. Но я так и не понял, насколько серьезно эти ваши «куксики», которые «медведи», изучают рукопашный бой?
– Настолько, насколько это возможно сделать за пару месяцев с талантливым тренером и полной самоотдачей. Скажем так, по выпуску они любого противника без спецподготовки уработают с гарантией. Но главное – это психологическая накачка. В брошюрке мы отделались общими фразами. На самом деле курсантам с первого дня вбивается в головы, что они лучшие, что они элита. И по сравнению с каким-нибудь только что призванным деревенским парнем они на самом деле машины для
– И как боретесь с этим явлением?
– Да никак, к концу обучения само рассосется. Просто на первом этапе они себя сравнивают с собой же, но до того, как попали к нам. И с теми, кто с ними служит в той части, откуда они приехали. А под конец обучения в мозгу перещелкивает, и то, что они на самом деле будущая элита Красной армии, доходит, так сказать, до сознания. Что их не просто так называют, а так оно и есть. И начинают они себя сравнивать уже с окружающими, то есть с инструкторами. И тут внезапно оказывается, что пока они еще никто и звать их никак. Есть и те, кто ломается на самом финише. Ничего не поделаешь, как говорит Командир, искусственный отбор.
– Жестоко.
– Так война близко, товарищ комиссар!
Глава 12
ВВС или самолетики?
Часть 1. Яков
28 февраля (пятница) 1941 г. Москва. Ходынский аэродром
Вместе со служебным автомобилем мягко покачиваясь на неровностях дороги, Яков ехал на Ходынский аэродром. Он сидел с закрытыми глазами и пытался поспать, но провалиться в сладкую дрему не давало чувство смутного беспокойства.
Казалось бы, он добился всего, о чем мог мечтать обычный еврейский паренек из бедной семьи, да еще родившийся на задворках Европы. Революция и партия подняли его на небывалую высоту. Генерал-лейтенант авиации, дважды герой Советского Союза. Умница жена и красавица дочь. Чего еще может желать мужчина?
Яков ехал на встречу со старым… А впрочем, с кем? Приятелем? Другом? Боевым товарищем? Он всегда умел слушать, и умел выделять, кого слушать нужно особенно внимательно. Поэтому, когда в Монголии к нему в штаб приехал дерзкий молодой лейтенант и привез ящик коньяка в благодарность (ну, вы же зонтик, защищающий нас от японской авиации), он его выслушал. И потом ни разу об этом не пожалел.
Яков знал, что лейтенант, во-первых, возглавляет роту разведчиков и сам ходит в тыл к японцам, а во-вторых, что еще важнее, в хороших отношениях с только что назначенным командиром 57-го особого корпуса комдивом Жуковым. Яков мог бы спросить: какая может быть благодарность? Группа асов под его командованием только прилетела и еще не вступила в бой. А летчики 22-го ИАП действовали отнюдь не лучшим образом. Но Яков умел молчать так же хорошо, как и слушать. Поэтому не спросил, о чем впоследствии ни разу не пожалел.
Пили умеренно. Тост за Сталина, за победу над Японией, за руководящую и направляющую
– Давайте согласуем схему эвакуации летчиков, – как о чем-то само собой разумеющемся, предложил лейтенант, не переставая строгать ножом полоску вяленой конины – монгольского борца.
– Чего? – переспросил кто-то из комэсков.
– Схема, – Самойлов небрежно изобразил ножом какую-то загогулину перед лицом, – вы же будете как-то эвакуировать своих летчиков, которые попадут за линию фронта. Ну, я не знаю… Специально оборудованный самолет с медикаментами и ручным пулеметом, с укрепленным шасси, чтоб мог на неподготовленное поле сесть. И всякое такое. Вот мы, к примеру, там часто бываем, и монгольская конница, опять же, рывок может сделать, если летчик близко от границы приземлился. Надо же согласовать всё. Элементарные пароли, чтоб ваши соколы не стали в моих, переодетых японцами, разведчиков палить почем зря.
Яков помнил, как во вдруг разлившейся тишине беспомощно переглядывались его товарищи, прославленные асы, а потом уставились на него. Что мог ответить заместитель командующего Военно-воздушными силами Красной армии комкор Яков Смушкевич желторотому лейтенанту из пехоты? Что руководство ВВС РККА возможность эвакуации своих сбитых товарищей не рассматривало? Что без радиосвязи это равносильно тому, чтобы иголку в стогу сена искать? Что такое не практикуется ни в одной стране мира? Сказать лейтенанту: «Ты дурак и ничего не понимаешь в авиации?» Тогда отчего так пылают уши, как будто его снова отчитывает старый рав Хаим?
Яков умеет не только слушать и молчать, он умеет быстро принимать решения. Иначе не стать бы ему к настоящему моменту генерал-лейтенантом и дважды Героем истребителем. Самойлов практически сам ему и подсказал, что можно попробовать. А еще он слышал в Испании про один такой случай. Пара «курносых» отбились от врага, но один самолет получил сильные повреждения и, не дотянув до линии фронта, сел на вынужденную в поле. Второй самолет сел рядом и вывез товарища практически из-под носа у франкистов.
– Это серьезная тема, Виктор, давай обсудим ее отдельно. Скажем, послезавтра?
– Послезавтра не смогу, готовлю группу к рейду. Может, через недельку подскочу? – с непонятной тогда Яковом искоркой лукавства предложил командир разведчиков.
– Хорошо.
– Ну, за понимание, – плеснув пару капель в стакан, предложил тост гость. – А, да, вот еще что хотел спросить!
Украдкой утерев пот со лба, Яков напрягся и, ожидая подвоха, посмотрел на комэсков. Интуиция его не подвела, но выручить своего командира летчики не успели, лейтенант оказался быстрее.
– А почему у вас тактическое звено три, а не два самолета?
Штабная палатка грохнула взрывом хохота.
– Три, вообще-то, больше двух, – отсмеявшись, сказал кто-то из летчиков.
– Точно! Огневая мощь на пятьдесят процентов увеличивается, как-никак, – поддержал его другой.
– Да вы что? Правда? А почему тогда не четыре – две пары? Хотя нет, лучше восемь. Да?
– А ну тихо! – командирский рык Якова прекратил спровоцированный лейтенантом галдеж. – Есть конкретно, что сказать в пользу двоек?