Прекрасная бунтарка

Мэримонт Лесли

— Ну да, ну да… — протянула Патрисия, которую опять начало заносить. Ревность — не самое благородное чувство, да еще ревность к прошлому, но она ничего не могла с собой поделать. — Старше и опытнее тебя. Не от нее ли ты выучился всем этим штучкам, которые тебя так заводят.

Стивен резко отодвинул от себя столик.

— Патрисия, перестань! Немедленно! У тебя нет никаких причин ревновать меня к Кей. Мне жаль, если я тебя разочаровываю, но, в конце концов, я и сам старше тебя и да, у меня есть прошлое, пусть и не такое незапятнанное, как твое. Да, я совершал ошибки, но людям вообще свойственно ошибаться.

И я не стану просить у тебя прощения за все, что успел совершить до нашего с тобой знакомства.

Он встал и принялся застегивать рубашку.

— Знаешь, мне уже пора ехать. Тем более что еще минута — и ты найдешь новую причину в чем-нибудь меня упрекнуть. Боюсь, сегодня с утра ты и в самом деле не в лучшем расположении духа. Так что отлежись-ка, а когда полегчает, вызови такси и запиши вызов на мой счет. Я бы сам тебя отвез, но, кажется, ты еще не в силах никуда ехать. Договорились?

— Хорошо, — еле выговорила Патрисия, мечтая только об одном, чтобы он поскорее уехал и она могла дать волю слезам.

Стивен испытующе посмотрел на нее.

— Хотел бы я знать, что происходит в твоей хорошенькой головке.

— Да ничего особенного. И вообще нас, хорошеньких пустышек, не за мозги ценят.

— Патрисия!

— Знаю, знаю. Я веду себя как полная идиотка. — Слезы уже подступали к глазам, и молодая женщина усилием воли не давала им пролиться.

— Милая моя…

Он шагнул к ней, желая обнять, прижать к груди, успокоить. Но Патрисия отшатнулась. Сейчас она не доверяла себе. Если он хоть раз поцелует ее, прикоснется к ней, она не выдержит и наговорит столько всего, что потом всю жизнь не перестанет каяться.

— Не надо! Не трогай меня!

Стивен остановился. В глазах его читалась мука.

— Патти, я не хочу покидать тебя, когда ты в таком настроении.

— Ничего, в следующее воскресенье можешь попробовать его исправить.

— Но ведь до следующего воскресенья еще целая неделя! Я столько не выдержу!

— Тогда позвони. Только не сегодня. Сегодня я хочу лечь пораньше и выспаться. Чувствую себя полной развалиной.

Стивен улыбнулся.

— Да и я, честно говоря, довольно-таки вымотался. Как бы прямо за рулем не уснуть. Хорошо, позвоню тебе завтра. Но можно мне хотя бы в лоб тебя поцеловать?

— Если без этого никак нельзя…

— Никак, — тихо, но твердо произнес Стивен, подходя к возлюбленной. — Мне без этого никак нельзя…

Дождавшись, когда он наконец уйдет и закроет за собой дверь, Патрисия наконец смогла дать себе волю и зарыдать.

8

Она сама не знала, как ей хватило выдержки вернуться домой. Нет, не к себе домой, где ждала бабушка, — сейчас Патрисии недостало бы духу показаться той на глаза. Проницательная пожилая леди непременно заметила бы, что творится с внучкой, и сумела бы не мытьем, так катаньем добиться ответа. Поэтому после отъезда Стивена Патрисия позвонила бабушке и сказала, что задержится еще на ночь. Та, привыкшая, что, когда Стивен в городе, внучка днюет и ночует у него, не удивилась и ничего не заподозрила.

Уладив это, молодая женщина вооружилась телефонной книгой и уже через полчаса нашла врача, который согласился принять ее завтра же утром. На счастье, врач практиковал в пригороде, где было меньше шансов натолкнуться

на знакомого. Разумеется, Патрисия назвалась вымышленной фамилией, хотя в душе сама стыдилась столь неуклюжей уловки. Кого она собирается обмануть? Людям посторонним все равно, а себя-то не проведешь.

Остаток дня Патрисия провела, стараясь не думать о том, что ждет ее завтра, стараясь вообще ни о чем не думать. Посмотрела какую-то старую комедию по телевизору, неторопливо приняла ванну с успокаивающими солями. И очень много спала — как будто измученный организм таким образом пытался сам оградить ее от лишних треволнений. Все равно до завтра ничего не узнать, а что толку волноваться понапрасну?

Утро встретило молодую женщину новым приступом тошноты — так что, выходя из дому на встречу с врачом, Патрисия практически не сомневалась в диагнозе. Но одно дело — знать самой, а другое — услышать подтверждение из уст специалиста. И она его услышала.

— Поздравляю вас, миссис Бенджамин, — вчера от растерянности Патрисия не придумала ничего лучшего, как назваться фамилией домовладелицы, — вы беременны. Срок — шесть недель, все идет хорошо, плод, насколько пока можно судить, развивается нормально. В конце зимы, даст Бог, порадуете супруга здоровеньким малышом.

Патрисия срывающимся голосом поблагодарила врача — не говорить же ему, что для нее это отнюдь не такое уж радостное событие. И, заплатив причитающийся гонорар, сбежала, прервав длинную лекцию о необходимости здорового образа жизни во время беременности и обо всем, что беременным делать можно и нужно, а чего нельзя ни под каким видом…

И вот она снова сидела здесь, в спальне Стивена, уставившись невидящим взглядом на кровать и лихорадочно соображая, что же теперь делать.

В одном отношении — ничего. А что тут поделать? Только вынашивать и рожать ребенка. Ребенка Стивена.

Патрисия застонала. Нет, так нечестно! Ведь они же всегда были предельно осторожны, так тщательно предохранялись! Не зря, видно, говорят: своя пуля всегда найдет. Видно, ей на роду было написано повторить судьбу матери и зачать нежеланного ребенка.

Молодая женщина яростно замотала головой. Внутри нее все вдруг восстало против этой мысли. Нежеланный ребенок. Ну уж нет, ее ребенок не будет нежеланным. И нелюбимым не будет тоже. Она и сама до сих пор не подозревала, какой могучий материнский инстинкт живет в ней. Не прошло и часа, как Патрисия точно узнала, что беременна, а успела уже всем сердцем привязаться к крошечному существу, что поселилось у нее внутри. Как ни парадоксально, но, если бы не страх перед неизбежным разговором со Стивеном, Патрисия даже была бы рада, что все вышло именно так.

Но в том-то и состояла проблема. Как сказать Стивену? Да еще после того, что он рассказал ей вчера утром…

Вдруг он обвинит ее в том, что она нарочно забеременела, что преследует корыстные цели? Или — еще того хуже — потребует, чтобы она избавилась от ребенка?

Но Патрисия уже твердо знала: на такое она никогда не пойдет. А значит, это может стать концом их со Стивеном отношений. В таком случае он наглядно докажет, что не любит ее по-настоящему.

В жизни у нее не было так горько на душе. Патрисия упала на кровать, зарылась лицом в подушку. Если окажется, что Стивен не любит ее, как жить дальше? Ради чего, ради кого?