Прекрасней всех на свете

Фрэнк о Доннел

– Это… это слуги нашей Богини-Матери? – чуть ли не заикаясь, спросила она.

– Как и все мы, мадам…

– Хватит! Урод! Ты хоть понимаешь, что наша Мать держит их возле себя как родных сестер, а ты трогаешь их своими грязными пальцами вонючего сборщика.

– Но мои пальцы чистые! Посмотрите сами!
– я вытащил руки из карманов и протянул ей их.

Дьяконисса быстро, с презрением отвернулась от меня, от чего ее красная мантия вздулась, словно красный купол, демонстрируя молчаливую вспышку гнева своей хозяйки. Она осторожным шагом направилась в сторону пентаморфов, которых мы рассадили с Догером на столе.

– Теперь

ты можешь идти выполнять свою работу. Не забудь сказать Догеру, если его встретишь, чтобы немедленно тащился на свое место – сказала она, не поворачиваясь в мою сторону.

– Да, мадам.

До закрытия дверей морга, из коридора, я увидел как дьяконисса стояла над телами пентаморфов и пристально изучала их. Моментально возникло подозрение, что она может посмотреть мой отчет в базе данных. В любом случае я был уверен, что невольно возбудил ее интерес, и она намеревается что-то проверить. Надеюсь, Догер сможет с этим разобраться…

Во время моего возвращения к выходу из фабрики, Даглас прислал сообщение о том, что уехал по какому-то важному делу, и будет ждать меня на парковке через двадцать минут. Он приложил фотографии пельменей к сообщению и несколько подбадривающих смайликов. Даглас, хоть и неприветливый, чопорный и даже склонный к агрессии, но оказался человеком с добродушной и открытой натурой. Ближайшее знакомство с ним показало, что его внешний облик не соответствует истинной сущности. Это уникальное качество делало наше общение легким и приятным.

Я поймал себя на мысли, что торопиться уже некуда и мне тут же захотелось пройтись по фабрике и осмотреться.

Гуляя по длинным коридорам, я старался не замечать никого вокруг. Вновь в голову лезли мысли об отце. Должен признаться, я добровольно пускал их в себя именно здесь, в этих мрачных коридорах, пусть не Церкви, но все же ее части. Мы никогда не были с ним близки. Как бы мне этого не хотелось и как бы он не убеждал себя в обратном. Ему было далеко за пятьдесят, но он упорно отказывался видеть, что я давно перерос его убеждения. В наших жилах текла одна кровь и именно здесь я ощутил, как мне от этого больно.

Проходя мимо одной из дверей, я обратил внимание, как возле нее скопилось довольно внушительное количество тележек набитых доверху высушенными человеческими трупами. Все они были заламинированы в плотную прозрачную пленку. Обескровленные и обезображенные, они напоминали использованный пакет от мясного коктейля. Скукоженные ровно настолько, насколько способны принести пользу при финишной переработке. Вокруг тележек было по-захолустному грязно. Недалеко стояло несколько санитаров, увлеченно разговаривающих между собой и периодически поглядывающих на часы. Эти «рудокопы» не обращали на меня никакого внимания. Воспользовавшись этим, я подошел к приоткрытой двери, чтобы заглянуть внутрь.

Я увидел большой, хорошо освещенный цех и множество операционных столов, над которыми, склонившись, орудовали «серые балахоны». Оснащенные всеми необходимыми инструментами, с нацепленными на потные шеи фартуками, они непринужденно ковырялись в трупах, лежащих перед ними. Извлекая из тел все, что только можно было отрезать, санитары сортировали человеческие внутренности на перфорированные подносы, с которых, в специальную емкость, стекали последние остатки ценной крови.

На большинстве санитаров капюшоны были опущены, скорее всего, для удобства в работе, а может из-за душного воздуха, царившего на производстве. Я невольно задержал взгляд на одном

старателей – том, что стоял неподалеку от входа. Глаза его горели, а щеки были натянуты гримасой усталости. Увидев, как я наблюдаю из коридора, один из "мастеров" оторвался от трупа и свирепо задернул небольшую занавеску, прикрывшись от посторонних глаз. Не заставил себя ждать и угрюмый смотритель, появившийся откуда-то из глубины цеха. Подойдя ближе ко мне, он молча протянул руку к терминалу на стене. Передо мной тут же сомкнулись двери, скрыв вертеп за бесстыдным блеском черного глянца.

Продолжая идти по коридору в сторону выхода, я решил не принимать всё происходящее близко к сердцу. Тем более, что-то подобное я видел на своей практике в академии, пусть и не в таких масштабах. Не могу сказать, что привыкну к этому месту за день или два. Со временем что-то определенно перестанет вызывать гнетущее отторжение. Мне остается надеяться, что я не превращусь в того, кому любая оплачиваемая работа закрывает на все глаза.

Пройдя еще немного, я услышал знакомый гул, где-то вдалеке, говорящий о том, что я приближаюсь к центральному распределительному залу. Ожидая скорую встречу с Дагом и то, что на сегодня моя работа будет завершена, я направился в его сторону.

Вдруг, по всей длине коридорного пола, где периодически мелькали путеводные линии под тележками, загорелись три полосы. Ровно посередине. Они переливались яркой волной красного света в направлении центрального зала. Остальные же полосы в мгновение погасли. Свет вокруг стал чуть-чуть ярче, как будто зажглось дополнительное освещение. Я не понимал что происходит, но подозрвеал - сигнал означает нештатную ситуацию или что-то в этом роде. Некоторые сотрудники фабрики лениво двинулись в сторону выхода, кто-то даже беспечно бросил свою тележку в коридоре. Многие просто остановились, чтобы связаться с диспетчером.

Я был уверен - ничего серьезного не произошло. По крайней мере, реакция большинства, из тех кто находился рядом, говорила именно об этом. Тут же, буквально через несколько мгновений, я услышал,как рядом со мной открылась единственная дверь. Не желая примыкать к толпе у входа, толкаться и дышать чужим потом, я метнулся внутрь какого-то помещения. Переждать очередь и связаться с Дагом – хорошая идея, подумал я.

Глава 5. Плоть от плоти

Я оказался в начале протяженного криосклада, доверху заполненного одинаковыми герметичными биоконтейнерами. Они были аккуратно и заботливо уложены на огромных, высоких стеллажах, занимавшими большую часть помещения, оставляя между собой лишь небольшие узкие коридорчики для прохода персонала. Вокруг было светло как днем, немного холодно и совсем безлюдно. Меня заинтересовало, что именно хранят здесь, в этих небольших белых кейсах. Подойдя к пульту управления, я закрыл за собой дверь. Еще раз убедившись в том, что рядом нет ни души, я направился к ближайшему стеллажу и достал один из контейнеров, лежавший у самого края. Едва открыв плотно припечатанную крышку, я заметил, как оттуда вывалился небольшой серый овальчик, который оказался чьим-то бывшим языком. Серый, сморщенный, высушенный до размера разве что пальца, он напоминал засохший кусок старого клея. Я осторожно поднял его и положил обратно в контейнер, доверху набитый его молчаливыми собратьями. Неужели им не хватает места для того чтобы хранить все эти органы - подумал я. Закрыв крышку, я вернул контейнер на место.