Прекрасней всех на свете

Фрэнк о Доннел

– Одевай быстрей - угрожающе зашипел второй, направляя на меня пистолет, ожидая немедленного выполнения приказа.

– Ладно, ладно, только не надо делать глупостей, я ни в чем не виноват... –собираясь с мыслями, произнес я, наблюдая как охранники медленно приближаются к нам.

Едва я успел убрать руки из-за спины, даже не дотронувшись до наручников, пентаморф, будто дождавшись момента когда взоры обоих охранников примкнут ко мне, в мгновение встала на одно колено. Оттолкнувшись от пола, она прыгнула, точно кошка, на охранника, того, что находился ближе к ней. Свободной рукой она

свернула его толстую шею так искусно и быстро, что я мог лишь наблюдать, как барахтались его руки и ноги прежде чем он упадет на пол. В это время, она в едином рывке обеими ногами обвила шею второго охранника и ловким движением повторила с ней то же самое.

После падения обоих охранников в комнате воцарилась тишина. Ни визгов, ни криков, ни лишних слов. В этот момент пентаморф была похожа на притворявшегося больным дикого зверя или какого-нибудь свирепого ангела-изгнанника, которого изображают на дешевых карикатурах, описывающих многочисленные подвиги борьбы с небесными тиранами.

– Нам надо уходить как можно скорее, я не смогу долго блокировать их сигнал - стоя в дверях, произнесла она, осторожно заглядывая в коридор.

– Так куда же нам идти? Тут везде охрана и санитары, бродящие по холлу - возразил я, вставая с колен и подходя к лежащим охранникам.

– Тебя ведь зовут Дэвид? – прищурился робот.

– Да…, меня так зовут. Надеюсь узнать, как мне называть робота, который втянул меня во все это…

Я осматривал два огромных трупа, на всякий случай, пиная их ногой.

– Дэвид, снимай с них одежду и помоги мне надеть ее. Быстрее прошу тебя, я не могу отпустить свой гемоблок, ты же сам видишь – обратила на себя внимание пентаморф, нервно дергая руку, прижатую к животу.

– Так себе идея – покачав голой, ответил я – она для нас на пять размеров больше, а с тебя и вовсю течет кровь.

– На этой фабрике одежда у всех в крови и не по размеру! – эмоциональным шепотом заявила пентаморф, оставаясь у двери – ты, что сам не заметил? Мы не будем отличатся от остальных! Здесь в коридорах, грязнее чем в Церкви после утренних церемоний – возмутилась робот, явно не чувствуя никакой вины за произошедшее.

– Ты можешь рассказать мне, что здесь происходит? Почему ты говоришь и ведешь себя так, будто не синт вовсе? – указывая на мертвых охранников, спросил я.

– Даю слово, Дэвид, но не сейчас…

Глава 7. Рой

Проходя по коридору, периодически оборачиваясь, я старался удержать на себе огромный комбинезон охранника, нацепленный поверх моей одежды. Это делала и пентаморф, разве что ей было чуточку сложнее, из-за занятой руки. Она шла склонив голову. Наклоняя тело чуть вперед, робот пыталась прижать длинный рукав комбинезона к своему гемоблоку.

Мы старались идти тихо. Коридоры были почти пустыми, только пара санитаров мчалась куда-то вглубь фабрики. Будь это охранники, нас бы скорее всего остановили, заподозрив неладное в скрюченной походке.

Мы направлялись к центральному распределительному холлу. Других, доступных для нас выходов из фабрики не было. Все остальные вели через особые буферные зоны, требующие специальных пропусков в формуляре, а проходы между ними тщательно охранялись.

Завернув

в очередной коридор, стены которого оказались прозрачными, сделанными из прочного и толстого стекла, мы увидели огромный цех, где рядами, неподвижно стояли собранные, но еще не инициированные пентаморфы. Между ними, торопливо проезжали небольшие боты на крохотных колесиках. Они останавливались перед каждой, осматривали что-то и проверяли. Иногда боты сигнализировали красными лампочками на спине и разворачиваясь вокруг своей оси, моментально замирали. Из необозримой глубины мрачного цеха, тут же выезжал кран-манипулятор и забирал пентаморфа, отмеченного ботом. Робота быстро выдергивали из общего ряда и увозили, словно седой волосок. Я заметил как у «моего» пентаморфа нахмурилось лицо. До конца коридора, она шла смотря только под ноги. Мы приближались к выходу в центральный холл.

– Можешь называть меня "Двадцать вторая" - произнесла робот, в очередной раз посмотрев на меня с любопытством.

– Двадцать вторая? – недоумевая, переспросил я - просто цифрой называть тебя уж слишком привычно, после того, что ты натворила. Тебя явно что-то отличает от других. Но что именно?... – поинтересовался я, смотря на спадающие штанины и три красных полоски под ногами.

– Других… не знаю даже… кстати, это я…, активировала пожарную тревогу и открыла тебе дверь на склад – ехидно заметила робот, будто пытаясь вызвать у меня одобрение.

– И я должен быть тебе благодарен за это? Подумай как следует, что с тобой не так.... может и имя себе подберешь – подстегивал ее я.

Робот явно озадачилась.

– Может ты сам подумаешь, что тебя отличает от других? – возмущенно воскликнула «двадцать вторая».

– Строишь из себя завистливого пентаморфа? Не очень то оригинально…, но знаешь, мы люди, находимся под большим контролем, чем вы. И нас так же именуют без воли. Других имен у нас нет, кроме тех, что нам дали.

– Не называй меня пентаморфом, мне это не нравится. У меня есть серийный номер «двадцать два» – сказала она, мило нахмурив брови.

– Чудо какое-то…, просто с ума сойти! Хорошо, «двадцать вторая», мне то все ровно, по большому счету, если ты и правда так хочешь.

– Не знаю…, меня никогда не спрашивали о том, какое я хочу иметь имя – покачивая головой, задумалась пентаморф.

– Я ведь спросил тебя..., разве нет?

– Тогда бы я выбираю имя Джуди…

– Джуди? – улыбнулся я в изумлении - почему именно Джуди?

– Взгляд ее был таким спокойным и бесстрашным, когда она умирала, смотря мне в глаза. Я запомнила его. Сама не знаю почему.

– О ком ты говоришь?

– О женщине, вернее о девушке. Она была официанткой в небольшом кафетерии, принадлежащем ее семье. У них в подвале собирались сепаратисты. Ее звали Джуди.

– И много людей ты переубивала?

Она ничего не ответила. Было крайне сложно заставить себя не думать о том, что же случилось с ней. Из-за чего она стала такой «человечной» и откуда у нее взялась неприязнь к фабрике. Я понимал, что сейчас не время говорить об этом, нам нужно было выбраться живыми и желательно незамеченными. Обратной дороги, по крайней мере у меня, не было.