Прекрасная попрошайка

Серегин Михаил Георгиевич

– Мы сейчас включим нашу малышку, настроим ее, и, как только господин Загороднев войдет в Интернет, наш невидимый пират окажется у него на борту.

Его пальцы недолго порхали над клавиатурой, после чего он объявил, что им повезло. Виктор Борисович был в сети.

Нельзя сказать, что на винчестере Загороднева царил хаос, но Дарья пришла в ужас от обилия информации. Винт был на восемь гигабайт, и она просто растерялась.

– Мы не успеем все скачать, уже поздно. А он в любой момент может отключиться.

– Берем

личное.

– Вас понял, командир.

Через полчаса после вторжения Загороднев отключился. Был уже почти час ночи.

– Долго сидел, – отметила Дарья. – Много перекинул?

– Вроде нацедили.

Он открывал один файл за другим, и они просматривали документы, относящиеся к работе кафе. Цены на продукты. Затем шли данные о выручке в день. Ничего особенного, весьма средненькие суммы. Дальше цены на лоты, выставляемые на аукцион. Прочитав описания некоторых вещей, Синицын всерьез заинтересовался и спросил у Дарьи, где происходят торги. Она рассказала.

– Интересными вещичками дядя занимается. Я бы тоже не отказался поторговаться.

Вскоре они познакомились с информацией, которую Загороднев скачал с Интернета. Там были странички из каталогов музеев, свидетельство недавно проделанной им работы. Дарья даже нашла тот же самый сайт, с которого брала фотографии шахмат, хранящихся в нью-йоркском музее.

– Что это за идолы такие? – поинтересовался Синицын.

Когда он разглядел цену этих «идолов», ему стало весьма интересно.

– А ты, оказывается, не простая девушка.

– Даже очень не простая. Стала бы я платить тебе тысячу долларов просто так.

Она положила руки ему на плечи и стала разминать трапециевидные мышцы. Ему было приятно, по телу начала гулять застоявшаяся кровь.

– Теперь у нас не будет проблем с этим Загородневым, и мы сможем в любое время пожаловать к нему в гости. Давай попробуем изнасиловать следующего клиента.

С компьютером Полины Савельевны было покончено намного быстрее. Уже через полчаса они копались в чужом белье. Сынок-студент, похоже, проводил за машиной ночи напролет.

– Ага, вот письма, – нашел Синицын горяченькое. – Можем посмотреть ее переписку или переписку ее сына.

– Открывай, открывай, – с нетерпением попросила она.

Документы оказались на английском. Она не слишком хорошо владела языком, но Синицын поспешил ей помочь.

– «Уважаемый господин Салов. – Эту фамилию она разобрала и без помощи Валеры и тут же вспомнила, как дед охаживал ее. "М-да, а забыть-то я не могу". – В ответ на ваш запрос наш музей сообщает, что мы с благодарностью приняли бы ваш дар…»

С тем, каким образом фамилия владельца шахматной коллекции, того самого, который купил шахматы на аукционе у Загороднева, попала в компьютер Полины Савельевны, необходимо было разобраться. По всему видно, господин ведет через этот компьютер переписку.

Кроме

письма из музея в Варшаве, им удалось найти письмо примерно такого же содержания из Вены. В обоих письмах сотрудники музеев в лице директоров благодарили Александра Евгеньевича за желание передать в дар музею редкие экспонаты. В обмен же музеи должны были проконсультировать Салова по неким вопросам.

Очень могло быть, что у Полины Савельевны на торгах всегда присутствовал свой человек – Салов, и ей самой не обязательно было афишировать интерес к работам, выставляемым на аукционе.

– Это важно для тебя? – поинтересовался Синицын, вставая со своего места и обнимая Дарью. – Может, хватит уже, пора бы и баиньки.

Он залез ей под юбку и начал оглаживать бедра. Дарья сама раскраснелась и забыла о деле. Теперь начиналось дело совсем другое…

Утро началось с долгого поцелуя и крепких объятий. Они проспали меньше четырех часов, но осознание переделанных за ночь дел добавляло им бодрости.

– Мне надо на работу, – сообщил Синицын, поглядывая на часы. – Если тебе еще потребуется моя помощь, звони.

– И это все? – обиделась Дарья. – Мы больше не увидимся?

– Нет, мы, конечно, увидимся вечером.

– А, – успокоилась Дарья, – это ладно, вряд ли мне от тебя что-то будет нужно. Садись в свою американскую машину и езжай работать.

– Слушаюсь, – ответил Синицын. – Хорошо тут у тебя, уютное гнездышко.

– Да, – согласилась она, – денег я на него не жалела.

Валера ушел, а Дарья еще раз перечитала письма, пришедшие на имя Салова Александра Евгеньевича. По всему выходило, что он отдавал что-то из своей коллекции или из того, чем владел, в обмен на консультации. И почему именно у этих музеев, а не у каких-либо иных? Данилова вошла в Интернет и стала просматривать каталоги краеведческих музеев Польши и Австрии.

Как выяснилось, и в том и в другом музее были неплохие коллекции шахматных фигурок. Скорее всего именно это и привлекало Александра Евгеньевича.

«Здесь наверняка будет иметь место не просто консультация, а скорее всего обмен, – предполагала она. – Ведь Салов просто помешан на шахматах, и он, может быть, предложит что-то из того, чем владеет, но только не шахматы. Может быть, ту самую карту, которая висит у него на стене, или еще какую-нибудь вещь, которая может заинтересовать музей. Если же ему нужна только консультация, то какого рода?»

* * *

Высокий молодящийся дед встретил Дарью улыбкой и предложением пройти в квартиру. Она обрисовала цель своего визита весьма туманно. Мол, хочет еще раз взглянуть на сокровища Александра Евгеньевича и, может быть, в скором времени она сможет предложить ему неплохой экземпляр для его коллекции.