Прекрасное далеко
Шрифт:
— А что мне остается? Стать гувернанткой на всю оставшуюся жизнь?
— Конечно, нет, — говорю я, бросая на Фелисити бешеный взгляд.
При всех добрых намерениях Фелисити совершенно не понимает вставшую перед Энн необходимость выбора. Она не понимает, что жизнь Энн — нечто вроде ловушки, из которой ей не выбраться так просто.
Мы выходим в фойе, до сих пор полное народу. Далеко впереди я вижу миссис Уортингтон, она ищет нас.
— И, в любом случае, у тебя есть проблема посерьезнее, малышка, —
У Энн дрожат губы.
— Наверное, они не захотят взять на сцену девушку вроде меня… настоящей меня.
Уверенность Энн исчезает, и иллюзия Нэн Уошбрэд дрожит, готовая рассыпаться.
— Энн! — предостерегающе говорю я.
Но это не помогает. Энн захлестывает осознание того, что она сделала, она понимает наконец порожденную ее поступком путаницу. Иллюзия быстро тает. Но ей нельзя превращаться в Энн — не здесь, не сейчас! Это было бы полной катастрофой!
— Энн, ты теряешь маску, — настойчиво шепчу я, затаскивая ее за бархатный занавес.
Глаза Энн округляются от ужаса.
— Ох! Ох, нет…
Ее волосы меняют цвет, из блестящих, черных они снова превращаются в тусклые светло-каштановые. Платье, которое она для себя придумала, становится скучным, шерстяным, серым. Мы с ужасом смотрим, как оно словно стекает с Энн, начиная от рукавов, потом перемены скользят на лиф…
— Если моя мать увидит тебя вот такой, с нами всеми покончено, — злится Фелисити.
— Энн, ты должна снова преобразиться! — говорю я.
Сердце колотится все быстрее.
— Я не могу! Я ничего не могу увидеть мысленно!
Энн чересчур испугана. Магия не откликается на ее зов. Платье приобретает свой истинный вид. Шляпка исчезает. Я должна сделать что-то, я должна это остановить. И очень быстро. Не говоря ни слова, я хватаю Энн за руки и с силой бросаю в нее магию, представляя Нэн Уошбрэд.
— Действует… — шепчет Энн.
То, что я начала, она завершает сама, и через несколько секунд Нэн возвращается к нам, и кокетливая шляпка сливочного цвета снова уверенно сидит на ее голове.
— Спасибо, Джемма, — говорит Энн, дрожа, и мы выходим из-за занавеса.
— Вот вы где! — мурлычет миссис Уортингтон. — Я уж боялась, что потеряла вас. Знаете, это очень странно… я была совершенно уверена, что видела мадам Лакрус, но когда я догнала ту женщину, оказалось, что она ничуть не похожа на мою подругу! Ну что, идем?
На улице мимо нас проходит мужчина, несущий на себе рекламу-«сэндвич»; реклама сообщает о какой-то выставке в Египетском зале. При этом мужчина выкрикивает:
— Изумительно и ошеломляюще! Взгляните на представление
Он вкладывает мне в руку маленькую афишку: «Братья Вольфсон представляют: Волшебство весны. Фантасмагория».
— Да, спасибо, — говорю я, сжимая афишку.
— Ох, нет!
Фелисити внезапно останавливается.
— Что такое? — спрашиваю я.
— Там леди Денби и леди Маркхэм, — шепчет она.
Я замечаю дам в толпе. Леди Денби, мать Саймона Миддлтона, — весьма внушительная женщина, и внешне, и по положению в свете. Сегодня на ней одна из ее прославленных шляп — с полями настолько широкими, что они могли бы затмить собой солнце, и леди Денби шагает с властным видом военного героя. Леди Маркхэм — тощая, как прутик, и ей нелегко угнаться за подругой. Она кивает в ответ на слова леди Денби.
Энн судорожно вздыхает. Именно леди Денби раскрыла тот обман, который мы с Энн затеяли на Рождество, и постаралась она в основном ради того, чтобы унизить миссис Уортингтон. Я поддерживаю Энн под руку, стараясь подбодрить. Я не хочу снова рисковать и потерпеть неудачу с магией.
— Леди Маркхэм, леди Денби, — произносит миссис Уортингтон, сияя улыбкой. — Как приятно вас увидеть! Чудесный сюрприз!
— Да. Очень мило.
Леди Маркхэм не подает руки миссис Уортингтон. Вместо того она смотрит на мать Саймона.
— Добрый день, миссис Уортингтон, — без улыбки здоровается леди Денби.
— Мы только что из театра и собираемся выпить чая. Может, и вы к нам присоединитесь? — спрашивает миссис Уортингтон, слегка розовея.
— Ну… — неуверенно произносит леди Маркхэм, поглядывая на Фелисити.
— Боюсь, мы не сможем, — отвечает за нее леди Денби. — Моя дорогая кузина, мисс Люси Фэрчайлд, только что приехала из Америки.
— Да-да, конечно.
Улыбка миссис Уортингтон увядает. В ее голосе слышится отчаяние.
— Леди Маркхэм, я думала, возможно, мы с Фелисити посетили бы вас на Пасху, если вы будете так любезны, чтобы нас принять.
Леди Маркхэм мнется, снова бросая взгляд на подругу.
— Да… ну, я буду очень занята, так что посмотрим…
В мою голову врываются мысли леди Денби: «Вот что получается, когда нарушаешь правила приличия. Вашей дочери придется заплатить за это сполна. Никто не захочет представить ее ко двору, и наследство будет для нее потеряно!»
Мне хочется дать леди Денби по физиономии. Да как я вообще могла когда-то думать, что она — добрая женщина? Она мелочная и властная, но я не позволю ей разрушить жизнь моей подруги.