Прекрасное далеко
Шрифт:
— Нет-нет, — качает головой доктор.
— А после нее остались какие-то вещи? — с надеждой спрашиваю я, но эти надежды тут же гаснут.
— Было несколько платьев, но я их продал. Так что у меня осталась только одна ее вещь — грифельная доска.
— Можно на нее взглянуть? — прошу я.
Доктор Ван Риппль роется в шкафу и возвращается к нам с той самой грифельной доской, которую я видела в снах и видениях. Доска приличных размеров, около фута в высоту и фут в ширину, и она крепится на деревянной подставке. Пальцы
— Можем мы купить это у вас? — набравшись храбрости, спрашиваю я.
Старый иллюзионист качает головой.
— Боже мой… В ней заключено столько сентиментальных воспоминаний, что я просто не могу…
— Сколько? — перебивает его Фелисити.
— Ну, может быть… пять фунтов? — предполагает он.
— Пять фунтов!
— Четыре? — отступает маг.
Неважно, какую сумму он называет, пять или четыре фунта; у нас нет ни того, ни другого. Или есть? Я осторожно провожу ладонью над кошельком. Я знаю, что позже возненавижу себя за это, но это будет позже.
— Вот, держите, сэр, — говорю я, открываю кошелек и к величайшему изумлению Фелисити отсчитываю четыре фунта.
Она выхватывает доску из рук мага.
— Доктор Ван Риппль, — спрашиваю я, — вы говорили, что Вильгельмина встречалась с сестрой или подругой, которой она перестала доверять. Вы уверены, что не слышали ее настоящего имени?
Он снова качает головой.
— Я уже объяснял, я не был представлен этой леди. Она никогда не появлялась поблизости и, насколько мне известно, никогда не посещала наши представления. Я лишь знаю, что Вильгельмина ее боялась, а Мину мало чем можно было испугать.
По спине проползают холодные мурашки.
— Спасибо, что уделили нам время, доктор Ван Риппль, — говорю я, и он провожает нас к выходу.
У самой двери он протягивает руку к Фелисити и достает из-за ее уха прекрасную алую розу, которую и преподносит моей подруге.
— Насколько я знаю, именно такие розы любит мистер Оскар Уайльд.
— Тогда мне она не нужна, — грубо бросает Фелисити.
— Не судите, и не судимы будете, дорогая, — с печальной улыбкой говорит доктор Ван Риппль, и щеки Фелисити вспыхивают жаром.
— Как вы это сделали? — спрашиваю я, потому что мне фокус кажется забавным, что бы ни думала Фелисити.
— По правде говоря, это самый простой трюк в мире. Он действует, потому что вам того хочется. Вы должны помнить, моя дорогая леди, самое важное правило успешной иллюзии: прежде всего люди должны захотеть в нее поверить.
— С ума сойти, он попросил вот за это пять фунтов! — сердится Фелисити, когда мы снова погружаемся в унылую полутьму лондонских улиц.
— Что ж, будем надеяться, он успеет истратить деньги до того, как они исчезнут, — говорю я.
В скудном свете уличного фонаря мы внимательно рассматриваем грифельную
— Может быть, слова сами собой на ней появятся, если мы будем смотреть внимательно, — предполагает Фелисити.
Это глупо, но тем не менее мы долго смотрим на доску. И совершенно ничего не происходит.
Я вздыхаю.
— Мы купили бесполезную вещь.
— Но это чистая доска, — насмешливо замечает Фелисити, однако у меня нет настроения отвечать на шутку.
По дороге к лондонской подземке мы проходим мимо бастующих работниц фабрики Бердона. Лица у женщин вытянулись; они прислонились друг к другу, поставив картонки с лозунгами на землю у ног, а прохожие идут себе мимо, не обращая на них внимания, а то и хуже — отпуская неприятные замечания, обзывая работниц весьма грубыми словами.
— Не поделитесь с нами монеткой? — усталым голосом спрашивает девушка, держащая в руках банку.
— Я поделюсь с тобой большим, — говорю я.
Достав из кошелька настоящие монеты, я кладу их в банку, а потом дотрагиваюсь до руки девушки и шепчу:
— Не сдавайся!
В ее глазах вспыхивает искра магии.
— Трагедия на фабрике Бердона! — выкрикивает девушка, оживая. — Шесть душ погублены ради прибыли! Вы считаете, что это можно терпеть, сэр? Вы хотели бы ничего не знать, мэм?
Ее сестры по несчастью снова поднимают плакаты.
— Справедливая оплата, хорошее обращение! — выкрикивают они. — Правосудие!
Их голоса сливаются в хор, который гремит над темными лондонскими улицами, и в конце концов его становится невозможно не замечать.
Глава 42
Мы только-только вернулись в школу Спенс и едва успели отнести чемоданы в комнаты, как является миссис Найтуинг, держа в руках какое-то приглашение.
— В поместье «Весна в Шотландии» будет устроен прием по случаю дня рождения кузена мисс Брэдшоу, мистера Уортона, — сообщает она.
Название поместья она произносит так, словно ей в рот попало вино, превратившееся в уксус.
— Можно не сомневаться, они думают, мы сможем принести им какую-то пользу в обществе, — бормочет Фелисити так тихо, что слышать ее могу только я.
— Прием состоится завтра днем, хотя приглашение пришло всего два дня назад, — говорит миссис Найтуинг.
Я слышу, как она добавляет себе под нос:
— Отвратительные манеры!
И тут же продолжает:
— Я знаю, вы скучаете по мисс Брэдшоу. Хотите поехать туда?
— О, да, пожалуйста! — восклицает Фелисити.
— Очень хорошо. Вы должны быть одеты и готовы к отъезду утром, — говорит директриса, и мы обещаем, что не заставим себя ждать.
Вечером Фелисити сидит с другими девушками, наслаждаясь похвалами, которые девицы расточают ее балу.