Прекрасная маленькая принцесса
Шрифт:
— Это игра во власть, — говорит он, и мой брат кивает. — Это не может остаться без ответа.
Я в шоке. Не столько от того, насколько объективно мой отец может оценить ситуацию, сколько от того, что он планирует защищать меня.
— Я справлюсь с этим, — добавляет он.
Кто-нибудь может сбить меня с ног перышком. Мой отец может не проявить сочувствия или беспокойства обо мне, но «справиться с этим» означает, что он действительно приложит усилия, чтобы защитить меня. И смею ли я надеяться, что он попытается разорвать контракт? Сомневаюсь.
Но
8
ПЕТР
— Ты молодец. — Говорит моя мать, когда ее водитель подъезжает к особняку Маркетти. — Ты, должно быть, отправил довольно впечатляющее сообщение, чтобы заслужить еще одно приглашение на ужин от дона Лоренцо.
Я хмурюсь.
— Не понимаю, как разозлить Маркетти, а затем ввалиться к ним в парадную дверь — это умный план. Разве они не могут пригласить нас на ужин, чтобы потом застрелить нас обоих?
— Тебе нужно начать больше думать о долгосрочной игре, сынок, — отвечает она, не поворачиваясь на сиденье во внедорожнике, пока мы едем по дороге. — Подумай. Почему Маркетти не убьют нас сегодня вечером?
Я знаю ответ, который она хочет услышать, но она не видела выражения лица Николо Маркетти в тот день, когда он и его братья затащили меня в свой клуб. Когда дело доходит до его сестры, у меня складывается впечатление, что наследник Маркетти готов выбросить всю стратегию и логику в окно. Тем не менее, я говорю матери то, что, как я знаю, она хочет услышать.
— Они не могут быть уверены, что убийство нас предотвратит войну. Твоя атака гидры на клан Шулайя Ильи Попова ясно дала понять, что нас гораздо сложнее убить, чем люди думают.
— Верно, — хвалит она. — Отруби голову, и две новые вырастут снова. Иногда дело не в числе. Дело в том, чтобы казаться непобедимыми. Если враг думает, что нападение на нас сделает нас только сильнее, он сделает все возможное, чтобы избежать прямой войны.
— Я все еще не понимаю, зачем идти в логово льва, — ворчу я. По правде говоря, дело не в том, что я не понимаю стратегию. Скорее, мысль о встрече с Сильвией сейчас меня почти пугает. Я не хочу видеть ее отвращение ко мне в ее глазах.
— Ну тогда просто держи рот закрытым и позволь мне говорить. Может быть, после сегодняшнего вечера ты узнаешь что-то ценное о том, как играть на несколько ходов вперед, — резко говорит моя мать.
Она дергает подбородком в сторону телохранителя, ближайшего к двери автомобиля, и он открывает ее, выскальзывая и почтительно придерживая ее для нее. Я следую за ней, поправляя свой костюм и застегивая пиджак, прежде чем мы направляемся к входной двери.
Она распахивается еще до того, как мы достигаем верхней ступеньки.
Дон Лоренцо и его жена находятся в фойе, как и прежде. Но выражение лица дона гораздо менее радушное. Вместо этого его губы сохраняют тонкую прямую линию на лице. Его брови нахмурены.
— Добро пожаловать, Матрона Велес, Петр, — сухо говорит он, слегка наклонив голову. — Спасибо, что снова присоединились к нам.
— Я рада, что меня пригласили на еще один замечательный ужин, даже если дорога не из легких. — Говорит моя мать, нагнетая обстановку. — Нам придется вскоре отплатить вам за ваше щедрое гостеприимство.
Дон Лоренцо кивает головой в примитивной версии кивка. Затем он приглашает нас присоединиться к нему в обеденном зале, говоря, что его дети должны присоединиться к нам в ближайшее время. Не хватает нескольких тарелок из тех, что были у нас во время нашего последнего ужина. Я замечаю едва заметное изменение, как только мы входим в комнату, и мои чувства напрягаются.
На этот раз я сажусь рядом с матерью, уверенный, что это не очень хорошо, если я попытаюсь сесть рядом с Сильвией. Потому что этот ужин, несомненно, призван обсудить то, что произошло в библиотеке.
Как только мы занимаем свои места, в комнату входят четыре головы темных волос над соответствующими парами карих глаз, трое братьев Маркетти и Сильвия входят в дверь. Похоже, никто из вторых половинок братьев не присоединится к нам сегодня вечером.
Я вежливо встаю, улыбаясь, когда встаю для своей невесты. Этот жест не остался незамеченным, и нос Николо раздулся от молчаливого раздражения, когда он нашел стул напротив меня. Маркетти решили занять места вдоль дальней стороны стола, как будто проведя невидимую линию по центру, разделяющую наши семьи.
Никто не сказал ни слова, пока они нашли свои стулья, и мы все устроились на своих местах.
Я мог бы разрезать напряжение ножом, когда сотрудник наполняет наши бокалы малиновым вином. Плеск жидкости — единственный звук в душной комнате. Я заставляю себя посмотреть на Сильвию, чтобы преодолеть дискомфорт, напрягающий мои плечи. Она же едва осмеливается встретиться со мной глазами, ее лесные глаза смотрят сквозь темные ресницы, когда она наблюдает за мной.
— Сильвия, ты сегодня прекрасно выглядишь, — делаю я комплимент, поднимая свой бокал в безмолвном тосте. — Какое красивое платье.
Так и есть. Шелковое платье с высоким воротником и короткими рукавами украшено тонким цветочным узором, вышитым на светло-голубой ткани. Оно нежно облегает ее изгибы, сохраняя при этом скромный крой, который заставляет меня думать, что она делает все возможное, чтобы скрыть от меня свои достоинства.
Щеки Сильвии за считанные секунды становятся достаточно красными, чтобы соответствовать вину в ее бокале.
— Спасибо, — шепчет он, опуская глаза, чтобы посмотреть на свои колени.