Прекрасней всех на свете

Фрэнк о Доннел

Пентаморф молчала. Казалось, физически не в состоянии дать ответ. Вокруг нее растеклась огромная, вязкая лужа крови, похожая на озеро, в котором тонула последняя надежда на ее спасение. Собравшись с мыслями, я осмотрел ее тунику. Она порвана, словно расцарапана кем-то! Это сразу смутило меня и заставило насторожиться, ведь когда я оставлял ее в морге, она точно была целой. Слегка грязной и пыльной, но абсолютно целой!

Я не стал тратить время на поиски каких-либо застежек или замков, чтобы снять с нее одежду. Разорвав ее в области живота, я открыл себе доступ к инженерному отсеку. Мне нужно было понять, как подключить к ней эти пакеты. Я сразу нажал специальный клапан для разгерметизации

внутренних коммуникаций, который находился чуть ниже груди - в середине туловища. Он напоминал кнопку с еле заметным изображением пятиконечной звезды – стандарт для подобны изделий. Дождавшись, когда прозвучит сигнал и закачается воздух, я тут же поднял крышку отсека.

Внутри пентаморфа кто-то явно копался до меня, причем совсем недавно. Это было видно по оторванному гемоблоку, болтавшемуся не на своем месте. Из него уже почти перестала идти кровь. Только лениво выливались ее последние остатки. Вокруг гемоблока было много повреждений, похожих на то, что кто-то хотел вырвать из нее все провода с корнями. Зачем, кому то делать такое с роботом? Да еще и на фабрике! Это сумасшествие…

Я вспомнил Догера, вкрадчиво проверявшего гемоблоки прямо на моих глазах. Зачем ему совершать подобное с ней – спрашивал себя я. Нет, это не мог быть он. Тут явно поработал тот, кто не особо понимает в этих схемах и устройстве роботов. Слишком грубо и небрежно. Я обратил внимание, что за разорванными проводами виднелся покрытый царапинами регистратор, тот самый который анализирует Догер у себя в морге. Я окончательно осознал, что это не его рук дело и стал дальше разбираться в месиве из окровавленных проводов и изоляционных пленок.

Подвинув фонарик ближе, я нашел трубку с заостренным наконечником и немедленно вытащил ее наружу. Это была трубка аварийной заправки, подключенная к автономной помпе. Насколько мне это известно. Взяв пакет, найденный ранее в контейнере, я воткнул острый конец трубки прямо в него, ожидая, что запустится помпа для подкачки. С сожалением, я наблюдал как прозрачная трубка оставалась пустой. Это должна была быть именно она, я не мог перепутать! Значит дело в чем до другом. Положив пакет на окровавленный пол, я стал искать внутри робота помпу, ручной насос или что-то подобное.

Спустя некоторое время, я осознал, что даже если и найду у нее этот блок, моих знаний все ровно буден недостаточно, чтобы с ним разобраться и заставить работать. Все что мне пришло в голову в тот момент - ударить в ее грудь кулаком несколько раз. Это не принесло никаких результатов. Я сел рядом на пол, прямо на разлитую кровь и смотрел на пентаморфа с жуткой досадой. Вместе с разлитой кровью от меня утекала возможность узнать, что с ней произошло.

«Может быть собрать кровь с пола…, и как-то залить ее в гемоблок…», «попытаться замкнуть разорванные провода у нее внутри…», «найти аварийную кнопку перезагрузки, чтобы активировать помпу…» - я не знал, что мне делать и с грустью осознавал собственное бессилие. Мне было жаль ее. Жаль, что она не раскроет, кто сделал с ней это. Жаль не объяснит, что она искала в той канализации. Жаль, что она не произнесет ни единого слова…

Даже во мраке, перемазанное кровью лицо пентаморфа оставалось безмятежным и безмолвно волнующим мою душу.

Сидя в луже крови, еще несколько мгновений я смотрел в ее глаза... Мысли об отчаянных попытках воскресить робота казались мне безнадежными. Я ощущал себя жалким и беспомощным перед лицом подобной технологии. Да кто я такой, в конце то концов – подумал я. Вдруг мое сердце встрепенулось от неожиданного озарения!

