Предвестники апокалипсиса
Шрифт:
Сегодня здесь было безлюдно.
— Зачем ты меня сюда вытащил? — спросила женщина.
Она была одета в элегантное длинное платье насыщенного цвета листвы. Из всех украшений – серебряный пояс на талии и серебряная же нить в каштановых волосах.
— Тебе не нравится? — спросил мужчина.
Он ограничился деловым костюмом в крупную белую полоску.
— Ты знаешь, я отвыкла от людных мест, — красивое лицо женщины исказилось гримасой отвращения.
— Я слышал, до «Ишианы» тебя часто видели в самых разных увеселительных заведениях. И не все из
— Это было давно! — прошипела женщина. — Так зачем ты меня вытащил?
— Я люблю это место. Оно напоминает мне, что мы все еще живы.
— Было бы чему радоваться…
— Ты права! Что у нас с Ирвиндом Николаевичем? Он согласился?
— А у него был выбор?
— Выбор есть всегда. Вопрос в том, какие альтернативы.
— Я была убедительна, — женщина улыбнулась. Но улыбка больше походила на оскал хищника. — Дело за тобой!
— С его дочерью возникли проблемы. Мы столкнулись с чем-то, чего раньше не случалось.
— И что же это?
— Данных почти нет. А те, что имеются, — пока недоступны.
— Пока?
— Да. Но это не проблема. В самое ближайшее время люди, обладающие необходимой нам информацией, будут на Нибиру.
— Какие гарантии?
— Мое слово.
— Немного же оно стоит, — усмехнулась женщина. — Если Кривошей узнает о том, что его дочь на свободе, нам придется искать другие рычаги давления. Мы миновали точку невозврата, теперь мало одних слов. Надеюсь, ты понимаешь, чем рискуешь в случае неудачи?
— Не надо меня пугать! — выдержанное спокойствие мужчины дало первую трещину.
— Пугать? Я? — женщина рассмеялась. — Разве ты не испытал настоящий страх? Разве не заглянул за край?
— Я справлюсь! — глухо ответил мужчина.
Солнце над горизонтом, за которым исчезала безымянная река, превратилось в тусклое, не больше пламени свечи мерцание. Золотые искры завертелись небольшими торнадо и начали медленно стягиваться к зеркальной поверхности воды, в которой и исчезали.
Женщина отступила на шаг назад и бесшумно растворилась в мягкой полутьме обзорной площадки. А мужчина еще долго стоял и всматривался в золотистое мерцание падающих торнадо…
Глава 23
Запах мокрой земли забивает ноздри. Он такой сильный, такой концентрированный, что становится трудно дышать. Густой влажный воздух застревает в горле, оседает во рту тягучими слизистыми сгустками. Их хочется выплюнуть, хочется очиститься, но не получается. Рот свело судорогой, губы сжаты так, словно их склеили. Слизь скапливается во рту, опускается по пищеводу. Холодная и плотная, она собирается в один большой комок. Он растет, тяжелеет, окутывает стенки желудка, заполняет его полностью. Чуждая субстанция. Настолько чуждая, что все тело сотрясается болезненными спазмами. Оно отравлено.
Ком внутри все растет. Но сколько можно? Тяжесть, ни с чем не сравнимое чувство отвращения, словно внутри слизистого кома кто-то шевелится. Так и есть. Их много. Очень много. Они извиваются, тычутся безглазыми мордами в стенки желудка и кишечника, а потом начинают вгрызаться. Их не остановить, для них нет иного смысла, кроме как насытиться. Скоро они заполонят все тело, превратят его в туго набитый кокон. Затаятся, чтобы спустя положенное время выбраться наружу, навсегда уничтожив своего носителя…
Нет, это неправильно! Этому можно противостоять! Надо открыть глаза, вздохнуть полной грудью. Так, почти получилось. Вздох, еще вздох. Запах не проходит, но он уже не кажется столь концентрированным. Как же кружится голова!
Тело Константина Сконева выгнулось дугой, и его стошнило на влажный пол, покрытый комками мокрой земли.
— Капитан! — услышал он обеспокоенный мужской голос. — Спокойно! Дышите! У вас шок, сейчас все пройдет.
Сконев встал на четвереньки, опустил голову. Сознание стремительно прояснялось. Что это было? Сон? Видение? Где он вообще находится?
— Вот так. Ну, как себя чувствуете?
Сконев поднял голову, встал на колени. Он находился в хорошо освещенной… пещере? Землистого цвета стены, затхлый воздух, темные провалы не то дверей, не то каких-то порталов. Свет исходил из укрепленных в стенах светильников, похожих на яйца. Кое–где из пола вырастали странные образования, похожие на сталагмиты, но имеющие явно иную природу. Больше всего они походили на вытянутые жерла вулканов, внешнюю поверхность которых покрывали округлые наросты.
— Где мы? — поморщившись от неприятного привкуса во рту, спросил Сконев.
— Там, куда и направлялись, — ответил Нил Джек. Десантник подошел к капитану и помог ему подняться. — Представительство Колонии свиршей. Внутренние помещения, если их так можно назвать.
Сконев тяжело вздохнул, покачал головой. Он должен был это понять сам. Он, специалист, тщательно изучал общественное устройство, быт и привычки всех известных в галактике рас. И что? Не узнал характерные черты архитектуры свиршей. Позор!
Разумеется, этому имелось оправдание. Даже целых два. Первое – шок. И второе – свирши очень редко позволяли инопланетникам посещать свои родные планеты. Знакомство с их культурой проходило исключительно на основе собранных Триумвиратом данных. Никакой реальной практики или стажировки. Судя по имеющимся у человечества снимкам и записям, а также крохам собранной единичными экспедициями информации, планеты Колонии представляли собой нечто вроде огромных муравейников. Свирши не признавали иных строительных материалов, кроме земли, которую они скрепляли выделениями собственных тел. Как ни странно, но возведенные таким образом конструкции стояли столетиями.