Ей нужно давление в системе, но вокруг не было ничего, что могло его создать. Ничего кроме меня! Как я мог забыть о налоговом катетере! Какой же я идиот…, мне

следовало подумать о нем с самого начала.

Без долгих раздумий я скинул с себя рубашку и закатив рукав посмотрел на левое запястье. Привитый в младенчестве порт затянулся глубоко под кожу. За несколько прошедших лет я не разу им не воспользовался. Льготы и привилегии учебы в церковной академии впервые вызвали гнев...

Направив фонарик на запястье, я стал быстро, как сумасшедший сжимать и разжимать кулак. Вытащив трубку из пакета с мозгом, я облизнул ее на всякий случай и крепко, настолько, насколько смог, сжал левый кулак. Поднеся острый конец трубки, который явно был не приспособлен для того чтобы проткнуть кожу, я начал медленно вдавливать его себе в руку, надеясь что смогу добраться до катетера. Казалось не реальным сделать это самому. По крайней мере, именно таким способом. Максимум что у меня вышло, так это расцарапать кожу, что сделало задачу еще более невыполнимой.

Я отчаялся. Смотря на опухшую руку, на которой уже ничего нельзя было разглядеть, я перевел взгляд на пентаморфа. Сдаваться я и не собирался. Закрыв глаза и стряхнув пот с лица, я набрал воздуха поглубже в грудь и вцепился зубами в левое запястье. Я сжал челюсть настолько, насколько смог. Мне хотелось кричать во все горло, но во рту был кусок кожи - моей кожи, который я все еще сжимал зубами. Огромный, как мне тогда казалось, он стоял на пути между прорывающимся наружу диким криком и тишиной окружавшей меня. Собравшись с силами, я выплюнул его на пол и открыл уже привыкшие к мраку глаза. Окровавленную, покусанную руку было сложно воспринимать как свою собственную. Она выглядела невыносимо жалкой. Казалось, что только что меня покусал сумасшедший пациент из клиники для девиантов на Франц Авеню. Тем не менее, я заметил нужный результат – гнездо катетера оголилось и стало хорошо различимым. Я нечаянно перегрыз несколько сосудов вместе с кожей, и кровь все сильнее наполняла рану. Нужно было спешить.

Я не мог ответить себе - зачем делаю это. Из любопытства или просто потому что не могу бросить ее здесь. Пусть даже она ничего не значит для меня. В конце концов, она всего лишь робот, служащий Первоматери. Не так уж сильно она отличалась от тех, что я видел каждый день, всю свою жизнь!

Я поднес прозрачную трубку к привитому катетеру и вставил ее так глубоко, насколько мне хватило смелости. Кровь тут же быстро побежала по трубке. Направляясь в инженерный отсек робота, поток моей крови стремительно исчез в его "утробе". Я остался ждать, не зная, изменится ли что-то или нет.

Склонившись над пентаморфом, я аккуратно вернул гемоболк в его штатное положение и попытался рукой остановить выливавшуюся из него кровь. Мою собственную кровь. Примерно через минуту, я почувствовал легкую слабость и онемение во всем теле, особенно в руке, подключенной к роботу.

Вскоре, я заметил как свет от ее фонарика слегка моргнул. Она медленно оживала. Ее тело наполнялось необходимой энергией. Я надеялся, что скоро снова услышу ее голос.

Она слегка приподняла голову и взглянула на меня, затем на свои распотрошенные внутренности. Пентаморф взяла меня за руку, отодвинула в сторону и сама стала удерживать выливающуюся из нее кровь.

– Этого достаточно – произнесла она, уверенным, тихим голосом.

– Ты сможешь встать? – спросил я, отсоединяя трубку.

– Да, смогу, отключай – сказала она, опираясь рукой о мое плечо.

Я аккуратно вынул трубку из катетера, после чего пентаморф, быстро забрала ее у меня и спрятала внутрь себя. Не спеша встав на ноги, я почувствовал как сильно кружится голова.

– Тут довольно скользко – встав следом, сказала пентаморф, осматривая пол вокруг - сам сможешь передвигаться?